Т’лан имасс склонил голову.
– Высокомерие – недостаток нежити, Ток Младший.
Улыбка Малазанца стала шире.
– А твоё только что пошатнулось, Тлен? Незнакомые ощущения, да?
Ток пожал плечами и уже собрался было отвернуться и догнать госпожу Зависть, когда кремнёвый меч вдруг оказался в руках Тлена.
– Я обязан бросить ему вызов.
Улыбка сползла с лица Тока, он шагнул к т’лан имассу.
– Погоди, друг. Ты не обязан…
– Я должен бросить ему вызов. Немедленно.
– Но почему?
– Первый Меч т’лан имассов не должен знать себе равных, Арал Фэйл.
– Боги, и ты туда же!
Т’лан имасс направился к сегулехам.
– Подожди, Тлен…
Первый Меч оглянулся.
– Ты разделяешь мои сомнения в себе, смертный, несмотря на свои прежние слова.
– Проклятье, Тлен, сейчас не время! Подумай! Нам нужны все вы – все целые. Невредимые…
– Довольно слов, Арал Фэйл.
Братья стояли вокруг павшего к’чейн че’малля. Госпожа Зависть присоединилась к ним и склонилась, разглядывая труп чудовища.
Преисполненный страха, Ток поравнялся с Тленом, который твёрдым шагом двигался к сегулехам.
Первым их заметил Сену. Он медленно обнажил свой меч, делая шаг назад. Спустя секунду Турул сделал то же самое. Мок медленно повернулся лицом к т’лан имассу.
– Бездна вас побери! – рявкнула госпожа Зависть, выпрямляясь. Её лицо потемнело. – Не сейчас! – Она взмахнула рукой.
Мок рухнул. Тлен, пошатнувшись, остановился.
– Разбуди его, госпожа, – проскрежетал он.
– И не подумаю. Сену, вы с Турулом должны сделать волокуши для своего спящего брата. Сами его и потащите.
– Госпожа…
– Я разговариваю не с тобой, т’лан имасс, – чтобы подкрепить своё заявление, Зависть скрестила руки на груди и повернулась к Тлену спиной.
Некоторое время никто не шевелился. Затем Первый Меч наконец-то спрятал свой меч в ножны.
– Он не может спать вечно, госпожа Зависть, – сказал т’лан имасс. – Ты только оттянула неизбежное.
Она не ответила.
Ток глубоко и тяжело вздохнул.
– Какая очаровательная женщина, – тихо охнул он.
Та услышала и повернулась с улыбкой, от которой его сердце замерло.
– Правда? Вот спасибо!
– Это не то, о чём ты… – Он запнулся.
Она подняла одну бровь.
– О чём я?
– Ни о чём.
Ох, боги, ни о чём!
Волокуши, на которых Сену и Турул тащили Третьего, смастерили из ремешков, кожаной лямки и двух древков от копий, которые наколдовала госпожа Зависть. К ним прикрепили специальные наплечные ремни. Братья-сегулехи бурно переживали произошедшее, но для Тока и, без сомнения, для т’лан имасса очевидным было и то, что никто не станет перечить воле госпожи.
К концу вечера они поднялись на хребет. Дождевые тучи тянулись с севера, заслоняя горные вершины. Воздух становился холоднее.
Сама граница Домина была отмечена рядом каменных пирамид, сложенных вдоль всего хребта. Повсюду виднелись давно заброшенные пограничные пункты, низкие голые каменные стены которых намекали на былые, более изобильные времена. Земля впереди была расчерчена мощёными дорогами, уже начавшими зарастать травой. Холмы сменились широкой и неглубокой долиной, которая брала начало у их подножия, там, где ручей сворачивал на север. В долине виднелись три приземистых крестьянских дома, а судя по группе строений на берегу ручья, у брода располагалась деревушка. Ни одной живой души в поле зрения не было, как не было и дыма из труб, отчего пасторальная картина производила жутковатое впечатление.
Тем не менее переход от бесплодных равнин к зелёным пастбищам со следами человеческой деятельности слегка шокировал Тока Младшего. Ощутив слабый глухой всплеск беспокойства, он понял, что уже привык к одиночеству равнины, которую элинцы называют Ламатат. Отсутствие людей, кроме тех, что были частью его отряда… чужаков — уничтожило постоянное напряжение, которое, как он теперь осознал, преследовало его всю жизнь. Возможно, оно преследует в жизни всех. Всё внимание уходит на незнакомые лица, все чувства обострены в попытке узнать неизвестное. Вечные потуги общества. Неужели все мы на самом деле хотим одного – остаться неувиденными, незамеченными? Неужели наш величайший ограничитель – это то, что другие становятся свидетелями наших деяний?
– Ты о чём-то задумался, милый? – прошептала госпожа Зависть, подкравшись к нему сбоку.
Ток пожал плечами.
