«Ну, а жизнь человеческая — это отнюдь не только концерты. И гораздо сложнее и драматичнее театра. В ней иногда случаются события и действия, которые откладывают отпечаток на всю дальнейшую жизнь человека. Конкретного, живого человека, а не героя популярной пьесы. Так произошло и у Аркадия. В 1974 году Звездины официально оформляют развод, хотя это уже чистая формальность. Но мы не будем вдаваться в подробности случившейся семейной драмы — кто прав, кто виноват… Аркадий уходит из дома — навсегда и в никуда. Оставляя где-то в прошлом семью, квартиру и даже фамилию — всю свою прежнюю жизнь. А кроме того, примерно в это же время, он лишается и работы. Ну, какая может быть „трудовая деятельность“ в таких вот обстоятельствах?» — пишут Д. Петров и И. Ефимов в биографическом исследовании о шансонье[47].
Здравствуй, чужая милаяТа, что была моей,Как бы тебя любил я,До самых последних дней…
Прошлое не воротится,И не поможет слеза,Поцеловать мне хочетсяДочки моей глаза…
Аркадий Северный и Николай Резанов на записи подпольного концерта. Ленинград, середина 70-х годов.
Долгие месяцы Аркадий Дмитриевич скитается по чужим квартирам, порой ночует в парадных и на вокзалах.
В 1975 году Северный, благодаря энтузиазму Сергея Маклакова, записывает первый концерт с коллективом профессиональных музыкантов из ленинградского ресторана «Парус» — «Братьями Жемчужными». Руководителем группы был музыкант-виртуоз Николай Серафимович Резанов (1949–2006).
Сотрудничество их оказалось долгим и плодотворным: за пять лет творческий тандем записал 16 магнитоальбомов.
Повторюсь, что альянс с «Жемчужными» — исключительная заслуга С. И. Маклакова. Сегодня в кругах увлеченных жанром людей его называют «Дедушкой русского шансона». Действительно, кроме вышеупомянутых артистов, он записал первые концерты Дольского, Клячкина и, наконец, легендарный проект Розенбаума и «Братьев Жемчужных» «памяти Аркадия Северного-Звездина» (1982).
В интервью для фильма о питерском андеграунде 70-х Александр Яковлевич абсолютно серьезно заявил:
Маклаков сделал для «шансона по-русски» не меньше, чем Брайн Эпстайн для «Битлз».
Сергей Иванович родился в Ленинграде в 1929 году, в молодости, по нелепой случайности, три года провел в лагере, где и сошелся с деятелями музыкального подполья из треста «Золотая собака».
«Концерты лепят в Ленинграде и в Одессе…»
Со второй половины 70-х записи Северного организовывают самые разные люди (не только Фукс и Маклаков). Некоторые из них, пользуясь слабостью артиста — пристрастием к вину, — откровенно спаивают его, используя талант в шкурных интересах.
Популярность «самородка» к 1977 году достигла на просторах Союза своего апогея — коллекционеры Киева, Одессы и многих других городов буквально стояли в очередь и умоляли его приехать к ним и записать хотя бы один-единственный концерт, суля немалые деньги и шикарный прием.
Первая гастроль состоялась в столицу Украины. Местные «писари» привлекли лучшие силы: вместе с приезжей знаменитостью в записи принял участие и местная «звезда» киевских ресторанов — Григорий Бальбер.
Следующим пунктом в поездке Северного стояла Одесса, куда его пригласил известный в кругах деятелей подпольной звукозаписи того времени человек — Вадим Кацышевский.
