проникнет в наши ряды. Пусть все соблюдают святость и чистоту, удаляясь от скверны туземцев». На евреев, близких к правительству, синод возлагает обязанность отстаивать неприкосновенность общинной автономии, так, «чтобы нарушители наших постановлений карались даже через гоим». На других собраниях французских раввинов, происходивших при участии р. Тама, был принят ряд мер с целью упорядочения семейного и социального быта. Были ограждены имущественные права женщин и пересмотрены законы о разводе. Мужу запрещалось отлучаться в другой город на продолжительное время без ведома жены и без согласия общинной управы. Одно постановление гласило: чтобы еврей ни под каким видом не покупал для продажи и не брал в залог церковной утвари — икон, облачений, сосудов, ибо это может привести к опасному возмущению христианской массы, подозревающей евреев в «осквернении» церковных принадлежностей. Орудием устрашения против ослушников был в руках раввинов «херем», т.е. тот же акт отлучения или «экскоммуникации», который практиковался и христианским духовенством.
Кроме раввинских синодов во Франции, имеется еще смутное известие о подобных же «ваадах» раввинов трех рейнских общин — Шпейера, Вормса и Майнца, но более точные сведения об этой организации появляются только в XIII веке.
§ 39. Школа тосафистов и развитие раввинской письменности
Талмудическая наука стояла в центре жизни общины. Она была и орудием умственного воспитания, и лабораторией законов, регулировавших религиозный, семейный и общественный быт еврейства. Предыдущая эпоха рабби Гершома и Раши (§§ 16-17) задожила фундамент талмудической науки, которая в XII веке достигла своего полного развития, особенно во Франции. Не было ни одной значительной общины, которая не имела бы при синагоге или в доме раввина своей высшей школы — «иешивы», помимо сети низших и средних школ. С тех пор как великий Раши своим комментарием дал ключ к Талмуду, последний стал главным предметом школьного преподавания и научного исследования. Теоретические и практические цели, изучение и толкование законов переплетались на Западе, как раньше на Востоке. Необходимость разъяснения талмудической галахи для практических выводов поощряла и теоретическое исследование, которое становилось живой потребностью ума, лишенного другой пищи. При таких условиях неизбежны были в дальнейшей разработке Талмуда те последствия, которые появились при самом составлении его на Востоке: крайнее развитие «пилпула», казуистики. Как некогда над Мишной строилась Гемара в виде комментария и дополнения к ней, так теперь над Гемарой стал воздвигаться новый этаж «дополнений»: «Тосафот», где опять слились комментарий, вольное толкование и тонкая диалектика — продукт изощренного ума. Раввины, составлявшие такие толкования к Талмуду, назывались тосафистам и («baale Tossafot»). Эта раввинская схоластика особенно широко развилась в тех странах Европы, где тогда процветала христианская теологическая схоластика — во Франции и Германии.
Первые тосафисты вышли не только из школы Раши, но и из самой его семьи. Дочери Раши вышли замуж за выдающихся его учеников, из которых один, рабби Меир, считался первым тосафистом. Но сыновья Меира превзошли отца в учености. Из этих внуков Раши оставили глубокий след в раввинской письменности двое: р. Самуил бен-Меир, называемый сокращенно Рашбам, и р. Яков б. Меир Там или раббену-Там. Их деятельность является, с одной стороны, продолжением комментаторской работы Раши, а с другой — началом тосафистской литературы.
Рашбам (ок. 1080-1150) с успехом продолжал и дополнял великую работу своего деда. Он закончил те части комментария к Талмуду, которые Раши не успел дописать. В то же время Рашбам поставил себе целью создать корректив к библейскому комментарию Раши, основанному на талмудических толкованиях. Он написал новый обширный комментарий к Пятикнижию по методу «peschat» или толкования прямого смысла текста, не допуская метода «derasch» или вольного толкования, имеющего целью подкрепить ту или другую галахическую норму или агадическое предание.
Действительным главой французской школы тосафистов был брат Рашбама, р. Яков Там, живший в городах Рамерю и Труа (ок. 1100-1171). Человек богатый и влиятельный, стоявший близко к правящим кругам Франции, р. Там представлял собой тип еврейского епископа — смесь духовного и светского сановника. Этот вождь французского еврейства обладал необыкновенной талмудической эрудицией и острым аналитическим умом. «По части диалектики (пилпул) он не имел себе равного со времени заключения Талмуда», — говорит о р. Таме один из средневековых раввинов (р. Исаак б. Шешет). Он умел разбираться в самых сложных и запутанных вопросах законоведения, и за разрешением спорных вопросов обращались к нему еврейские ученые не только из Франции, но также из других стран. Его исследования и решения собраны в его главном труде «Сефер гаяшар», а также разбросаны в коллективных «Тосафот», приложенных к трактатам Талмуда. В своих практических решениях р. Там считался с требованиями времени и часто облегчал строгость закона ввиду изменившихся условий хозяйственного быта. Он разрешал отдавать деньги в рост неевреям, так как без этого невозможен торговый оборот: «Ведь мы, — писал он, — обременены налогами, взимаемыми королем и вельможами, и нам жить нужно. Живя среди других народов, мы не можем ничего зарабатывать, если не будем вести торговлю с ними, а потому нельзя запретить взимание процентов». Сам р. Там жил доходами от кредитных операций, которыми, по-видимому, занимался не сам, а через посредство еврейских агентов. Он облегчал также строгости законов о пище: разрешил, например, есть изготовленный неевреем сыр и торговать вином, покупаемым у христианских виноделов. В области же чисто религиозной он настаивал на точном соблюдении обрядов и даже народных обычаев, так как признавал необходимость «ограды вокруг Торы» для сохранений целости нации. Р. Там всегда стоял на страже еврейской общинной автономии и на упомянутых раввинских синодах провел ряд постановлений, направленных против нарушителей общинной дисциплины. Разрешив по необходимости ссуду денег, он, однако, заботился об устранении поводов к излишним столкновениям на этой почве; вероятно, по его инициативе синод принял вышеупомянутое решение о запрещении ссуды под залог церковных вещей. Близкий к правящим кругам Франции, р. Там не мог не знать об агитации, поднятой католическим духовенством накануне второго крестового похода по поводу кредитных операций евреев. Сам он, как уже рассказано (§ 34), не избег нападения и был очень близок к гибели во время прохождения крестоносцев через Рамерю. За несколько месяцев до его смерти разыгралась кровавая драма в Блуа (§ 35), и потрясенный этим событием старец установил пост в память павших мучеников.
После смерти раббену Тама во главе французских тосафистов стоял его племянник, Исаак бен-Самуил (Ri hasaken, т. е. Исаак Старший), имевший свою иешиву в Дампьерре, близ Рамерю. Рассказывают, что у него было 60 учеников, из коих каждый знал наизусть один трактат Талмуда, и что посредством взаимного обмена мыслей
