дернулся и начал рассыпаться, как горстка пепла. Лава, текущая вместо крови, хлынула на пол.
Когда урод рассыпался в прах, за его спиной оказалась Олеся. Она дрожала, сжимая в скованных руках погасший факел.
– Как трогательно. – В голосе Крампуса слышалась ярость. – Оказывается, моя будущая женушка такая храбрая и отчаянная. Вот только это не спасет Род Дракона.
Габор потянулся к Олесе. Схватил ее за руку и дернул на себя. Их последний поцелуй пах травами и морской солью. Морозом и пламенем. Пара вздохов – не больше, но он дышал ею вместо кислорода. Мягкость и нежность ее губ была тем, ради чего стоило терпеть любую боль.
Ее горячее рваное дыхание, скользнувшее по его губам, ощущалось на языке чем-то невероятно вкусным и сладким. Кислинка, как у спелых лесных ягод. И терпкость – вкус всех несбывшихся надежд.
Габор оторвался от бесценного наркотика ее губ, в последний раз вдыхая родной и безумно желанный аромат:
– Я буду отвлекать его. А ты беги. Ради меня. Пожалуйста, беги… – Он прошептал тихо, как только мог, и отстранился. – Давай.
Оставив Олесю за спиной, он побежал на Крампуса, замахиваясь саблей. Демон успел погрузить руку в лаву и вытащить из нее длинный меч. Их клинки со звоном врезались друг в друга. Искры ярким водопадом разлетелись в стороны.
Габор не думал, что сможет одолеть превосходящего во всем противника, на стороне которого была сила преисподней. Но ему это и не нужно было.
Лишь бы отвлечь Крампуса от Олеси. Дать ей время сбежать. Тогда он позовет Морозного Деда. И если тот придет, то Олеся не станет свидетельницей того, что он совершит.
Крампус был силен. Он двигался быстрее. Его удары оказывались мощнее. А раскаленное лезвие прорезало плоть, словно горячий нож масло.
Все вокруг смазалось, пока они бросались друг на друга, кружа у стен башни. Но Олеся… Почему она не уходит? Почему стоит на месте? Чего ждет?!
Габор отвлекся, собираясь вновь крикнуть ей, чтобы уходила отсюда. Крампус воспользовался его заминкой и сумел всадить меч прямо в живот. Внутри все полыхнуло от боли. Наверное, он до сих пор держался только благодаря крови демонов и силе Морозного Деда. Но против Крампуса это не поможет.
Габор собрал в кулак последние крупицы и шагнул вперед, напарываясь на лезвие, позволяя ему пробить хребет и спину.
Крампус удивленно что-то вскрикнул, и Габор вогнал саблю ему в шею. Кровь хлынула во все стороны.
Но монстр вдруг засмеялся, прямо с лезвием в горле:
– Ты силен, внук, не спорю… Но тебе меня не победить, сколько бы крови ты ни выпил. Потому что я – есть кровь всех демонов. Примитивных и разумных. Живых и мертвых.
Габор с трудом вдохнул, чувствуя, как легкие разрываются от опаляющей боли. Наполнив грудь воздухом, он выдохнул в лицо Крампуса холодный воздух. Между ними взвилось облако льда и снега. Крампус закричал и отшатнулся. Закрыл когтями лицо, пытаясь снять ледяную корку. Из последних сил Габор вытащил его меч из живота.
Он едва переставлял ноги, но должен довести дело до конца, даже если придется ползти. Схватив безумно вращающегося вокруг себя Крампуса, он потащил его к небольшому оконцу в башне. Напрягая силы, толкнул его прямо в окно, ударив ногой в спину.
Крампус что-то заверещал и полетел в бурлящую у скал черноту вод.
– Боже, Габор! – Подбежала Олеся.
В тот самый момент, когда темная вода сомкнулась над телом Крампуса, ее холодные ладони коснулись его щек.
