но не успела сказать — Хафэр начал первым:
— Я обещаю выслушать, но помочь обещать не могу. Только для начала ты, согласившаяся сделать, что пожелаю, ответь. Что затеял брат? Я не поверю, что ты, постоянно вертевшаяся возле него, ничего не вызнала.
Эмони хмыкнула:
— А разве он что-то скрывал? Он низверг Империю, чтобы доказать Ра ошибочность его идей. Они разве не поспорили о том, что государство, созданное огнём и мечом, сможет просуществовать дольше построенного на добровольных началах.
— Он безумец, но не глупец. Столь философский вопрос, может, решило бы время. Да он и не из тех, кто будет делать что-то так просто, ещё и кричать об этом чуть ли не на каждом углу. Он ведь… Ладно, плевать…
Хафэр ненадолго замолчал, взглянув на часы, спросил:
— Чего хотела?
— Маменька умирает.
— Причём тут я? — надменно спросил Хафэр.
— Камушки… Эти ваши Аго… Ага… И там ещё было что-то с ра…
— Агара, — уточнил Хафэр.
Эмони кивнула, прижалась грудью к его плечу:
— Пожа-алуйста. Всего один.
— Он не сможет воскресить, — ответил Хафэр, мысленно подыскивая способ, как бы послать Эмони ко всем богам, но при этом не отказывать в открытую.
— Ты ничего не понимаешь. Одна ведьма сказала, что это сама Судьба от неё избавляется, что остановить это невозможно, но можно замедлить, можно попробовать как-то сохранить этэ.
Хафэр, ненадолго задумавшись, проговорил:
— Судьба не дура, чтобы от кого-то просто так избавляться. У Неё всё в дело, тех, кто ей не нужен, Она скармливает упырям или другим тварям. Судьба — это не какая-то сущность, Она ничего не делает сама — просто не может.
— Тогда что с маменькой?
— Возможно, это чья-то воля.
Эмони вздрогнула:
— А ваши обещания. Возможно?
— Вполне, — подтвердил Хафэр, запоздало догадавшись, к чему клонила его собеседница.
— А есть какой-то способ, чтобы обещание не исполнилось? Не говори, что нет, вы просто не могли ничего не придумать.
— Есть. Упомянуть сразу после того, как дал обещание великое, то, о чём нельзя вспоминать просто так.
— Ничто? — догадалась Эмони.
Хафэр вздохнул:
— Да, но не говори об Этом, когда на то нет необходимости.
— Почему? Это же просто слово.
— Для тех, чья жизнь порой зависит от сказанного, просто слов не бывает.
Эмони недовольно цокнула:
— А других вариантов нет?
Хафэр отрицательно мотнул головой.
— А камушек дашь?
Вновь Хафэр ответил отказом.
Неожиданно Хафэр услышал в голове мысли, которые просто не могли принадлежать ему: «Ты любишь Эмони, любишь настолько, что готов сделать для неё всё», он закрыл глаза, проговорил:
— И не надейся. Твоё внушение на меня не действует — я не умею испытывать чувства, и теперь я даже рад этому.
Эмони состроила недовольную гримаску:
— Почему? Тебе ведь ничего не стоит, просто дай мне, только один.
Хафэр поднялся, обхватив раненый бок, ответил:
— А кто ты такая, чтобы тебе помогать? Что сделала ты для меня? Или той беловолосой девчонки? Да даже для братца моего? Что хорошего ты вообще сделала за жизнь?
Эмони побагровела от ярости, закричала:
— Ты смеешь меня судить? Ты, бесполезный, ничтожество! Да сравнивать тебя с братом — это оскорблять его! Как же я тебя ненавижу! Ты — посредственность с огромным самомнением. Ненавижу! Как же я всё это ненавижу!
— Ненавидя других, ты ненавидишь себя, ибо всё едино в этом мире.
— Проваливай, философ проклятый!
— Это когда-то брат сказал, — сообщил Хафэр насмешничая, прекрасно зная, как Эмони относилась ко всему, что было связано с Экором.
* * *
В Империи Хафэр, отправив Гэо сообщение, что зайдёт к лекарю, пошёл разыскать Роктвика. Тот, непрерывно причитая, расставлял по полкам книги, разбросанные по полу.
Хафэр негромко спросил у него, на месте ли его учитель.
— Уехал куда-то.
— Скоро вернётся?
— Дня через два или позже, — начиная что-то подозревать, сообщил ученик.
— Это хорошо. Я к тебе.
— Ваше благородие… — решился было что-то возразить Роктвик.
Хафэр попытался наклониться, помочь собрать книги, но не смог. Шатаясь, дошёл до кресла, опустился в него, заговорил:
— Нужно заштопать, но чтобы никто об этом не знал. Желательно ещё кожу срастить, чтобы выглядело, будто рана была небольшая.
— Вы же понимаете, что последствия будут очень не очень.
Хафэр отмахнулся:
— Плевать. На всё плевать.
Роктвик, по началу слегка удивившись, обрадовался:
— Если даже так, то могу кое-что попробовать. Этот метод ещё никто и не проверял толком. Его госпожа Ар придумала. Если у меня всё выйдет, как надо, то и следа не останется.
— Экспериментировать на мне будешь? — недоверчиво переспросил Хафэр.
— Ну, кто не рискует, тот живёт долго… — Роктвик слабо улыбнулся, не надеясь, что Хафэр поймёт шутку.
Хафэр кивнул, расшнуровал корсет, неуклюже расстегнул рубашку, принялся разбинтовывать бок.
Роктвик остановил его, поспешив сказать:
— Господин, не здесь. Если у вас что-то серьёзное, следует лечь, не буду же я Вас за столом зашивать.
Хафэр, кивнув, последовал за Роктвиком в соседний кабинет, снял с себя всё, кроме штанов и ножен с мечом, сел в специально оборудованное полулежачее кресло.
Роктвик подкатил несколько ярких белых светильников на шарнирных ножках, расположил так, чтобы было лучше видно, промокнул рану от начавшей засыхать крови. Глаза его заблестели: перед ним была прекрасная возможность для практики, шанс, который может больше не повториться, и почти полная свобода действий! Предвкушение вызывало некоторое возбуждение. Он немного помялся, прикидывая, с какой стороны подступиться, предложил:
— Может, поспите, пока я работать буду?
— Нет! — наотрез отказал Хафэр.
— Чего Вы мне не доверяете? — обиженно поинтересовался ученик лекаря.
— Тебя притащил мой брат, отрыв в какой-то дыре. Этого достаточно?
Роктвик пожал плечами:
— Ладно, здесь всё равно никого нет, а я могу уши заткнуть.
Роктвик резким движением сунул в рану инструмент, созданный, чтобы раздвигать края, зафиксировал.
Хафэр до скрежета стиснул зубы, стараясь не закричать, вцепился здоровой рукой в подлокотник, упёршись пятками в подножку, изогнулся против своей воли. Как бы он ни пытался сдержаться, тело само стремилось убежать от невыносимой боли. Он постарался лечь обратно — стоило научиться терпеть, ведь всё это было только начало. Новое движение лекаря заставило его ещё раз дёрнуться.
Роктвик с пугающим спокойствием предложил:
— Может, Вас связать, Ваше благородие?
Хафэр не сразу сумел ответить,
