улыбку они расценили как добрый знак.
— Её высочество Царевна золотого царства — Катерина.
— Гвидон, — представился сын Мелитрисы, — Вы бледны, — обеспокоенно смотрел на Царевну Гвидон, — Позвольте узнать, что могло вас так расстроить?
— Ах сынок, ты не представляешь, что сейчас увидела бедняжка.
Кате не давали вставить ни слова, Мелитриса в красках рассказывала весь «ужас и кошмар», который сейчас пережила «деточка». Гвидон хмурился и качал головой. В общем, отыгрывала парочка замечательно. Катя мысленно поаплодировала.
— Поэтому бедная девочка расторгает помолвку, — Катя уставилась на Мелитрису в изумлении.
— Да-да, девочка моя, я полностью поддерживаю тебя. Поверь, ты приняла единственно верное решение.
«Хм, любопытно, когда я успела? Можно, конечно, упереться, сказать — люблю-нимагу и всё прощу». Но уж очень Кате стало любопытно, зачем все эти усилия.
— Позвольте, я составлю вам компанию, — Гвидон подставил ей локоть, и Катя спокойно подала свою руку.
— Ах, мне так жаль, но я вынуждена вас покинуть. Государственные дела не ждут, — поцокала языком Мелитриса и, не дожидаясь ответа, быстрым шагом удалилась в сторону дворца.
— Ну, а я совершенно свободен и готов скрасить ваш досуг своей скромной компанией. К тому же, чтобы как-то порадовать вас, у меня есть небольшой подарок.
«А вот это уже интересно», — подумала Катя.
— Сегодня мне удалось вернуть во дворец жар-птицу. И я готов подарить её вам, — Катя сбилась с шага и остановилась.
«Мила? Он схватил Жар-птицу?!»
— И где же мой подарок? — бесцеремонно спросила она.
Если Гвидон и удивился, то не высказал этого вслух:
— В моих покоях, разумеется. Я прибыл всего пару часов назад.
— Что ж, тогда поторопимся, мой герой, — Катя покрепче ухватила Гвидона за локоть и буквально потащила в сторону замка, не обращая внимания на его огромные глаза, — Я хочу получить свой подарок немедля.
* * *
— Эй, есть кто? — спросил Баюн, стоя посреди покоев Елисея.
— Пушистый, ты что ли? — выскочила навстречу ему Варя, — Что ты здесь делаешь?
— Ягу спасаю, — кот торопливо пересказал последние события, и то, как схватили всех, кто был в деревне, — Теперь они внизу в темнице, — грустно закончил он свой рассказ.
Варя задумчиво прикусила губу. «Схватили всех. И Волк в темнице», — заныло сердечко.
— Ты вот что, — наконец, произнесла она, — Сможешь туда пробраться?
— Конечно, — с важным видом кивнул Баюн.
— Тогда план такой. Вечером будет бал, все во дворце будут заняты. Понятное дело, что мы с тобой не приглашены, — кот кивнул, — Будем готовить побег. К вечеру пусть ожидают нас.
В покои Гвидона Катя буквально влетела, таща за собой мужчину за руку. Чем ближе они подходили, тем быстрее она шла, Гвидон пару раз споткнулся, но на него никто не обращал внимания. «Мила! Там наша Мила!» — эта мысль гнала вперед Царевну.
— Где? — развернулась она к царевичу, но тот, войдя за ней, наклонился, оперевшись о колени, и пытался отдышаться.
От быстрого бега он запыхался, как после марафонской дистанции. «Да, хиленький женишок попался», — с жалостью взглянула на него Катерина, которая стояла, как ни в чём не бывало.
— Там, — махнул рукой в сторону спальни мужчина.