Габор не выдержал. Упал на пол, с трудом делая каждый вдох.
– Ты победил! С ним… с ним покончено? Держись, пожалуйста, сейчас я что-нибудь придумаю. Ты сможешь идти? Покажи мне рану…
Ее голос звучал все дальше и дальше. Бледное лицо расплывалось и почему-то казалось прозрачным. Огонь преисподней все так же отбрасывал блики на ее волосы – и за это видение он все еще цеплялся. И за ее глаза. Две синие звезды удерживали его у края пропасти.
С Крампусом не покончено. Его не убить. Но Олеся не должна видеть то, что он должен сделать. Иначе возненавидит его. А он эгоистично желал ее любви. Хотя бы в воспоминаниях.
– Послушай… меня… – Он полуслепо шарил в воздухе, пытаясь коснуться ее лица, и Олеся поймала его ладонь, прижала к своей щеке и тихонько всхлипнула. – Нужно сделать все так… как я скажу… Ты сделаешь… это для меня?..
– Да-да, я все сделаю! Говори, что нужно. Только не трать силы.
Оставалось лишь молиться, что Морозный Дед справился со всеми демонами, а иначе он отправит ее на верную смерть. Но нет, она – женщина из пророчества. Ее монстры не тронут, каким бы ни был исход битвы.
Габор собрался с силами, вдавливая пальцы в ее кожу так, словно хотел навечно оставить на ее лице свой отпечаток.
– Иди на кухню… Там есть… должен быть Драган… позовешь его сюда… Он сможет мне помочь… Справишься? – Пока она дойдет до кухни, здесь уже никого не будет. И она навсегда избавится от угрозы.
– Да! Да, я справлюсь! Я быстро. Только… Только держись. Дождись меня, хорошо? – Она тихонько всхлипнула.
Габор попробовал улыбнуться. Он видел ее все хуже и ненавидел судьбу за то, что отбирала у него даже этот крошечный шанс – посмотреть на нее перед тем, когда все будет кончено.
– Обязательно… Ты же меня… дождалась… Все, иди…
– Я люблю тебя! – Она едва коснулась его губ, и Габор проклял себя за то, что не может потянуться за ней. Задержать этот соленый от слез поцелуй чуть дольше.
– Я тоже… тебя… люблю…
Звук ее легких быстрых шагов долетел вместе с холодным ветром.
На лицо упало несколько снежинок. Габор уже почти ничего не видел. Вокруг стало оглушительно тихо. Только голос Олеси едва слышно звучал в голове. Но, кажется, это была его выдумка. Самая прекрасная выдумка на свете.
Представляя ее рядом, представляя, как выходит из моря, пока он ждет ее на берегу, как играет с их детьми, как томно блестят глаза перед очередным безумством в их постели, представляя, как она радуется его подаркам и удивляется всему вокруг, Габор тихо зашептал:
– Я бреду-бреду по лесу,Чтобы деревце найти.Высоченное, пушистое,Колючее да душистое.Ты меня, лесок, не трогай,Не со злом к тебе пришел.Мне навстречу –Дед Морозный…
Башня сотряслась от ударов. Снаружи раздался дикий вопль, слышный, наверное, на всю Бергандию:
– Меня не убить, глупец! Я бессмертен! Я вечен! – Кажется, он взбирался по башне, царапая камень своими когтями.
– Габор! Он жив!
Олеся! Проклятье! Почему не ушла?!
Габор пытался нащупать цепь, хоть что-то…
– Габор, Крампус жив! – Олеся упала на колени рядом с ним, цепляясь пальцами за одежду.
Башня продолжала сотрясаться, и завывания Крампуса слышались все ближе и ближе.
Габор схватил Олесю за руку, почти вслепую нащупывая тонкие запястья:
– Уходи отсюда, слышишь? Немедленно! Уходи!
– Я не оставлю тебя! Никогда! Лучше умереть, но с
