Красное лицо Мураша побледнело.
– Почему он не появится? Что пойдёт не так? Хватка…
– Всё пойдёт так, Мураш! Худов дух! Быстрый Бен будет здесь сегодня – это так же точно, как и то, что солнце только взошло и уже поджарило тебе мозги. Посмотри на свой отряд, сержант – Молоток, Вал, – нам всем за тебя стыдно!
Мураш смешался и поднялся на ноги.
– Чего пялитесь, жабы? За работу! Молоток, помоги Дэторан – чтоб камни в очаге лежали ровненько! Если котёл перевернётся из-за того, что камни не уложены нормально, то ты об этом пожалеешь, и я не шучу. Вал, найди Штыря…
Сапёр взглянул на холм.
– Он вон там, сержант. Проверяет перевёрнутое дерево.
Уперев руки в бока, Мураш обернулся, медленно кивнул.
– Неудивительно. Что за деревья растут вниз головой? Умный человек наверняка заинтересуется таким положением дел.
– Если тебе интересно, – проворчала Хватка, – почему бы не пойти и не взглянуть самому?
– А смысл? Вал, сбегай позови Штыря. Бегом марш.
– Бегом? Вверх? Храни меня Беру, Мураш, мы же вроде никуда не торопимся?
– Ты меня слышал, солдат.
Хмуро зыркнув, сапёр трусцой припустил по склону. После десятка шагов он замедлился до вальяжного шага. Хватка захихикала.
– Так, где Дымка? – скомандовал Мураш.
– Прямо позади вас, сэр.
– Худов дух! Прекрати так делать! Где ты пряталась?
– Нигде, – ответила та.
– Лгунья, – сказала Хватка. – Заметила тебя краешком глаза, Дымка. Ты всё ж таки смертная.
Та лишь пожала плечами.
– Слышала интересную беседу Парана и Тротца. Видно, баргастово отродье – что-то вроде важной шишки в своём племени. Это как-то связано со всеми его татуировками. Как бы то ни было, похоже, мы тут, чтобы найти самое большее племя – Белолицых – и рекрутировать их. В союз против Паннионского Домина.
Хватка фыркнула.
– Нас подвезли и высадили у самого подножия Баргастовой гряды – что ещё, по-твоему, мы собирались делать?
– Только вот есть одна проблема, – лаконично продолжила Дымка, изучая свои ногти. – Тротц нас доведёт до своих родичей живыми-нерезаными. Но ему, наверное, придётся поучаствовать в поединке-другом. Бой один на один. Если он выиграет, мы все будем жить. Но если умудрится погибнуть…
Мураш уронил челюсть, его усы подрагивали, будто зажили собственной жизнью. Хватка застонала. Сержант взвился.
– Капрал, найди Тротца! Дай ему свой замечательный оселок и посади оружие точить – чтоб пушинки резало!
– Мураш, не смеши меня!
– Но мы же должны что-то сделать!
– Сделать с чем? – спросил новый голос.
Мураш снова обернулся.
– Штырь, хвала Королеве! Тротц нас всех погубит!
Маг почесался под волосяной рубахой.
– Тогда понятно, почему духи в холме так переполошились. Учуяли его, наверное…
– Учуяли? Переполошились?! Худовы кости, нам конец!
Стоя с остальными «мостожогами», Паран прищурился, глядя на взвод у подножия кургана.
– Что это Мураш так разволновался? – поинтересовался он вслух.
Тротц ощерил зубы.
– Здесь была Дымка, – пробурчал он. – Слышала всё до последнего слова.
– Ну, расчудесно просто. Почему ты ничего не сказал?
Баргаст пожал могучими плечами и промолчал.
Нахмурившись, капитан подошёл к командиру Чёрных морантов.
– Твой кворл достаточно отдохнул, Вывих? Я хочу, чтобы ты поднялся в небо. И сообщил, когда нас обнаружат…
Чёрный хитиновый шлем повернулся забралом к Парану.
– Они уже знают, благороднорождённый.
– Лучше просто капитан, Вывих. Не нужно мне напоминать о бесценной голубой крови. Знают, стало быть? А ты откуда знаешь, что они знают?
– Мы на их земле, капитан. Душа под нами – кровь их предков. Кровь шепчет. Моранты умеют слушать.
– Удивляюсь, как ты вообще что-то слышишь в этом своём шлеме, – устало и раздражённо пробормотал Паран. – Ладно. И всё равно – хочу, чтобы ты взлетел.
Чёрный морант медленно кивнул.
Капитан развернулся и осмотрел свою роту. Опытные солдаты, ветераны – почти каждый из них. Молчаливые, до ужаса профессиональные. Паран задумался, каково это было бы: взглянуть на мир их глазами, сквозь слой душевного изнеможения, который он только начал чувствовать в себе. Солдаты сейчас – и останутся солдатами до конца своих дней, никто не осмелится уйти, чтобы обрести мир. Забота и покой могут открыть замок темницы ледяного самоконтроля, а только он и позволяет им не сойти с ума.
