во-вторых, время, учеба…
Обвиняю лишь в том, что ты мне признался, снова, как и прежде, раскрыл свои чувства ко мне, а этим устроил мне каторгу (я сейчас действительно нахожусь, как в ссылке на каторге!). Я как ненормальная, со мной творится что-то незнакомое мне: я не сплю, потеряла аппетит, чтобы не делала, куда бы не шла, всюду вижу тебя, читаю твои письма, а этим – разговариваю с тобой. Уже жду (хотя мне здесь очень хорошо с мамой, сыном и вообще все окружающие меня действуют успокаивающе на нервы), а я уже жду дня отъезда в Москву, т.к. надеюсь, что увижу тебя, увижу хоть минут на 5–10…
Хочется тебе столько написать, но от такого количества мысли разбегаются и пишу, наверное, только одни бредни, ты уж извини меня, Вадик!
Вот лежат передо мной два письма по 2 листа каждое, написанное тебе, но не отправленные, т. к. и неудобно надоедать тебе, когда ты мне не пишешь, и боюсь тебя отвлекать этой чепухой в напряженное тебе время, а я бы писала тебе до бесконечности.
В Москве, узнав, что ты был с обручальным кольцом, меня тоже стукнуло, хотя и почти задушила чувства к тебе (со времени Розы). Я понимала, что письмами не удержишь ни любовь, ни человека. Это ведь естественно. После встреч в Москве я чувствовала, что тебе неплохо со мной, но в то же время была уверена, что ты нашел свое место, свою половинку сердца (как говорится) и боясь очень многого, и поэтому уже в поезде просила тебя не встречаться больше со мной, т. к. я бы и на сей раз смогла бы погасить тот огонек, который тлеет давно, скоро уже 10 лет.
Помнишь ли ты, Вадим, что в мае будет 10 лет, как мы знаем друг друга, просто неуверительно, да?! Но на сей раз я ошиблась в своих предположениях, ты своим письмом разорвал цепи, сковывающие меня, а быть может и тебя.
Я и благодарна тебе за это и обвиняю тебя, а в общем-то, я сама не знаю, что теперь делать, хотя в себе я уверена, т. к. смогу с собой, со своими чувствами сделать так, как будет нужно.
Да, Ваденька, большое спасибо тебе за поздравительную открытку, это было самое дорогое, самое приятое поздравление из всех тех, какие я получила. Я ждала его, я знала, что ты поздравишь меня, и не ошиблась.
А счастье, которое ты мне желаешь в жизни, по-моему, у меня будет, будет оно большое – пребольшое, даже великанское, которого хватит не только для меня одной, но и для рядом идущего со мной человека, а этим человеком можешь быть ты, мой любимый Вадик, если только ты сам этого захочешь.
Была я в отдел милиции насчет продления своего срока визы (он у меня кончается 15 декабря), мне же его продлили еще на месяц. Но я решила на Новый год быть уже в Праге, т. к. нечего терять время, надо же мне в начале года уже поступать на работу, учебу и т. д.
Так что поеду в Москву поездом «Сибиряк» (еще не знаю, как он ходит: по четным или нечетным), если по четным, то выеду 22 декабря (воскресенье), по нечетным, тогда 23 декабря.
Буду в Москве 24-го или 25-го декабря. Так что, Ваденька, если ты захочешь и найдешь время, то позвони мне вечером уже 24 декабря, т. к. поезд приходит днем, до вечера я уже буду, конечно, дома. Так что часа в 3–5 дня можно звонить, я буду ждать, с надеждой хоть услышать твой голос.
Договорились, хорошо?! Спасибо.
Ты же мне уже не отвечаешь, конечно, на мое это письмо, т. к. оно уже меня здесь не застанет: зато впереди самое приятное – я увижу снова тебя, как хорошо! Нет, я просто ненормальная, это факт!
Как идут дела у тебя, зачеты и т. д.?
Как здоровье всей твоей семьи?1
Как слышу, у вас в Москве стоит отличная погода, а у нас морозы доходят до 40° и больше, иногда бывает ночью и утром. В воскресенье ездила я со знакомыми в театр Оперы и балета. Видела балет «Баядерка». Боже, какое чудо. Я в восторге от музыки, декораций, игры, вернее, исполнения артистов. Просто чарующая вещь, как жаль, что я не могу такие вещи смотреть с тобой, наяву, а не с образом твоим. Они были бы еще более прекрасны.
Мороз в этот день доходил до 42°, но балет стоил за то, чтобы его посмотреть в такой мороз. Не жалею, что поехала в театр в такую погоду, хотя промерзла порядочно.
Кончу, обнимаю, целую, жду письма.
Инна
Воскресенье, 8 декабря, Новосибирск
Дорогой ты мой, прелесть моя, здравствуй!
Для меня сегодня «цветы расцвели на снегу» – я получила твое письмо, и не одно, а сразу два. Как я счастлива!
Я, оказывается, не ошиблась в своих расчетах: как я и предполагала твое письмо должно было прийти вчера, т. е. 7 декабря, оно так и есть. На штампе стоит число 7, только доставили его сегодня. А я вчера тебя отправила письмо, полное горя и упреков ко всем и всему (исключая тебя), так что опять ты получишь сразу два моих письма.
Вадик, дорогой мой, прошу, умоляю и тому прочее (я не знаю, какие еще слова существуют к просьбе, я никогда никого не просила), но тебя еще раз умоляю не надо писать мне на каждое мое письмо. Я не хочу отнимать драгоценное время. Я бы, конечно, лучше, если бы не писала тебе так часто, но я не могу, просто не в силах это сделать. Знаю, что ты тоже бы писал мне и стремился это сделать, но, Ваденька, родной, не отрывай время от своих необходимых дел, от учебы. Я буду и пишу часто тебе, т. к. знаю, что мои письма приносят тебе радость, а если бы еще они и помогали тебе, я бы была очень счастлива. Тебя же прошу не выкручиваться, не искать подходящие минутки для ответа, не надо. Я мысленно уже знаю, что ты ответишь на то или иное мое письмо, ведь у нас столько похожего в наших письмах, взглядах, и я тебя уже за столько лет знаю, хоть немножко (не хочу говорить, что хорошо знаю, это было бы еще не совсем точно). Так что, милый мой, выполни мою эту просьбы, хорошо?!
Теперь еще раз о встрече. Мне очень жаль, Вадим, что рушу твои предположения,
