«Итак, надо быть разумной. Действие лишь следствие внутреннего состояния, как говорил Тулимон. Значит, надо ответить на вопрос – кто я? Что я про себя знаю? Я довольно самостоятельная. Начитанная, вон, Тулимона вспомнила. Люблю порядок. Много знаю. Кажется, я умная. Умнее некоторых точно. Разбираюсь в архитектуре и инструментах. Думаю о других, пытаюсь сделать окружающим лучше. Не люблю носить платья. Что еще? Поспешные решения тоже не люблю».
Получалось не так уж мало. Она знала, какая она и чего не любит. Когда в следующий раз к ней начнут липнуть чужие воспоминания, можно будет воспользоваться этими утверждениями, как якорем, напомнить себе о себе настоящей, так сказать.
«Ладно, допустим, с этим разобрались. Но я не ответила на вопрос – кто я?»
С этим было сложнее: Виктория пыталась вынести на поверхность воспоминаний хоть что-то из своей биографии, но получалось из рук вон плохо. Дед старался научить ее всему, что знал. Он был очень умным, в деньгах не нуждался, в отличие от ее родителей. Когда она осталась одна, то пережила кучу кошмаров, прежде чем начала учиться у кузнецов, потом подслушивала занятия в академии, брала книги в библиотеке. Но дальше этого момента что-то вспомнить не получалось. Возможно, именно тогда и случилось нечто плохое.
«Интересно, если вернуться в знакомые места, получится ли у меня вспомнить другие подробности?»
Вариантов было не так много. Если Виктория останется одна, то именно так и нужно будет поступить. Еще можно было бы пойти в госпиталь, узнать, обращаются ли к ним с такими случаями и что обычно делают. Получалось очень похоже на план. Или на его жалкое подобие. Но все лучше, чем ничего. Вот только от мысли, что Виктория вновь останется одна, становилось не по себе.
Слуги в таверне начали коситься на нее, а ледяной дождь как раз закончился, так что пора было уходить, пусть и с неохотой. Пряный аромат вареного вина стал еще слаще, и Виктория предпочла бы остаться здесь, у камина, на весь оставшийся день.
Промозглая сырость обхватила ее со всех сторон, так что по улице она пустилась почти бегом. Приходилось с разочарованием признаться, что она не сможет проучить Антара, блуждая по городу до глубокой ночи. Ей нужен был результат и нужно было себя занять.
Виктория пошла туда, где они последний раз видели Имву. Двинулась по уже знакомому маршруту, не пропуская даже тех мест, где уже была. С замирающим сердцем она останавливалась, надеясь услышать знакомое ку-ка-ре-ку. Или увидеть фигуру с копной темных волос. Но вокруг изредка попадались местные да обычные бездомные.
Виктория не сдавалась, она шла все дальше, не обращая внимания на грязь, холод и то, что вокруг становилось мрачнее, а дома превращались в знакомую деревянную рухлядь. Возможно, амеван тоже решил, что это знакомое место, и остался тут.
– Имва? Имва!
Но Виктории никто не отвечал, только кое-где за стеной кричала старуха, а с другой стороны плакали дети. Где-то вдалеке раздавался ритмичный металлический лязг. Работала какая-то мануфактура. Это было ясно и по слою золы, покрывавшем все вокруг. По канавам текла грязная вода, унося с собой надежду на то, что Имву удастся легко отыскать. Он был один, напуганный, в чужом городе с чужими обычаями. Виктория хорошо знала, каково это, – чувствовать себя брошенным и одиноким. А Имва казался не взрослым парнем, а обычным юношей, который может не выдержать того, что с ним случится. И если она могла помочь, то нужно было это сделать.
– Имва?
– Не меня ищешь? – раздался гнусавый голос за спиной.
Виктория быстро развернулась, глядя на прыщавое лицо оборванца. Только этого не хватало! Она сделала несколько шагов назад, но позади тоже уже кто-то был. Потом из-за поворота вышло еще двое. Гоблины в обносках. Вряд ли они хотели проводить ее в библиотеку.
– Чего молчишь? Нужно отвечать, когда спрашивают.