Скворец сказал Парану, что, когда война закончится, «Мостожогов» отправят в отставку. Силой, если потребуется.
Армия зиждется на одержимости традициями, которые связаны не столько с дисциплиной, сколько с трагическими истинами человеческого духа. Ритуалы с самого начала – их прививают каждому новобранцу. И ритуалы в конце, казённое завершение, признание – во всех смыслах этого слова. Они необходимы, ибо даруют своего рода защиту от безумия, возможность пережить, справиться. Нельзя отправлять солдата прочь без наставлений, нельзя бросать в каком-то неузнаваемом мире, равнодушном к его жизни. Вспомнить и почтить неизречённое. Но когда всё закончится, что станет с уже бывшим солдатом? Во что он или она превратится? Проведёт остаток жизни, шагая спиной вперёд, глядя в прошлое – в его страхи, потери, скорби, время, когда сердце билось на самом деле? Ритуал – это замыкание круга, когда нужно развернуться вперёд, положить на плечо руку – ласково, с уважением – и повести дальше, показать дорогу.
Печаль жила внутри Парана, колыхалась слабым, немолчным шёпотком, будто море, не знавшее приливов и отливов, но всё равно способное утопить его в своих волнах.
И когда Белолицые найдут нас… все до единого здесь могут закончить жизнь с перерезанной глоткой. И помоги мне Королева – я начинаю думать, не будет ли это своего рода милостью… помоги мне Королева…
Командир Чёрных морантов сел в литое седло, быстрый взмах крыльев – и кворл взмыл в небо.
Паран смотрел на полёт ещё несколько мгновений, его замутило, и Ганос развернулся к остальным воинам.
– Подъём, «мостожоги». Выступаем.
Тёмный, затхлый воздух был заполнен блёклым туманом. Быстрый Бен чувствовал, как движется сквозь него, боролся, словно пловец против бурного течения. Через несколько мгновений он прекратил прощупывать дорогу, скользнув на другой Путь.
Здесь идти было чуть легче. Какая-то инфекция просочилась сюда из физического мира, отравила всякий магический Путь, который он пробовал. Преодолевая тошноту, маг принуждал себя идти вперёд.
Чувствуется вонь Увечного бога… но враг, на чьи земли мы идём – Паннионский Провидец. Оно, конечно, очевидный способ защиты, легко объясняет такое совпадение. Только вот, с каких это пор я вдруг поверил в совпадения? Нет, это сочетание запахов скрывает глубоко зарытую правду. Влияние этого ублюдка должно было быть сковано, его тело разрушено, но я всё равно чувствую его руку – даже здесь, – дёргающую за невидимые нити.
Слабая улыбка коснулась губ мага. Достойный вызов.
Он сменил Пути снова и оказался на дороге… кого-то. Впереди мертвенной, ледяной волной ощущалось чьё-то присутствие. Ну, тут никаких сюрпризов – я ведь иду по краю Владений Худа. И всё-таки… Тревога барабанила внутри, словно мелкий град. Маг подавил нервозность. Путь Худа сопротивлялся неведомой проказе лучше многих из тех, по которым пытался пройти Быстрый Бен.
Глинистая земля под ногами была сырой и промозглой, холод просачивался в мокасины чародея. Тусклый бесцветный свет падал с низкого, будто потолок, неба. Разлившийся по воздуху туман был маслянистым, таким густым по сторонам, что Путь казался туннелем.
Быстрый Бен замедлил шаг. Скользкая земля уже не была гладкой. Глубокие разрезы рассекали её – символы, выписанные столбцами, абзацами. Чародей подозревал, что это какое-то примитивное письмо, но… Он присел, потрогал борозды.
– Свежие… Или вечные. – Слабое покалывание, маг отдёрнул руку. – Защитные чары, наверное. Или сковывающие.
Осторожно перешагивая через вязь символов, Быстрый Бен мягко пошёл дальше.
Он обогнул широкую воронку, заполненную раскрашенными камушками – подношениями Худу от какого-то святого храма, наверное, – благодарения и молитвы на тысячах языков, от неисчислимых просителей. И вот они лежат здесь. Незамеченные, заброшенные или забытые. Даже священники умирают, Худ, – почему бы не поставить их прибраться тут? Из всех наших черт, помогающих пережить переход в Смерть, одержимость следует считать наивысшей.
Борозды теперь располагались гуще, так что чародею пришлось ещё больше замедлить шаг. Стало трудно найти неповреждённое место, куда он мог бы поставить ногу. Связывающие чары – шепчущие клубки проявленной силы, здесь, на земле Владений Худа.
В дюжине шагов впереди в кругу знаков виднелось что-то маленькое и грязное. Чем ближе Быстрый Бен подходил, тем сильнее хмурился. Словно остатки очага… ветки и пожухлая трава на круглом плоском камне.
