Стас замер на несколько секунд, прислушиваясь, не идет ли кто со стороны поста. Затем, удостоверившись, что все спокойно, он приоткрыл дверь сантиметров на тридцать и протиснулся в светлый коридор, стены которого были обиты бежевым термопластиком, а пол и потолок стилизованы под дерево ламинатом. Через каждые пять метров в противоположной стене располагались двери. Всего их тут было восемь.
Начинать поиск стоило с самых безопасных кают, расположенных дальше всего от КПП, — чтобы, в случае успеха, шанс уйти незамеченным был выше.
Стас, держа автомат наготове, подошел к самой правой двери и потянул на себя. Закрыто.
Ясно. Значит, здесь никого нет, потому что, как поведал Уиндел, санкционеры не опускались до того, чтобы запирать пленников.
Следующие две каюты тоже оказались закрытыми. А вот четвертая по счету дверь свободно отворилась, впуская Нужного внутрь.
Просторное помещение было освещено приглушенным светом двух диодных ламп. На мониторе, вделанным прямо в небольшую барную стойку, светился геральдический знак российского сектора СКО, а под ним ярлычок ограниченного доступа в бортовую сеть. На журнальном столике стоял графин с водой и ваза с фруктами. Иллюминатора не было, зато всю стену украшало темное голографическое панно с помигивающим глазком ждущего режима. Что ж – уютно и со вкусом. Не под стать тесной каморке Тюльпина или жестким койкам в учебке. Видать, консулов и прочую дипломатическую дребедень на флоте уважают, и социальные санкции у них здесь – ого-го…
На большом, обитом шелкосодержащей тканью диване сидел мужчина с аристократичным лицом, облаченный в глаженые брюки, черные лаковые туфли и светлый пуловер. Он демонстративно отвернулся при виде вооруженного офицера и злобно рявкнул что-то на незнакомом языке.
Стас, не говоря ни слова, вышел, прикрыл за собой дверь и… нос к носу столкнулся с молодым охранником в лейтенантском мундире санкцира-спецназовца и, тяжелой кобурой на поясе.
Оба на миг офигели от такой встречи.
— Привет, — негромко сказал Нужный, выйдя из ступора. — Руки за голову заведи и встань на колени.
— Ты чо, офонарел, младлей? — так же тихо ответил лейтеха, отступая на шаг назад.
— В принципе да, — согласно кивнул Стас и щелкнул предохранителем «Рарии». — Говорят, этой штуковиной можно деревья косить. Руки на череп. Сам на колени.
Охранник сглотнул и послушно положил ладони на затылок. Опустился на пол.
— У вас здесь содержится эвакуированная гражданка России с Земли Y, работавшая ранее в органах госбезопасности. Кажется, у них это называется ФСБ… Имя – Вера. Я прав?
Лейтеха едва заметно кивнул, не сводя с Нужного ненавидящего взгляда чуть раскосых черных глаз.
— Ты в караулке – один?
— Один.
— Где камеры наблюдения?
— У КПП и в каждой каюте.
— Свиньи, подглядываете за людьми. Стыдно должно быть. — Стас укоризненно цыкнул зубом. Он специально напускал на себя побольше цинизма, чтобы заглушить страх. — Медленно поднимайся и веди к ней. Не геройствуй, и все разойдутся отсюда живыми.
Лейтеха встал и хотел было опустить руки, но Стас недвусмысленно клацнул предохранителем, переводя «Рарию» на режим ведения автоматического огня. Ладони охранника тут же взлетели обратно и словно бы приклеились к короткому ежику черных волос.
Держась в трех шагах сзади, Стас двинулся вслед за ним к одной из дверей, расположенных рядом с постом. Мельком покосился на камеру, покручивающую стеклянным глазком у потолка, и быстро отвернул лицо. Хотя бы топорных свидетельств собственного партизанского поведения не стоило оставлять для будущего расследования санкцирам-безопасникам…
Из первой каюты продолжали доноситься редкие всхлипы женщины, которую, видимо, пытался утешить горе-спецназовец.
Остановившись возле соседней двери, охранник сказал:
— Здесь.
— Отойди правее на два метра, встань лицом к стене, чтобы я тебя видел. Руки с затылка не убирать. А рискнешь потянуться к кобуре – положу на месте без предупреждения.
— Ты боевиков, что ли, насмотрелся, герой? — дерзко откликнулся лейтеха, но указания Нужного меж тем выполнил.
— Утухни.
Стас медленно сместился в сторону, не опуская нацеленного на него ствола. Толкнул дверь плечом, она открылась.
