— Просто мое появление не изменило бы ничего, если бы ты сам не захотел перемен, — отметила Натали. Она его вконец измотала и совершенно не отдавала себе в этом отчет. Заодно и себя доводила до истерики периодически.
— Не совсем так, Натали. Я заинтересовался именно тобой. Совпало, что ты самая неподходящая для моей устоявшейся жизни женщина. Я понимал, что будет куча проблем. Знал, на что шел. Попал в дурацкую ситуацию. И с тобой быть не мог, но и без тебя не представлял свою дальнейшую жизнь. Нужно было выбирать. Я выбрал тебя. Все остальное посыпалось незамедлительно. Я пытаюсь удержать конструкцию, но, кажется, давно утратил контроль над происходящим.
— Как я могу тебе помочь, Джон? Что я могу сделать для тебя?
— Держись от всех передряг подальше и позволь мне самому во всем разобраться. А если ответить на твой первый вопрос, я хочу теплой и мягкой атмосферы дома. Чтобы мы полностью доверяли друг другу. Мне кажется, ты знаешь обо мне намного больше, чем я о тебе. Меня это пугает. Ты можешь уехать среди ночи на кладбище в Хэмптонс, обжимаешься с Алексом, как со старым любовником, обсуждаешь с ним компрометирующие вещи. А еще больше меня бесит, что он знает тебя намного лучше меня. Но с этим бы я как-нибудь справился.
Натали его замечания показались справедливыми. Сваливать все на ее психологические проблемы в прошлом было бы странно. Она ведь не чувствовала никакого страха или неловкости перед Джоном. Он — гарант ее безопасности. Будет действовать в ущерб себе, если придется.
Он убрал от нее руку и поднялся с дивано, устало проведя рукой по своим волосам. Натали, молча наблюдая за ним, взяла чашку со столика и глотнула ароматный чай. Мягкое тепло разлилось по телу. Натали умирала от нежности к Джону. Хотелось столько всего объяснить, рассказать, но слова не шли из горла. Только молча смотрела на него снизу вверх, пока он что-то искал у себя на столе.
— Я сделал пару звонков и мне кое-что привезли. Может объяснишь мне хоть что-нибудь? Только, пожалуйста, без истерик, по существу и с холодным умом. Я не собираюсь неадекватно реагировать и приму любую версию. Мне важно понять, что там происходит в твоей голове.
Джон бросил перед ней черную кожаную папку на молнии. Она затравленно взглянула на него. Но Джон непреклонно скрестил руки на груди и устроился на краешке своего стола, как надзиратель, возвышаясь над ней.
— Это же я. Твой Джон. Мы собираемся вместе прожить жизнь, у нас с тобой будет ребенок. Я не сторонний наблюдатель, Нэт. Не оглядывайся на короткий срок наших отношений. Сосредоточься, пожалуйста, на том, что у нас есть. Я очень не хочу это потерять.
Натали вздрогнула от его тона. Неужели он задумывался над тем, чтобы разрушить все? Или может это она все разрушала?
Она открыла папку. Поначалу она удивилась масштабу связей и влиянию Джона, ведь эта информация очень конфиденциальная. А он добыл ее за каких-то пару часов. Может и меньше
— Я, конечно, безумно удивился, как ты умудрилась это провернуть, чтобы я не заметил. Но зачем ты перевела на меня двести миллионов и переписала почти всю недвижимость? Ладно это. Ты скрывала свой капитал у Конте. Не доверяла? Думала, что я тоже случайно не замечу? Как ты себе представляла это все? Подписанием брачного договора в день свадьбы? Или может, когда меня бы спросила налоговая служба, почему я забыл указать в декларации пентхаус в Лондоне и поместье в Коннектикуте с десятком арабских скакунов?
— Ты имеешь право злиться, — Натали подавила ком в горле.
— Я не злюсь. Я пытаюсь понять тебя, и у меня не очень-то хорошо это получается.
— Ладно, я постараюсь объяснить, — Натали поставила чашку на стол. — Помнишь мою реакцию в склепе? Я до сих пор придерживаюсь того мнения, что всех Сантини нужно убрать оттуда. И нет, это не эмоция и не злость. Это уважение к роду Конте. Фабио Сантини разрушил целые семьи своим поступком.
— Это твой дедушка, Натали, — поправил Джон. — Отрицание и избегание не изменит этого.