Он решает собрать воедино самых на тот момент известных авторов и исполнителей, работавших в «блатном жанре» и записать их чуть ли не под симфонический оркестр! Планировались: Высоцкий, Северный и Шандриков, — утверждают Петров и Ефимов. — Визит Высоцкого не состоялся… А жаль! Дело, конечно, не в записи под ансамбль, — это было, по тем временам, уже не Бог весть какое открытие. А вот встреча Северного и Высоцкого в рамках одного мероприятия могла бы быть очень интересна! Встреча артистов, творчество которых — два совершенно разных мира в нашей песенной культуре. Они не были лично знакомы, что подтверждается теми же исследователями жизни Высоцкого почти абсолютно. «Почти» — потому что сохранилось одно свидетельство об их возможной встрече через год после описываемых событий. А сам Аркадий тоже был большой любитель мистификаций. Рассказывают, что на одной вечеринке он на спор набрал телефон Владимира Высоцкого и тот пел (!) гостям по телефону… Северный, как известно, очень уважал творчество Высоцкого, и исполнял некоторые его песни. Высоцкий же был в достаточной степени безразличен к творчеству подавляющего большинства наших авторов-исполнителей. А многих «блатных» менестрелей просто не уважал за подражательство. Такие претензии он в свое время предъявлял и Северному…
Известные нам реплики Высоцкого о Северном крайне немногочисленны, а воспоминания различных людей об отношении Владимира Семеновича к творчеству Аркадия не всегда достоверны. Но, по крайней мере, можно сделать вывод, что Высоцкий считал его очередным подражателем и оценивал соответственно. Ведь Высоцкий практически не был знаком с творчеством Аркадия, и для него все эти «блатные барды» были просто «всякими северными»…
Кстати, по поводу исполнения Высоцким песен по телефону. Зять Аркадия Северного, известный сегодня коллекционер и популяризатор жанровой музыки, глава студии «Ночное такси» Александр Фрумин комментирует этот случай так:
Я не могу утверждать наверняка, просто потому, что меня там не было, но бывшая жена Северного Валентина Сергеевна рассказывала мне, что однажды, когда они еще жили вместе, у них собралась большая компания. Аркадий Дмитриевич, конечно, пел для гостей. В том числе и песни Высоцкого. Вдруг кто-то спросил его: «А сам Высоцкий знает, что ты поешь его вещи?» — «Знает», — ответил Северный, — «и не возражает». Присутствующие, конечно, усомнились. Тогда Аркадий подошел к телефону, набрал какой-то номер, дозвонился и начал разговор. Называл он собеседника просто по имени — Владимиром, но на «вы», уважительно. Объяснил ситуацию и попросил помочь разрешить спор. Дальше было следующее: каждый из гостей подходил к телефону и, взяв трубку, мог услышать, как Высоцкий исполняет под гитару «Кони привередливые». А уж идентифицировать голос Владимира Семеновича, хоть по телефону, труда, по-моему, не составляет…
Тема «Высоцкий и Северный» давно тревожит умы любителей и собирателей жанровой песни. Один из них, нижегородец Олег Лемяскин, однажды поделился такой информацией:
Лет 15 тому назад, когда еще не было практически никакой информации об А. Северном, один коллекционер-любитель из Иркутской области прислал мне письмо, где сообщил следующее: «В конце семидесятых у меня была фонограмма Высоцкого, концерт во МХАТе (она не сохранилась).
На вопрос одного из слушателей, знаком ли Высоцкий с Северным, Владимир ответил: „Да, я знаком с Аркадием, но не близко. Было время, когда мы даже учились друг у друга, в частности я взял у Аркадия мелодику некоторых песен, принципы построения музыкальных фраз, тематику некоторых песен, но, к сожалению, у Аркадия я научился не только хорошему, но и… Аркадий исполняет некоторые мои песни с моего разрешения, некоторые — без…“»
О первых записях Северного в Одессе весной 1977 года подробно расскажет от первого лица второй участник проекта — автор-исполнитель, создатель четырех сотен песен, среди которых легендарные «Ну я откинулся, какой базар-вокзал…», «Водка выпита вся и до дна…» Владимир Романович Шандриков (1940–2003).
Владимир Романович Шандриков дома за работой. Омск, 90-е годы.
А пока — маленькое отступление и два слова о самом Шандрикове.
Есть человеческая порода «везунчиков по жизни» — и он явно был не из таких. Словно неведомая рука разбросала десятки «капканов-ловушек» по судьбе поэта: «роман с алкоголем» и тюрьма, годы забвения и тяжелая болезнь… По образованию он был художник, но для друзей, в компании часто брал в руки гитару и исполнял авторские песни, которые, откровенно говоря, всерьез не воспринимал.
В 1970 году Владимир Шандриков, защищая честь своей семьи, преступает закон.
Получив три года по статье «умышленное нанесение тяжких телесных повреждений», отправляется «в края далекие», где у него рождаются пронзительные строки:
На душе у меня листопад,Листья падают, падают листья.Тридцать лет я прожил наугад,Ждал любовь, а теперь жду амнистию.
Но, нет, как говорится, худа без добра! Вскоре осужденного Шандрикова переводят «на химию», на строительство ДК МВД, где гуманные советские законы не дают пропасть таланту живописца — Шандриков рисует номерки для милицейской раздевалки. Режим на «стройках народного хозяйства» помягче: надзор за зеками не такой суровый, как в зоне, возможностей для отдыха и общения больше.
