– Да, да, госпожа! Прошу, хватит подробностей, иначе мне будет крайне неудобно идти.
Она засмеялась.
– Похоже, я наконец-то смогла очаровать тебя, моя любовь. И по какому же пути я тебя поведу? Так много вариантов! Это захватывает. Скажи мне, Ток Младший, считаешь ли ты меня жестокой?
Храм притягивал его взгляд.
Они вошли в холодный ручей, вода журчала на уровне лодыжек.
– Да, – наконец ответил он.
– Я могу быть жестокой. По правде говоря, обычно я жестока. Подозреваю, что ты всегда это знал. Знаешь, твоё желание сопротивляться мне симпатично. Что нас ждёт впереди, как думаешь?
– Понятия не имею. Но мы уже тут. Постучим?
Госпожа Зависть вздохнула.
– Я слышу чей-то топот.
Дверь слева от них со скрипом отворилась, на пороге появился голый истощённый человек средних лет: бледная кожа, выбритые брови и голова. Его водянистые серые глаза неотрывно смотрели на госпожу Зависть.
– Добро пожаловать, госпожа, – сказал мужчина. – Прошу, входите. Паннионский Домин раскрывает свои гостеприимные объятья… – Его взгляд метнулся ей за спину – на волка и собаку, а затем и сегулехов. – Для вас и ваших спутников. – Он отступил назад.
Окинув Тока непонятным взглядом, госпожа Зависть последовала за священником.
Горячий и влажный воздух за оградой был плотно приправлен запахом разложения, и когда малазанец вышел из тени ворот, он увидел его источник: бесчисленное количество тел, подвешенных за рёбра на огромных стальных крюках вдоль внутренних стен. Ноги болтаются на расстоянии вытянутой руки от пола. Камни позади окрашены жёлтым и тёмно-красным. Безглазые головы свисают вниз, по волосам катятся струи дождя.
Заметив, к чему приковано внимание гостей, жрец осмотрел трупы с лёгкой улыбкой.
– Селяне спасены. Когда работа по строительству этого храма была завершена, они получили свою награду. Они остаются тут, перед нами, как напоминание о милосердии нашего Господа.
– Довольно своеобразная разновидность милосердия, – пробормотал Ток, сдерживая рвотные позывы.
– Понимание приходит со временем, господин, – ответил священник. – Прошу вас за мной, ужин уже готовят. Провидомин Кальт, глава этого храма, ждёт вас в гостевом зале.
– Как мило с его стороны, – сказала госпожа Зависть. – Необычное строение – этот ваш храм.
Оторвав взгляд от убитых крестьян, Ток принялся разглядывать здание. Сплошная медная обшивка пирамиды нарушалась лишь в нескольких случайных местах дюжиной окон со вставленными в них пластинами тонкого розового кварца. Входом служил узкий, высокий портал, обрамлённый четырьмя массивными огранёнными камнями: широкий порог под ногами, два сужающихся менгира по бокам и один камень-перемычка над головой. Ведущий внутрь коридор в три шага длиной показывал, насколько широко основание пирамиды.
Воздух в широкой низкой комнате оказался ещё жарче, чем снаружи, а свет, пробивающийся сквозь окна, был окрашен в розовый. Их ждал низкий стол, уставленный яствами, вокруг лежали подушки, на которые можно было усесться. Перед другим треугольным проходом, расположившимся прямо напротив входа, стояла высокая фигура в загадочной чёрной кованой броне. К левому дверному косяку была прислонена секира с длинной рукоятью. На воине не было шлема, его голова была обрита, а угловатое, лишенное волос лицо от подбородка до носа покрывали старые шрамы.
Худов дух, я узнаю эти шрамы – такие шрамы оставляет шлем с нащёчниками… когда кто-то проходится по нему сильным ударом булавы.
Нахмурившись, госпожа Зависть колебалась пару секунд, после чего повернулась к жрецу и сказала:
– Мне показалось или ты сказал, что нас ждёт высший жрец?
Костлявый улыбнулся.
– И он ждёт, госпожа. – Мужчина поклонился в сторону воина. – Это провидомин Кальт, настоятель нашего храма. Провидомин – самый одарённый среди детей Паннионского Провидца. Несравненный воин, но к тому же образованный. Теперь, чтобы я мог представить вас ему, не почтите ли меня честью, назвав свои имена?
– Меня зовут госпожа Исла’Дракон, – сказала госпожа Зависть, глядя на провидомина. – Моего спутника зовут Ток Младший; мои телохранители – Сену, Турул, и тот, что спит, – Мок. Имена моих питомцев мне тоже назвать?
Ты уже их назвала, не так ли?
Жрец покачал головой.
