он наконец-то смог разыскать своих детей, срубил новую избу возле моста через Трубеж-реку, зажил прежней жизнью и был почти счастлив. Напоминанием о пережитых им ужасах было только отсутствие языка, но к этому русич давно привык. Он уже почти забыл о встрече с волхвом прошлым летом, как вдруг сам Кудеяр пожаловал к нему и напомнил о старом одолжении.
— У меня голова кругом идет. Действительно, неисповедимы пути Господни. А тебя сюда каким ветром занесло? — спросил Сергей Любомира, с пылом пожав ему руку.
В ответ немой пожал плечами, показал на небо и на Мстислава. Тот приказал всем садиться на уже оседланных лошадей, а по пути рассказал:
— На самом деле, братцы, сказывать тут немного. Когда мы поехали искать князя Глеба после битвы, то нашли его не сразу. Слава Богу, он был цел и почти невредим. Рядом с ним был этот незнакомый крестьянин. Он показал князю берестяную грамоту, на которой было написано, что наши лекари попали в половецкий плен и их срочно нужно спасти. Крестьянин жестами показал нам, что об этом ему поведал какой-то волхв. Глеб Святославич недолго поколебался, стоит ли доверять таинственному посланию и можно ли вообще верить волхвам, но узнав, что вас давно никто не видел, решил, что лучше отправить отряд на разведку и поручил этим заняться мне с Кытаном и еще четверым гридням. Ночью мы переправились через реку и незаметно подкрались к половецкому стану. Кытан, переодевшись в доспехи убитого половца, проник в становище, разведал, где вас содержат, а потом мы все пришли туда. Так что благодарите Божье Провидение и этого крестьянина за ваше спасение.
Мысленно поблагодарив старого ворчуна Кудеяра, Матвеев подъехал на лошади к Любомиру и выразил ему свою искреннюю признательность, а тот улыбнулся, прижал свою руку к сердцу и по-дружески потрепал его по плечу. Артемий, Василий и Тихомир тоже по очереди поклонились их внезапному спасителю.
Несколько часов все ехали вместе, а потом на их дороге повстречался путевой камень с указателями городов, и на этом месте Любомир распрощался с воинами и лекарями и поехал к себе домой, а остальные повернули на север, на черниговскую дорогу, где и должны были встретиться с остатками тьмутараканского войска.
* * *
Однако вначале встретиться русичам пришлось не со своими земляками, а с шайкой половецких грабителей, которые теперь слетелись на русскую землю, как вороны на падаль. Вечером того же дня, на закате, они почти одновременно с русичами появились на дороге, выехав из-за холма. Кочевники гнали по пыльной дороге пленных крестьян и скот и, увидев перед собой конных воинов, остановились как вкопанные. Несколько секунд длилось замешательство. Переглянувшись со своими гриднями, Мстислав приказал атаковать противников, которых было приблизительно столько же, сколько и русичей. Но ненависть к захватчикам и желание мести за недавнее поражение придавало силы русским воинам, а потому бой был жарким, но коротким. Яростной атакой обрушились дружинники на половцев, причем лекарей тоже для массовки вооружили копьями, но в бой Мстислав им приказал не ввязываться. Поэтому они занялись освобождением пленников, привязанных по пятеро между двух стволов молодых березок, а сражались Мстислав со своим отрядом. Половцы недолго сопротивлялись — потеряв троих человек убитыми, они пустились наутек. Победившие русичи грозили им кулаками и посылали вдогонку кочевникам оскорбления и проклятия. В ответ им обозленные половцы натянули свои короткие луки и пустили стрелы в толпу людей.
Одна из стрел поразила крестьянина в шею, другая попала в живот Василия. Сергей вдруг тоже ощутил жгучую боль в правом плече. Он повернул голову и увидел половецкую стрелу, впившуюся ему в плечо. Горячая кровь заструилась по его руке. Матвеев ощутил легкое подташнивание, в ушах зазвенело, а ноги стали ватными. Потом небо и деревья поплыли перед его глазами, земля стала стремительно приближаться к его лицу, и он потерял сознание.
Когда он очнулся, то увидел над собой склоненные лица Артемия и Тихомира. В руках у Тихомира была полоска ткани — импровизированный бинт.
— Потерпи, брат! Сейчас мы эту стрелу из тебя вынем.
Матвеев стиснул зубы, а Артемий своими сильными руками одним рывком вытащил стрелу из его руки. Было больно, но теперь Сергей оставался в сознании. Тихомир промыл его рану ключевой водой и быстро перевязал ее. Слава Богу, стрела не пробила руку насквозь. Кости тоже вроде бы остались целы, но когда Матвеев двигал рукой, перевязка начинала почти сразу же пропитываться кровью, поэтому позже Артемий сделал ему фиксирующую повязку.
Все вместе они пошли на помощь к другим раненым. К сожалению, раненого в шею крестьянина уже было не спасти. Василию повезло больше. Стрела застряла в мышцах живота, не повредив внутренних органов.
— Хорошо, что половцы уже далековато ускакали, и их стрелы были на излете, а не то худо было бы нам, — сказал кто-то из дружинников.
— Не зря я такую броню себе наел, — храбрился Василий, показывая на свой немаленький живот, но стоило ему посмотреть на свою кровь, потекшую после извлечения стрелы, как он тут же бухнулся в обморок. Благо, дружинники оказались рядом и успели вовремя поддержать Василия. Его рану тоже промыли водой, перевязали, а потом брызнули водой ему в лицо. Брат Василий встал, как ни в чем не бывало, но больше на рану свою не смотрел, а в случае чего просил это сделать кого-то из своих коллег по лекарскому ремеслу.
Перепуганных крестьян развязали и отпустили по домам. Они низко в пояс кланялись своим освободителям и обещали всегда молиться за них, женщины плакали от радости, а один шустрый старичок, которого непонятно зачем половцы погнали в плен, пытался целовать руки дружинникам и все приговаривал:
— Пущай Христос вас всегда спасает, сынки, как и вы нас от этих иродов спасли! Вы — наши Ангелы-хранители!
— Ступайте домой, люди добрые, да более не попадайтесь на глаза половцам лютым. А лучше — прячьтесь за стены Переяславля, покуда мы их не прогоним с земли нашей, — сказал Мстислав, и его отряд продолжил свой путь.
На следующий день они нагнали отступающее черниговско-тмутараканское войско. Князь Глеб был несказанно рад тому, что его лекарей удалось спасти, и наградил Мстислава тремя серебряными гривнами, а его воинам пожаловал по гривне.
— Не ведаю, когда мы теперь вернемся в Тмутаракань, — пожаловался Глеб Святославич Мстиславу, — через степи теперь путь нам заказан. Можем, конечно, на ладьях вниз по Днепру и дальше через Русское море, но есть одна загвоздка. Отец приказал мне собрать все наши силы в Чернигове, пополнить нашу рать ополчением, объединиться с
