Вчера я оставила Эрику свитки и позволила весь день работать в кабинете, и сейчас он предъявил исписанные красивым ровным почерком листы.
— Ого! А ты без дела на сидел!
— Мне продолжить, госпожа?
— Не сейчас. Займись пока чем-нибудь другим. Поработаешь после обеда.
Эрик ушёл, а я, расположившись за столом, принялась читать его заметки, но поняла мало. Текст изобиловал незнакомыми терминами и представлял собой что-то вроде инструкции, в которой присутствовал, в частности, такой пункт, как "Способы умерщвления".
На нём я слабовольно отложила записи Эрика и вернулась к своим.
На чистом листе бумаги начала выстраивать схему расследования с самого начала, опираясь на новые знания.
Итак, после гибели матери и брата вера Сабрины в благородство отца пошатнулась. Это подтверждали не только мои воспоминания, но и слова Тадиуса.
Тогда же Сабрина сблизилась с Марликой Паркансон и обсуждала с ней брата, а также, вероятно, Ксандра. Обе темы несли некую опасность, поскольку общались девушки в одиночестве и до своих разговоров не допускали ни кибров, ни рабов. Сабрина при этом продолжала вести обычную жизнь, работала в Сфере, поддерживала проект киборгизации, занималась научными изысканиями и очень хотела заполучить четыре свитка с описанием жертвенных ритуалов маулов. Последняя деталь сильно выбивалась из общей картины. Быть может, она вообще не имела значения в контексте всего, что случилось дальше.
Накануне своей гибели Сабрина побывала в доме отца с неизвестной целью. Был ли ею кристалл для бассейна грёз, я сказать не могла. Знала только, что в отсутствие Ксандра этот самый кристалл оказался у Сабрины в руках.
И вот тут начиналось самое интересное. Существовало целых два объяснения трагедии, произошедшей следом.
Объяснение первое. Ксандр знал, что дочь желает заполучит кристалл с определённой программой для бассейна грёз и позаботился о том, чтобы на него оказался записан компьютерный вирус.
Объяснение второе. Ксандр понятия не имел, что кристалл, хранившийся у него, опасен для жизни человека, который им воспользуется. Но кто в таком случае должен был стать жертвой? Сабрина, решившая по непонятным причинам забрать кристалл у отца, или... сам Ксандр Вангангер?
В первом случае Ксандр должен был иметь серьёзный мотив, чтобы избавиться от любимой дочери и своей единственной оставшейся наследницы, во втором — список потенциальных убийц расширялся до объёмов, с которыми я уже не могла справиться. Число врагов Ксандра наверняка исчислялось десятками.
Так или иначе, хитрая ловушка сработала.
Вирус поразил базу хранения виртуальных образов в бассейне грёз, и мозг Сабрины не выдержал перегрузки. Увидела она перед смертью то, ради чего решилась на погружение, или нет, оставалось загадкой.
Место Сабрины заняла Инга. И вот тут Ксандр повёл себя самым подозрительным образом.
Смерть дочери он предпочёл скрыть ото всех, не дал ход официальному расследованию убийства. Больше того, Ксандр договорился с руководством басейна грёз о том, что правду о кристалле не узнает даже Сабрина, точнее девушка, попавшая в её тело.
Инге, правда, не было дело до причин несчастного случая. Она сосредоточилась на собственных страданиях, искала дорогу домой, не справилась с переселением в новое тело и приняла смертельную дозу успокоительного. По доброй воле или чьей-то наводке?
Следующей хозяйкой тела стала Табета, которая, в отличие от Инги, расчётливо оценила открывшиеся возможности. Думаю, она могла сбежать, но вместо этого начала игру против Ксандра. Табета пользовалась деньгами Сабрины и своими связями в преступном мире, чтобы устроить бунт в тюрьме на Косте. От Ксандра она наверняка планировала избавиться при первой возможности, вот только удача была не на её стороне. Соратники Табеты погибли, не выбравшись из заточения, а вслед за ними в мир иной отправилась и она сама.
Вывод напрашивался тревожный.
Причин, по которым Ксандр мог избавиться от дочери, я пока не видела, зато смерти Инги и Табеты были ему на руку. Самый веский мотив для двух из трёх преступлений был именно у него. И ведь он почти ничем не рисковал! Ни одному здравомыслящему человеку в окружении Вангангеров не могла прийти вы голову мысль о переселении душ, тем более что несчастный случай объяснял любые странности в состоянии Сабрины.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мне стало жарко.
