свои права и обязанности. У. Тиндел был убежден, что порядок в государстве и семье может поддерживаться исключительно благодаря иерархии подчинения всех уровней общественной системы[1283]. Реформатор рассматривает общество как единый «организм», все части которого слаженно взаимодействуют и не вредят друг другу. Каждый человек смиренно служит другому в том сословии, в котором ему определил Господь. Власть и могущество в концепции У. Тиндела далеко не одно и то же. Если второе непременно связано с силой, посредством которой можно заставить подчиниться, то первое — с правом. Для Тиндела власть отождествляется с правом и ей следует подчиняться добровольно, во имя общего блага. Затронутая английским богословом проблема оказалась тесно связана с общечеловеческими ценностями. Для реформатора важны не столько служебные, сколько межличностные отношения, как вертикальные, так и горизонтальные, которые создаются на основе любви и закона Божьего. Слово Божие и человеческое установление соединяются в учении реформатора в гармоничное единство, соблюдение гражданских законов Тиндел возводит в ранг добродетели, щедро вознаграждаемой Господом.
§ 3. Мятеж или повиновение?
Наряду с обоснованием высшей власти Писания в церкви и верховной власти короля в государстве в реформационной программе У. Тиндела, как отмечено выше, нашла отражение и другая не менее важная черта англиканской Реформации — повиновение светским властям. Каждый христианин, по мнению английского теолога, должен подчиняться светским властям, будь те хорошие или плохие. Понимая, что на практике по-настоящему христианский государь встречается довольно редко, и светские власти не лишены недостатков, Тиндел все же настаивает на подчинении им, считая это исполнением воли Бога:
«Главы и правители поставлены от Бога и суть дар Божий, добры они или дурны. И что с нами они бы не делали, то делает Бог, добро или зло. Если они дурны, то это за нашу злобу, ибо, если бы они были добры, мы бы не восприняли ту доброту из рук Бога и не были бы благодарны, подчиняясь его законам и установлениям, но поругались бы над Божией благостыней нашими плотскими похотями. Посему Бог сделал их для нас бичом и обратил в диких зверей, противных природе их имен и званий, а именно: во львов, медведей, лис и нечистых свиней, чтобы мстить за нашу слепую недоброту и рьяное неповиновение <…> Злые правители в сущности знак, что Бог сердит и гневен на нас»[1284].
Таким образом, Тиндел рассматривает плохих правителей как результат наказания Бога за грехи людей, они являются своего рода определенной шкалой для отслеживания духовного состояния общества:
«…Если бы твои правители были всегда добры, ты бы не знал, чисто твое повиновение или нет, если же ты сумеешь терпеливо повиноваться дурным правителям во всех делах, то это не будет бесчестием Богу, и если ты не вредишь своим ближним, тогда ты можешь быть уверен, что Дух Божий работает в тебе, и что твоя вера — не сон и не ложное воображение»[1285].
В этом вопросе позиция английского реформатора была целиком и полностью созвучна лютеровской. Немецкий теолог, являвшийся для! Тиндела непререкаемым авторитетом во многих вопросах, также считал, что и плохим правителям следует повиноваться. Лютер рассматривал тирана как орудие гнева Бога за грехи людей. «Мир — зол и не стоит того, чтобы в нем было много умных и благочестивых князей, для лягушек нужны аисты», — писал немецкий богослов в трактате «О светской власти..»[1288]. Выразительным примером для подтверждения данного тезиса является еще один пассаж из этого же сочинения, где Лютер отмечает:
«Знай, что с сотворения мира мудрый князь — птица редкая, и еще более редок князь благочестивый. Обыкновенно они либо величайшие глупцы, либо крупнейшие злодеи на земле, всегда нужно ждать от них наихудшего, редко — чего-либо хорошего, особенно в божественных делах, в делах спасения души»[1289].
Английские предшественники Тиндела и последователи Виклифа — лолларды, по ряду причин враждебно настроенные как к светской, так и духовной власти, на деле осознавали противозаконность (во всяком случае, с точки зрения Священного Писания) выступления против действующей власти. Е.В. Кузнецов отмечает, что в трактате «О семи смертных грехах», написанном одним оксфордским лоллардом, полностью разделявшим взгляды своего учителя Дж. Виклифа, по этой проблеме высказаны следующие мысли: «По закону Христа, если лорд будет неправедным человеком и тираном его подданых, тем не менее они должны служить ему. Я не читал в законе Бога, что подданные должны сражаться с их мирскими суверенами»[1290]. Тиндел, хотя и не смущался высказывать свое далеко нелестное мнение относительно правления Генриха VIII и службы его приближенных, тем не менее, никогда не призывал к мятежу против действующей светской власти. Именно последняя, по его замыслу, должна была провести в стране Реформацию. Не случайно, последние предсмертные слова Тиндела к Богу («Господи, отверзи очи королю Англии») прозвучали как пожелание о скорейшем «освобождении» английского короля от опеки церкви и проведении самостоятельного политического курса[1291]. По мнению Р. Вильямса, в этом обращении Тиндел еще раз хотел подчеркнуть, что «монарх — единственная власть, способная к осуществлению полного преобразования церкви[1292]. Единственная надежда оставалась на то, что власть имущие изменятся. Политическая обстановка, сложившаяся в период европейского реформационного движения, должно быть, повлияла на мнение религиозных мыслителей. Они больше боялись анархии, чем тирании. «Защищая и обосновывая идеи королевской супрематии и отрицая какое-бы то ни было право подданных на сопротивление действиям монарха, тюдоровские публицисты стремятся внушить читателям мысль о том, что сильная королевская власть — единственная на земле гарантия справедливости и законности, ибо монарх несет ответственность за свои действия только перед Богом», — справедливо замечает Б.А. Каменецкий[1293].
Некоторые исследователи, среди которых и А. Ричардсон, ошибочно, на наш взгляд, утверждают, что Тиндел якобы заявлял о праве каждого человека на самозащиту против любых степеней власти[1294]. Реформатор имеет в виду, прежде всего, духовную защиту, а не физическую. Определяя характер подданичества, Тиндел отождествляет его прежде всего с подчинением власть имущим. Он ни в коей мере не допускал и мысли о мятеже или восстании со стороны подданных короля и, в отличие от швейцарских реформаторов — У Цвингли[1295] и Ж. Кальвина, которые одобряли право граждан на сопротивление властям, нарушавшим евангельские принципы, Тиндел отвергал его даже в том случае, если монарх вел себя как деспот, считая, что наказание принадлежит исключительно Богу:
«Если мы сопротивляемся злым правителям, тщась высвободиться от них, мы, несомненно, загоним себя еще