В этой каюте свет горел гораздо ярче, чем у чопорного мужика. Осколки разбитого графина лежали аккуратно сметенные в кучку, но еще не убранные. На мониторе наличествовали следы насильственного срыва растровой пленки подручными средствами, а в темной бархатистой линзе голографического панно торчала отломанная от журнального столика ножка.
Вера сидела на диване, поджав под себя босые ноги и нахмурив лобик.
— Вали вон, — проворчала она, как только открылась дверь.
Несколько секунд Стас стоял, пытаясь совладать со слабостью, охватившей все тело. Если бы в этот момент лейтехе пришло в голову обезоружить его, то это произошло бы без единого выстрела. Нужный, наверное, и не заметил бы, что у него из рук вырвали автомат.
Разом вспыхнуло у него в сердце все то, о чем он переживал с момента, когда последний раз видел ее, перепачканную в грязи, на обочине подмосковной дороги. А потом безумным калейдоскопом пронеслись перед глазами кусочки их мимолетного совместного прошлого: первая встреча на Неглинке, умопомрачительный секс у нее в квартире, лихая поездка на микроавтобусе, бойня посреди леса…
Словно кинопленку резко мотнули назад, сворачивая время и руша причинно-следственные связи…
— Привет, — сказал он.
Вера подняла голову. Удивленно посмотрела на него своими серо-зелеными глазами, слегка прищурилась, словно не узнавая. И вдруг ее взгляд будто бы кто-то усилил. Это сложно было сравнить с чем-то… Ее глаза стали видеть насквозь, словно их способность различать грани окружающего мира возросла на порядок…
«Это как… увеличивают резкость изображения на экране, или как… приближает телеобъектив фотокамеры», — рассеянно подумал Стас, встряхнув головой. Покосился на лейтеху, но тот продолжал смирно стоять лицом к стене и держать ладони на затылке.
Вера опусила ноги, нашарила ботинки и надела их, не отрывая диковатого взора от Нужного. Поднялась и подошла ближе, так и не произнося ни слова.
Он почувствовал, как от нее едва уловимо пахнет шампунем. Невольно оглядел русые волосы, собранные в пушистый хвост, провел взглядом вниз, по женственному лицу, длинной шее, полузабытым линиям фигуры, облаченной в серый хлопчатобумажный костюм без карманов с пришитой номерной биркой на груди.
— Тебя из тюрьмы, что ль, забрали? — удивленно спросил Нужный, чтобы разбить ставшее нестерпимым молчание. — Я так и думал, что не только у нас лагеря для антисоцов есть. Или… как они здесь называются?…
Она вместо ответа как-то растерянно, невпопад кивнула. И спросила, запинаясь:
— Ты… неужели ты все это время меня искал?
— Искал. — Слово сорвалось с губ само.
— У вас же… В вашем мире, насколько мне известно, совсем иные нормы отношения с женщинами. Очередные браки, матримониальные списки…
— Значит, что-то изменилось.
— А зачем ты… — она покосилась на охранника, — диверсию затеял?
— Потому что… — Стас поискал нужные слова. В голову лезла всякая пафосная труха. — В общем, я пришел за тобой. Я хочу забрать тебя и вернуться в нашу систему – там теперь безопасней, поверь мне. Но просто так тебя никто не отпустит. Поэтому я… — Нужный неопределенно пожал плечами. — Вот, собственно, и всё. А сейчас нам нужно срочно валить отсюда.
— Если я тебя обниму, это может закончиться плохо, — полувопросительно сказала Вера.
Стас взглянул на лейтеху. Парень был на взводе, хоть и старался тщательно это скрыть.
— Да, Вера. Немного позже… Эй, лейтенант, слушай меня внимательно. Ты мне отдаешь ключ-карту от аварийного выхода, что в противоположной стороне от КПП, свой интерком и пистолет. Сам заходишь в каюту, я тебя запираю, и мы уходим. Алгоритмика ясна?
— Да уж не дурак. Только далеко вам не уйти, младлей.
— А вот это пусть тебя не заботит… Вера, видишь ту открытую дверь? Загляни туда и крикни Уиндела, моего… э-э… напарника. Пусть выходит. Ждите меня у аварийного выхода. И тише, пожалуйста! Не приведи вакуум, сейчас остальные пленные заподозрят неладное и повыскакивают из своих кают. Нам нужно постараться уйти по-английски.
Вера понимающе кивнула и скользнула на цыпочках к подсобке.
— А теперь медленно снимай портупею с кобурой и бросай мне под ноги, — вновь обратился Стас к лейтехе. — Смотри, не вздумай даже прикасаться к застежке.
Охранник повиновался.
— Ключ-карту, — потребовал Стас, поднимая одной рукой увесистую кобуру и швыряя щурившемуся после полутьмы Жаквину, которого Вера уже выволокла в коридор.