– В этом нет необходимости. На просторах Домина к безмозглым животным не проявляют уважения. Но так как они под твоей властью, мы примиримся с их присутствием во имя гостеприимства. Спасибо, что представились, госпожа. Теперь я покину вас. – Ещё раз поклонившись, он развернулся и поковылял к маленькой боковой двери.
Провидомин Кальт сделал шаг вперёд, броня звякнула.
– Присаживайтесь, – сказал он спокойным и тихим голосом. – Не часто мы удостаиваемся чести встречать гостей.
Госпожа Зависть приподняла бровь.
– Не часто?
Кальт улыбнулся.
– По правде говоря – вы первые. Территории Паннионского Домина изолированы. Мало кто посещает их, и редко кто чаще, чем единожды. Конечно же, есть среди посетителей и те, кто обрёл мудрость и принял веру – таких мы приветствуем как братьев и сестёр. С принятием веры приходят великие награды, – его глаза блеснули, – и я искренне надеюсь, что такой дар придёт и к вам.
Ток и госпожа Зависть уселись на подушки. Баальджагг и Гарат остались с сегулехами, которые замерли прямо у входа.
Провидомин Кальт расположился напротив гостей.
– Один из твоих слуг болен? – спросил он. – Стоит ли мне отправить кого-то за целителем, госпожа?
– Это вовсе не обязательно. Мок поправится со временем. Провидомин, мне интересно: зачем строить храм в таком ничтожном поселении? Особенно если учесть, что после этого вы казнили всех жителей?
– Жители были награждены, а не казнены, – сказал Кальт. Его лицо потемнело. – Мы казним только преступников.
– А жертвы ощутили разницу?
– Возможно, тебе стоит самой спросить у них, пока ещё не поздно.
– Возможно.
– Отвечая на твой вопрос: этот храм один из семидесяти подобных, недавно построенных. Каждый стоит там, где люди обычно пересекают границы Домина. Духовные и географические границы Паннионского Провидца едины. Только самым верным его слугам доверяется обязанность управлять и защищать.
– Значит, вы принимаете нас, чтобы оценить и рассудить, достойны ли мы войти в вашу империю.
Кальт пожал плечами и потянулся за гроздью какого-то местного фрукта, который Ток не узнал.
– Прошу, угощайтесь. Вино из Алчбы, очень приличное. Нарезанное мясо – бхедерины…
Госпожа Зависть наклонилась вперёд и изящно взяла кусочек, после чего кинула его в сторону входа в зал. Гарат сделал шаг вперёд, обнюхал мясо и съел. Госпожа улыбнулась высшему жрецу.
– Благодарю, с радостью.
– Среди наших людей, – Кальт хрипел и у него тряслись руки, – то, что ты только что сделала, – смертельное оскорбление.
– А среди моих – это обычный прагматизм.
Провидомин оскалил зубы в холодной улыбке.
– Доверие и честь ценят в Паннионском Домине, госпожа. Теперь контраст с культурой мест, откуда ты родом, отчётливо виден.
– В самом деле. Рискнёшь ли ты поддаться нашему разрушительному влиянию?
– У тебя нет здесь влияния, госпожа. Возможно, тем не менее у нас есть.
Ток налил себе немного вина, гадая, что у Зависти на уме. Они забрались в осиный улей, а теперь она, улыбаясь, выдёргивает одной из ос крылья.
Кальт овладел собой.
– Разумно ли надевать на своих слуг маски, госпожа? Обычно это не принято – вопреки твоей огорчительной паранойе.
– Ах, но ведь они больше, чем просто слуги, провидомин. На самом деле они посланники. Скажи, тебе знакомы сегулехи?
Кальт медленно отклонился назад, изучая молчаливых воинов, стоящих у входа.
– Островной народ… который убивает всех наших монахов. Народ, который просит нас объявить им войну и послать флот для вторжения. Заносчивость им ещё аукнется. В конце концов, одно дело убивать безоружных жрецов… Десять тысяч провидоминов принесут сегулехам отмщение. Хорошо, – вздохнул он, – эти посланники теперь приползли сюда просить прощения?
– Вовсе нет, – сказала госпожа Зависть. – Они прибыли, чтобы…
Ток одёрнул госпожу за руку. Она удивлённо посмотрела на него.
– Госпожа, – прошептал он, после чего повернулся к Кальту. – Они были посланы доставить сообщение Паннионскому Провидцу. Лично.
– Так тоже можно сказать, – сухо заметила Зависть.
Отпустив её руку, Ток откинулся назад, дожидаясь, пока сердце прекратит так дико стучать.
– Подобная аудиенция потребует особых условий, – сказал Кальт, не сводя глаз с сегулехов. – Безоружные. Без масок. Может, и другие условия – но, конечно же, это не мне решать. – Его взгляд перескочил обратно на госпожу Зависть. – Как эти эмиссары могут быть вашими слугами?
– Женские чары, – улыбаясь, ответила она.
