что-то спросить? – произносит Марк, который больше не в состоянии игнорировать Адама.
Эйва одобрительно кивает Адаму, и он начинает произносить очевидно хорошо отрепетированную речь.
– Я решил продать бизнес в Ирландии и переехать сюда. Предприятие вылетело в трубу. И так продолжается уже довольно долго. Ты и сам знаешь, как сейчас обстоят дела.
Никто не произносит ни слова. Это открытие всех нас шокировало. Фишка Адама – ныть о том, что воспитание в Штатах не может сравниться с открытыми полями и свежим воздухом ирландской глубинки.
«Это не лучшее место, чтобы растить детей», – всегда говорит он, а сейчас сам планирует растить здесь собственного ребенка. Серьезно?
– Я хочу инвестировать то, что получу от продажи компании, в какое-нибудь мелкое дело здесь, – он нервно теребит салфетку. – И надеюсь построить лучшую жизнь. Вы все это время были правы. Мне здесь очень нравится.
Я обнаруживаю, что согласна с ним. Несмотря на то что в ту минуту, когда я узнала, что стану мамой, я хотела только бросить работу и вернуться из неугомонного города домой в Ирландию, к плохой погоде и дырявым дорогам. Но Эйва другая: она насквозь городской человек, и я знаю, что жизнь в Нью-Йорке подходит ей больше, чем мне.
– Есть еще кое-что… – говорит Адам, все еще улыбаясь. – Мы с Эйвой поженились в день аварии. Лаура, я хотел подождать, пока к тебе вернется память, прежде чем рассказать.
Все замолкают. Эйва, кажется, разочарована такой реакцией.
– Ну же, скажите хоть что-то, – раздраженно требует Адам. – Я думал, вы все будете рады. Благодаря нам вы сэкономили целое состояние на свадебных подарках.
– Это слишком внезапно, – с запинкой произношу я, понимая, что утверждаю нечто совершенно очевидное.
– Я знаю. Знаю… для нас это тоже было внезапно. Но мы знали, что рано или поздно поженимся. Никогда не можешь быть уверенным в том, что ждет тебя за поворотом, и мы просто хотели быть мужем и женой. Учитывая все, что случилось после, я так рад, что у нас был шанс ответить «да». Ты ведь понимаешь, да?
– Да, – я улыбаюсь, обнимая Адама за шею. – Я правда понимаю. Это замечательно. Поздравляю.
– Поздравляем! – эхом повторяют Марк и Найджел следом за мной.
Найджел подзывает официанта к столику и заказывает парочку бутылок самого дорогого в ресторане шампанского.
– Есть еще кое-что, – говорит Адам.
– Еще? – хмыкает Марк, его глаза словно две круглые пешки, вставленные в череп. Он явно отвык пить вино, думаю я, стараясь не рассмеяться.
– Ты все еще ищешь жильцов? – спрашивает Адам.
Я в недоумении гляжу на Марка. Марк кивает.
– Что ж, больше не придется, – улыбается Адам. – Это лишь до тех пор, пока бизнес не пойдет в гору. Потом, я надеюсь, у меня появится достаточно денег, чтобы купить хорошее жилье.
Я не отвечаю. Не знаю, что и сказать. Я не знала, что квартира принадлежит нам, но это приятное открытие. Несмотря на то что я только что узнала об этом месте, я чувствую к нему привязанность. Это подтверждает, что с ним связаны долгие годы счастливых воспоминаний. Я не уверена, что готова этим поделиться.
– Я не знаю, – признается Марк. – Я подумывал продать квартиру.
– Нет! – вдруг кричу я. Ноги дрожат у меня так сильно, что ударяются о стол, и наши тарелки заметно трясутся. У меня стучат зубы, и люди за соседним столиком оборачиваются, чтобы поглазеть. – Мы не можем ее продать. Я этого не хочу.
– Хорошо, Лаура. Все хорошо, – мягко произносит Марк. Кажется, ему без труда удается справиться с моим странным приступом паники. – Это лишь предложение. Мы не станем продавать квартиру, если ты не хочешь.
У меня закатываются глаза, и я почти уверена, что снова отключусь.
Марк бросает на стол передо мной две маленькие белые таблетки и ставит стакан воды.
– Прими их, – командует он.
Я отчаянно трясу головой, чуть не падая со стула.
Марк копается в кармане и швыряет передо мной упаковку парацетамола.
– Прошу тебя, Лаура, – говорит он, и я отчетливо вижу, что он раздражен.
Наверное, я его позорю. Я и себя позорю.
– Если не примешь их, то пожалеешь об этом, когда появится головная боль, – добавляет он.
Я запихиваю таблетки в рот, чуть не уронив их, так сильно у меня дрожат руки. Лениво отхлебываю воду большими глотками, запивая их. Найджел берет со стола вторую, еще не начатую бутылку шампанского и ставит ее обратно в ведерко со льдом, стоящее рядом. Он тактичен, как страдающий запором слон. У меня от стыда горят щеки.
Мой стул громко скрипит, когда я встаю и выхожу из-за стола. Марк глазами умоляет меня сесть обратно. Но вместо этого я неуклюже ковыляю в сторону туалета. Люди пялятся на меня, когда я прохожу мимо столиков. Кое-кто даже высказывает свое неодобрение, шепотом отпуская плохо скрываемые комментарии. Еще только начало вечера, а я уже убедительно играю роль пьянчужки.
Пошатываясь, вхожу в женский туалет и гляжу на отражение в зеркале. Терпеть не могу вот так терять контроль над собой. Страх – мой худший враг, и я снова чувствую, что проигрываю в битве за нормальность.
Появляется Эйва и обнаруживает, что я нависла над раковиной, как изможденная старая ведьма. Она крепко прижимает меня к себе и тихонько тянет вниз, пока мы обе не оказываемся на полу. Я обнимаю ее и плачу.
– Мне правда очень жаль, – грустно говорит она. – Мы с Адамом не хотели тебя расстраивать. Мы найдем другую квартиру, хорошо?
– Дело не в дурацкой квартире, – признаюсь я. – Дело в жизни, которую мы в ней прожили.
– Квартира – это лишь четыре стены. Вы с Марком можете быть счастливы где угодно.
– Но я помню, как мы были счастливы там.
– И замечательно! Я так рада, что ты это помнишь, – улыбается Эйва. – Но ты вспомнишь и о том, как была счастлива во множестве других мест. Нужно только подождать, вот увидишь.
– Надеюсь на это.
– А я это знаю.
Взгляд Эйвы падает на задний карман моей юбки. Я тянусь к нему и вытаскиваю листочек.
– Это фото Найджела. Он будет в ярости, когда узнает, что я его порвала. Я не имела на это права.
– Он поймет.
– Хотела бы я понять, – произношу я, снова начиная плакать.
– Хочешь поговорить об этом? – спрашивает Эйва.
– Не особенно. Я даже и не знаю, о чем здесь говорить. Это лишь снимок с какой-то вечеринки в костюмах с детьми, которых я не знаю, – отрезаю я. – Почему всех так заботит эта чертова фотография? Марк тоже хотел расспросить меня о