– Мы не очень-то скрываемся, да? Наш отряд. Воины в масках, гигантские волк с собакой и ко всему прочему – т’лан имасс…
Тлен остановился и повернулся к ним.
– Сейчас я стану невидимым.
– Скажи, когда ты вот так становишься пылью, – спросил Ток, – ты ступаешь на свой Путь Телланн?
– Нет. Я просто становлюсь тем, чем стал бы, если бы Обряд не произошёл. На территории Домина было бы неразумно использовать Телланн, Ток Младший. Однако я буду держаться рядом и сохранять бдительность.
Ток ухмыльнулся.
– А я уже привык, что ты рядом. Во плоти, я хотел сказать. – Он нахмурился. – Ну, то есть вот так.
Пожав плечами в ответ, т’лан имасс рассыпался в водовороте пыли.
– Я, кажется, знаю, что делать с нашими четвероногими спутниками, – сказала госпожа Зависть. – Смотри! – Она подошла к Баальджагг. – Щеночек, ты слишком… заметна в своей теперешней форме. Может, уменьшим тебя немного?
Ай не сдвинулась с места, глядя, как госпожа Зависть протянула тоненькую руку и дотронулась пальцем до лба волчицы.
Не успел Ток моргнуть, как высота и ширина Баальджагг изменились, и теперь она походила на собаку вроде Гарата. Госпожа Зависть улыбнулась, глядя на юг.
– Жёлтые волки всё ещё следуют за нами. Очень любопытные. Но теперь, когда мы среди людей, они вряд ли подойдут близко. Увы, уменьшение сегулехов до размера ребёнка не прибавит им неузнаваемости, как думаешь, Ток Младший?
Малазанец представил себе двух одетых в маски «детишек», сеющих на своём пути смерть. На этом месте его воображение дало сбой.
– Ага, – только и смог он выдавить из себя. – Нет. Точнее да, я согласен.
– Та деревушка, – продолжила Зависть, – позволит нам проверить, как местные реагируют на сегулехов. Если нашей группе потребуется дальнейшая маскировка, мы займемся этим позже. Я развеяла все твои тревоги, милый?
– Да, – неохотно проворчал он, – полагаю, что да.
– В деревушке может быть что-то вроде таверны.
– Вот я бы не рассчитывал, госпожа. Эти торговые дороги выглядят так, будто их не использовали много лет.
– Какое варварство! В любом случае нам пора спуститься вниз.
Первые капли дождя разбились о камень дороги, когда Ток и его спутники наконец добрались до первого из полудюжины убогих и ветхих домишек. Когда-то это была таверна для путешественников, с конюшней и пристройкой для торговых повозок. Но сейчас здание оказалось заброшенным и частично разрушенным: мародёры растащили дерево и резной камень кухни, оставив внутренние помещения беззащитными перед стихией. Среди кирпичных печей покачивалась высокая трава.
Сразу за заброшенной таверной стояли три маленьких здания. Кузница со стойлами, резиденция сборщика десятины и жилой дом. Никаких признаков жизни. Единственная ухоженная с виду постройка была на другом конце мелкой речушки. Её окружала высокая стена из разнородных камней, внутрь вела арка с деревянными дверьми. Из-за стен только и было видно, что пирамидальную вершину здания, покрытую отполированной медью.
– Осмелюсь предположить, что это храм, – пробормотал Ток, стоя посреди одинокой деревенской улочки. Его взгляд зацепился за строение на другой стороне ручья.
– В самом деле, – ответила госпожа Зависть. – И его обитатели уже знают о нас.
Он бросил на неё молниеносный взгляд.
– Откуда бы?
Она пожала плечами.
– Мы – чужаки с равнины Ламатат. Жрец внутри умеет прознавать нужное чарами. Но его легко водить за нос. Ты забываешь… – Она улыбнулась. – У меня были столетия, чтобы совершенствовать свою безобидную маску.
Безобидную? Худов дух, женщина, ты не путаешь слова?!
– Мой милый Ток, священник уже у меня в кармане и, конечно же, ничего не подозревает. Более того, если мы попросим о приюте, нам не откажут. Следуй за мной.
Ток потащился вслед за чародейкой.
– Приют? Госпожа, ты сошла с ума?
– Тише, молодой человек. Сейчас у меня дружелюбное настроение – ты ведь не хочешь знать, что будет, если оно изменится, верно?
– Нет, конечно нет. Тем не менее, госпожа, это большой риск…
– Чепуха! Ты должен научиться верить в меня, Ток Младший. – Она дотянулась до его спины рукой, приобняла и прижала к себе. – Пошли со мной, милый. Вот, разве это не приятно? Лёгкое соприкосновение наших бёдер – неожиданная близость, от которой сердце бьётся быстрее. Влажность дождя, сравнимая с…
– Да, да, госпожа! Прошу, хватит подробностей, иначе мне будет крайне неудобно идти.