— Я понимаю. Но он не имеет отношения к Конте. Как и я. Он присвоил себе все состояние Конте и частично Бонаци. Да, безусловно, львиную долю он распределил среди законных наследников. Но он же знал, что я не имею права наследования и все равно переписал на меня имущество и финансы. Настоящие наследники это Кьяра и ты. Я просто хотела восстановить справедливость, вернув то, что по праву принадлежит тебе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А ты спросила меня? Хочу ли я этого? Нужно ли это моей сестре и детям?
Справедливое замечание.
— Понимаешь, как это выглядит? Ты принимаешь решения, которые каким-либо образом задевают меня и моих близких. И ты даже не советуешься, не рассказываешь ничего.
— Извини, я привыкла жить и действовать самостоятельно. Дело не в недоверии.
— Но теперь-то ты живешь не одна. И несешь ответственность как минимум за еще одну жизнь, — Джон оттолкнулся от стола и прошел к ней.
Натали не знала что сказать. Все слишком сложно.
— Я согласился на признании Дейзи наследницей Елены Левентис, потому что ты меня убедила в этом. Хотя я до сих пор не понимаю, зачем это нужно. Ты же определила за меня, что мне по праву должны перейти деньги Конте, а заодно их фамилия, видимо. Достань последние две бумаги. Я хочу, чтобы ты взглянула на то, чем я владею.
Натали послушалась. На одной стороне разместился ряд названий известных компаний, в которых Джон являлся акционером, внушительный список недвижимости и общая стоимость его капитала с одиннадцатизначным числом. Он умело вкладывал деньги Моретти, зарабатывал свои с особым успехом. Исходя из данных по годам на другой странице, доходы стабильно увеличивались каждый год. Он один способен купить «Левентис Груп» с потрохами.
— Как видишь, я могу обойтись и без наследия Конте, а твои двести миллионов просто кот наплакал. Я их даже не заметил.
— Джон, я это делала, не потому, что сомневалась в твоих средствах. Но ты меня, если честно, очень удивил сейчас, — Натали предстояло еще многое узнать о своем женихе. Ни дня рядом, чтобы он ее чем-нибудь да не шокировал. Он упрекнул ее, что рядом с ней все время прыгает с тарзанки. Нет же, она ведет вполне заурядный образ жизни. Все интересные события происходят исключительно благодаря Джону.
— Я не афиширую свое финансовое состояние. Редко действую напрямую. Не хочу лишний раз мелькать в СМИ. Я и так там в последнее время слишком часто появляюсь. Да и ты знаешь степень алчности моего отца. Он и о половине представления не имеет. Но ты сделала все так, как он мечтал. Сама.
— О чем ты? — вот его упреки сейчас совсем неуместны.
— Натали, меня растили в атмосфере ненависти. Основной целью Великого Плана моего отца было залезть в финансы Конте. У меня параллельно еще появилась возможность присвоить «Левентис Груп». Недавно он понял, что против меня он не сможет пойти, но продолжает думать, что я следую его плану. Меня убивает сама мысль, что я невольно оказался орудием его мести.
— Но ведь это может помочь в расследовании? Вытащить его из логова? — засомневалась Натали.
— Это поможет ему быстрее прикончить тебя. А заодно понять, что Конте в курсе нашего родства. Можно запустить судебные разбирательства по поводу наследования вместе с процедурой эксгумации твоего дедушки. Ты понимаешь, что он может попытаться отобрать половину у Конте?
У Натали задрожали губы. Идиотка!
Джон поморщился.
— Ну вот тебе и спокойный вечер, — он притянул ее к себе и крепко обнял. — Милая, советуйся со мной во всем. Начиная от таких глобальных поступков, заканчивая выбором нижнего белья, если хочешь. Я мечтаю быть самым близким человеком для тебя, если позволишь.
— Прости меня, Джон, — Натали вдохнула его дикий лесной запах, уткнувшись ему в шею. Это всегда успокаивало. — У тебя хоть и дерьмовые планы, но рабочие. Мои даже не подают каких-либо признаков жизни.
— У тебя будет шанс искупить свою вину. В следующем году увезу тебя на остров в Карибском море и не разрешу носить ничего, кроме купальника. Ты будешь подавать мне коктейли в ананасах и делать массаж.