Сердце колотилось, а ноги становились куда слабее, чем она надеялась. Нужно было бежать, но Виктория не была уверена, что сможет это сделать: незнакомцев слишком много. Значит, оставалось только напугать в ответ. Она развела плечи и понадеялась, что в голосе не чувствуется дрожи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Думаете, что можете напугать даму? Вы хоть отдаете себе отчет в том, кто я? Похоже, стража в прошлый раз проучила вас недостаточно хорошо.
На тех, что сзади, ее слова подействовали, а вот прыщавый только скривил рот.
– Дама? У меня никогда не было дамы. Держи ее, Жирный.
За спиной раздались шаги, а взгляд темных глаз впереди предвещал только боль. Против своей воли из груди Виктории вырвался писклявый крик.
В этот момент позади рванулась какая-то тень – гоблин отскочил к стене, ударившись спиной. Второй еще не успел развернуться, а крепкая фигура уже впечатала его голову в стену клином топора, раздался глухой стук, и тот, кого звали Жирным, упал на землю. Виктория уже успела узнать Антара и чуть не распласталась на земле от облегчения, благо за спиной уже никого не было. Ноги стали еще слабее, чем раньше.
Прыщавый достал нож, но Антар с легкостью ушел от его удара, толкнул его плечом в грудь, потом ударил кулаком по лицу. Гоблин оказался на земле без движения, и Антар уже замахивался на него топором. Сама не заметив, как, Виктория повисла у него на руке, а Антар ошарашенно захлопал глазами.
– Не смей!
– Они хотели напасть на тебя.
– Людей не обязательно убивать! Тебе что, станет легче, если за спиной будет возвышаться гора трупов?
Не похоже, чтобы это оказалось для него доводом, но вот рука расслабилась, и Виктория решила, что смогла победить. Она была благодарна за спасение, но на шею кидаться уж точно не станет. Пусть Антар знает, что у нее есть своя позиция. Раз уж он ей здесь попался, то она выскажет все, что думает.
– Учись себя контролировать. Или ты забил бы меня до смерти, как нашу проводницу в тоннелях?
– Не надо лезть под руку, и все будет хорошо.
– Я буду делать, что хочу. И вообще, что ты здесь делаешь?
– Пришел помочь.
– Ну, ты помог, спасибо. Теперь можешь уходить.
Ей было очень интересно, что он скажет. Сначала Антар помрачнел, с каждой секундой лицо становилось все напряженнее, пока внезапно не расслабилось. Наверное, впервые она увидела, как он растерян. Его лицо стало похоже на то, что частенько появлялось у Имвы.
– Просто я хотел… извиниться.
– Продолжай.
Виктория испытующе взглянула на него, чувствуя, что Антар только начал ее удивлять. И пока ей это нравилось.
– Думаю, я смогу тебя простить, – сказала она. – Но это не меняет того, что ты грубиян. И что не слушаешь меня, хотя я могу предлагать здравые вещи. Но одного «извини» тут будет мало. Почему я вообще должна идти с тобой?
– Потому что… потому что… – Антар оглядел бездвижные тела, подбирая слова, и Виктория так и застыла, почему-то в ногах снова появилась легкость. – В общем, мне нужна твоя помощь. Наверное… Нет, я хочу сказать, что не получится… Что у меня ничего не получится, если ты мне не поможешь. Поэтому я пришел просить тебя помочь мне.
Последнюю фразу он выпалил на одном дыхании и не сразу взглянул на нее снова. Серые глаза выглядели несчастными, жаждущими поддержки. Похоже, ему пришлось напрячь все свои силы, чтобы произнести фразу. И Виктория оценила это. Нет, не так – она обрадовалась. В груди стало теплее, еще чуть-чуть – и она бы улыбнулась. Все обернулось даже лучше, чем она рассчитывала, Виктория открыла было рот, но внезапно кто-то с размаху ударил Антара деревяшкой по голове. Он мгновенно закатил глаза и начал падать. Виктория хотела вскрикнуть, но тут ей на голову что-то набросили и весь мир исчез во мраке.
* * *
Холодный ветер разбивался о шпили, завывал между камнями, но не доставал до него. Плотнее закутавшись в найденную накидку, Имва зажмурился. Голова пульсировала там, где он выдрал себе волосы. Никогда он не думал, что ему может быть так плохо. Хочешь закрыть глаза, чтобы не думать о кошмаре, но он преследует даже во сне. Одна и та же картинка. Фигура охотника и черное пятно, разливающееся под телом.