Не мешкая, Катя рванула соседнюю дверь на себя. Оказавшись внутри, она с любопытством огляделась: огромное помещение было отделано золотом, посередине на постаменте возвышалась кровать с тёмно-синим балдахином. «Пылесборник», — поморщилась Катя. У стены напротив на изогнутых золоченых ножках стояло трюмо, в зеркалах которого отражались закатные лучи солнца. Одну их стен полностью занимали окна в пол, открывая потрясающий вид на водную гладь. Сейчас море было не спокойно, оно волнами накатывало на городскую стену, разбиваясь о камни.
На трёх оставшихся стенах висели портреты: большие и маленькие, овальные и прямоугольные, все они были в позолоченных рамах, и на всех был изображен Гвидон. «Мдаааа… — поморщилась Катя, — Это ж надо тааак себя любить». Пара кресел, невысокий столик и ещё одна дверь, ведущая то ли в ванную, то ли в гардеробную — так решила Царевна. Шкафа тут она не заметила, хотя при такой любви к себе он должен занимать львиную долю пространства. На столике обнаружилась клетка с Жар-птицей, которая сидела на полу, понурив голову.
— Мила, — шёпотом позвала Царевна.
Хотя в комнате не было Гвидона, она опасалась, что он может их услышать. Признаваться, что птица её подруга, Катя не хотела. Жар-птица, услышав знакомый голос, встрепенулась и развернулась к дверям.
— Катя! — радостно воскликнула она, но подруга приложила к губам палец, призывая к молчанию.
Заметив вошедшего Гвидона, Мила кивнула и с безразличным видом отвернулась к стене.
— Вот твой подарок, — он пересёк комнату и приблизился к столу, легко поднял тяжёлую клетку и протянул Кате.
— И я могу его забрать к себе? — удивилась она.
— Конечно. В знак моей искренней симпатии и расположения, — подтвердил царевич.
— Тогда проводи меня. Клетка слишком тяжёлая…
Они вышли в коридор, но свернули не в сторону лестницы, а совсем даже наоборот. Царевич повел её вглубь царского крыла.
— Подожди, нам же не сюда, — запротестовала Катя, — Елисей…
— Забудь, — резко оборвал её мужчина, — Ваша помолвка расторгнута, и ты не можешь оставаться с ним так близко. Это бросает тень на твою репутацию. Теперь ты будешь жить здесь, — он толкнул тяжёлую дверь, и та, легко поддавшись, распахнулась.
Катя увидела большую комнату: спальню в отвратительно-розовом стиле. Небольшое окно было накрепко закрыто решёткой, кровать с таким же безвкусным розовым балдахином, стол, пара стульев. Растерянно Катя обернулась к царевичу:
— Я что, пленница?
— Ну, что ты, милая, — легко подтолкнул он её внутрь, — Это для твоей же безопасности.
— Моя служанка… Мне понадобится помощь.
— Не волнуйся, её известят обо всём. Надеюсь на твоё благоразумие, птице лучше оставаться в клетке. Сейчас я вынужден откланяться, увидимся на балу, дорогая, — он поставил клетку на стол, приложился губами к Катиной руке и вышел.
— Фу ты, гадость какая, — с отвращением вытерла руку подруга о подол, — Ты не представляешь, как давно я мечтала это сделать. Всю дорогу мне руку слюнявил. Надеюсь на твоё благоразумие… — передразнила Катя царевича.
Она моментально распахнула дверцу, и Мила вылетела на волю. Некоторое время их никто не беспокоил, и подругам удалось пообщаться, рассказать друг другу, что произошло за последние дни. Затем в комнату вошла Забава, принеся с собой бальное платье небесно-голубого цвета, расшитое золотыми нитями, в бархатной коробочке лежало жемчужное ожерелье и серьги.
— Это не моё, — отодвинула царевна от себя украшения.
— Подарок Мелитрисы, — покачала головой Забава, — Будет лучше, если ты наденешь.
— С чего такая щедрость?
— Думаю, она решила тебя осчастливить своим драгоценным сыночком, — усмехнулась Мила, — Вон как старается, задабривает.
— Похоже