Я судорожно обмахнулась листами с записями, встала, несколько раз прошлась по кабинету, снова села и чуть не вскрикнула от внезапного стука в дверь.
В открывшуюся щель заглянула та, кого я ожидала увидеть в последнюю очередь.
— Госпожа, простите за беспокойство.
Сол глубоко поклонилась.
— Ничего страшного, заходи, — я махнула рукой, с трудом выныривая из водоворота своих мыслей. — Что-то случилось?
Женщина заговорила, только когда плотно закрыла за собой дверь и подошла совсем близко к моему столу. Там она сделала попытку опуститься на колени, которую я пресекла:
— Нет-нет, оставайся на ногах. Внимательно тебя слушаю.
— Госпожа, я хотела поблагодарить вас за всё, что вы сделали для Лейлы.
— Гораздо меньше, чем хотелось бы, — вздохнула я.
— И куда больше, чем вы были должны, — возразила Сол. — Не знаю, что случилось с вами и почему вы так заботитесь о нас, но вам тоже нужна помощь. Я виновата. Мне следовало прийти к вам сразу, как только вы задали вопрос. Я побоялась.
Когда остальные рабы в чём-то винились, то обязательно пялились в пол, разве что Эрик бывал более раскован. Сол же не отрывала от меня жёлтых глаз. Смотрела решительно и прямо.
— О каком вопросе ты говоришь? — не поняла я.
— Вы хотели знать о странностях, которые случались в доме перед вашими приступами.
— А тебе есть, что сказать?
Вместо ответа Сол разжала кулак и положила передо мной маленький информационный кристалл.
Заинтригованная, я вставила его в порт компьютера.
На экране появился один из коридоров особняка. Правда, узнала я его не сразу: ракурс, с которого шла запись, был странным, будто кто-то ползал с камерой по полу. Один коридор сменился другим, камера едва не упёрлась в стену и... двинулась по ней к потолку.
— Погоди-ка, это...
— Запись с камеры жука-уборщика, — подтвердила мою догадку Сол. — Все жуки снабжены ими, но к общей видеосистеме дома не подключены. Они предназначены не для слежения, а для диагностики и коррекции поведения роботов. Я могу подключиться к каждой через свой компьютер и проверить, верно ли робот исполняет программу. Эти записи рабочие и в памяти жуков хранятся ровно сутки. Я не имею права ни копировать их, ни направлять жуков на слежку за кем-то в доме. То, что вы увидите, попало на камеру случайно.
Жук резво бежал по потолку, потом снова переместился на стену. Я поняла, что робот находится в коридоре перед моим кабинетом и успела увидеть, как из дверей того выходит киборг, прежде чем обзор сместился и запись оборвалась.
— У жука в тот день были неполадки, поэтому я прокручивала видеозапись и заметила его,
— сказала Сол.
— Киборга? — уточнила я.
— Да, госпожа. Если вы посмотрите на шкалу времени, то поймёте, что он побывал здесь сразу перед вашим вторым приступом.
Моё сердце заколотилось сильнее.
— Поможешь мне перемотать запись?
— Конечно, госпожа.
Вместе мы ещё раз просмотрели последние несколько секунд съёмки, в том числе в замедленном режиме.
— Это ведь Седьмой? — опознала я кибра, нажав на паузу.
— Он самый. В доме в тот день поднялась большая суета, но вечером я работала с жуком и увидела вот это. Фаронису сразу не сказала, а когда спросила у него, не мог ли вас кто-то потревожить и спровоцировать приступ, он ответил, что на камерах наблюдения ничего такого нет. Господин Ксандр сам их проверял, потому что подумал о том же самом. Вы вошли в кабинет одна и до приступа ни с кем не общались.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И ты не призналась в том, что увидела?
— Нет, госпожа, — вот теперь Сол повесила голову. — Я не понимаю того, что происходит с вами, а лучшее, что может сделать раб, это не задавать вопросов и не вмешиваться в дела хозяев. Я не видела записи с камер наблюдения. Не знаю, были ли они изменены. Вот только приказать киборгу зайти в ваш кабинет могли или вы сами, или...
