— В общем, да, — кивнул Никита, — только еще не испытали.
— И не надо ее испытывать! Не надо! — заволновался Алик.
— А почему? — засмеялся Василий.
В окно заглянул чернобородый Лева:
— Никита, мы новое крыло погрузили. Поехали монтировать.
Никита дернулся на стуле, но Василий его опередил:
— Сиди. Я сам с ними поеду. А вы тут поговорите по душам. Ты ему, Никита, смысл эксперимента объясни. — Василий остановился в дверях. — А ты, Саша, к вечеру приведи себя в порядок. В баньку сходи. Выпари из себя всю грязь. — Василий улыбнулся хитро. — Я-то понял, зачем ты в беспробудную пьянь ударился. Чтобы дисквалифицироваться. Чтобы тебя летать не заставили! Хитрец! Не выйдет! Никита, выпари его от души. Чтобы глаза сверкали и светились. На твою ответственность, полковник!
Никита встал из-за стола, сказал коротко:
— Есть!
— Подожди, — опомнился Алик, — я сегодня никуда летать не собираюсь.
— А это как получится!
И Василий хлопнул за собой дверью. Так, что тюлевые занавески на окнах встали параллельно полу.
Пока «уазик» не выехал за ворота, Никита сидел, напряженно уставясь в потолок, сжав пальцами подлокотники кресла. Как только с громовым звоном закрылись железные ворота, Никита повеселел. Начал рыться в ящике стола, достал из-под бумаг банку кофе, кружку и кипятильник.
— Кофейком побалуемся. — Никита, улыбаясь, потер руки.
— А что, он кофе запрещает? — спросил осторожно Алик.
— Да что ты! У нас кафетерий в подвале. Хоть залейся. Но всем вместе. В специально отведенные часы. Утром и после обеда. А я люблю сам. Понимаешь? Сам. У меня это ритуал. Пока кофе готовлю, столько мыслей в голову приходит.
Никита включил кипятильник. Достал с полки красные фаянсовые кружечки. Расстелил на столе салфетку. Все это он проделал оглядываясь на окно, прислушиваясь к каждому шороху.
— Действительно Освенцим,— грустно улыбнулся Алик.
— Да что ты! — замахал руками Никита,— Здесь хорошо. Замечательно! Территория большая. Теннисный корт, бассейн.
— А охрана? А колючка под током?
— Она мне не мешает. Наоборот. Концентрирует внимание. Не отвлекает на ерунду. Если бы не кофе… Когда я хочу, а не по расписанию. Если бы не кофе… Тут вообще сказка! А воздух какой!
— Сорок девятый год, — кивнул Алик. — Шарашка.
Никита разлил кофе по кружечкам. Сел в кресло
напротив Алика, на место Василия. Хотел что-то сказать, но задумался. Алик его отвлек:
— Давай, рассказывай.
— Что? — очнулся Никита.
— Рассказывай смысл эксперимента. Как велел геноссе Вася.
Никита округлил глаза под очками:
— Ты давно знаешь Василия Ивановича?
— Только вчера познакомились.
— И ты его… «Вася»?
— Имею право. Мы пили с ним и на брудершафт, и на «ты».
Никита покачал головой, то ли осуждая, то ли завидуя:
— А я его знаю двадцать лет… даже больше. Мы с ним вместе учились в ЛЭТИ.
— Он рассказывал.
Никита дернулся в кресле. Струйка кофе плюхнулась на белый халат.
— Что он тебе рассказывал?
Алик видел, что Василий прав: Никита до сих пор помнил и переживал то далекое комсомольское собрание факультета морских приборов. И Алик не стал его напрягать:
— Что-то рассказывал. Не помню. Мы вчера с ним здорово поддали.
— И он? — поразился Никита.
— А что, он не пьет, что ли?
— Не пьет. Даже при подписании контракта ни грамма не выпил… А Левка надрался, как дикий зверь.
— Ладно, рассказывай.
— Идея проста. — Никита схватил листок, начал на нем чертить контуры фермы. — Ты не физик. Как бы тебе это попроще объяснить…
Никита отбросил ручку, машинально включил на своем столе настольную лампу и обрадовался.
— Вот! Смотри! Лампа — это твое физическое тело. Твое ПФТ. Так?
— Допустим.
Никита схватил со стола клочок бумажки и покрутил им у лампы:
— А это мотылек. Понял? Это твое астральное тело. Твое AT. Так? Как бы далеко ни улетел мотылек, он обязательно вернется на свет. Так?
Никита потянулся к соседнему столу и на нем включил другую лампу:
— Это АУТ! Астральный уловитель! Понял?
Никита замахал в воздухе листочком:
— Наш мотылек отлетел от одной лампы. И прилетел к другой! Видишь, как все просто?
— Извини, — перебил его Алик. — Астральное тело связано с физическим! У них общая энергетика. Твой «мотылек» не полетит к чужой лампе!
— Правильно, — согласился Никита. — Но если мы замерим твою энергетику и воспроизведем ее в АУТе, мотылек полетит в ловушку! Только в ловушку! И никуда больше! Согласен?
Алик поразился, как просто, прагматично, доходчиво объяснил Никита великую человеческую тайну, будто речь шла о железных болванках и болтах…
Алик вдруг выключил лампу на столе у Никиты:
— Если мы уничтожим родное ПФТ… Если убьем человека? Астральное тело полетит в ловушку… Так? Это ты хочешь сказать?
Никита рассмеялся:
— Успокойся. Никого мы убивать специально не собираемся! Мы нашу ловушку только для умерших будем использовать! Только для покойников.
До Алика только сейчас дошло, что маленький грузовой «уазик» повез новое крыло, чтобы где-то его смонтировать. Для испытаний.
— Куда повезли прибор?
— В главный корпус…
— Зачем?
Никита снял очки, сморщился:
— Смонтируют над залом. Там какие-то бои будут. Василий Иванович говорит, может быть, и со смертельным исходом.
В коридоре хлопнула входная дверь. Никита взвился с кресла. В момент скинул в ящик стола пачку кофе и кипятильник. Улыбнулся рассеянно:
— Это охранник. Проверил, где мы. Он ничего. Симпатичный парень.
Алик смотрел на тонкие тюлевые занавески, чуть раздувающиеся от начавшегося ветерка:
— Слушай, Никита, а вы с этих бойцов параметры снимали?
Никита уже сидел за столом, листал толстую папку. Всем видом показывал, что разговор их окончен:
— Нет, ни с кого еще не снимали.
— Почему? Ведь, чтобы поймать AT в ловушку, нужно иметь параметры ПФТ. Так?
— Так, — кивнул Никита, не подняв головы. — Василий Иванович сказал, что он позже определит, с кого снимать параметры. Это его проблемы.
Алик встал. Подошел к окну. Солнце затягивали серые кучевые облака. А вдали над заливом послышался далекий громовой рокот.
— Значит, он позже определит, у кого будет смертельный исход? Он сам определит. Еще до боя. Интересное кино…
И Алик пошел к двери.
— Куда? — встал за столом Никита.
— В главный корпус. Переоденусь. Холодно в одних трусах.
— Тебе все в мансарде приготовлено. Отсюда теперь не выйдешь, Алик. Ничего, привыкнешь.
Алик возмутился:
— Что за дела?! Катитесь вы с вашей шарашкой! Я же с ним контракта не подписывал!
— Как — не подписывал?
Никита достал из папки и бросил на стол голубую картонку. То ли открытку, то ли перфокарту. Алик узнал на ней красные размашистые подписи. Свою и Василия.
— А это что? Чья это подпись? — удивленно спросил Никита.
4
Теология
Алик, разомлевший после сауны, лежал на жесткой армейской койке в своей мансардочке. Уже давно за лесом печально пропел отбой пионерский горн:
Спать, спать по палатам!Пионерам и вожатым.
Уже охранники вежливо попросили сотрудников лаборатории с теннисного корта.
Все стихло. На черном предосеннем небе зажглись крупные не летние звезды, уже угомонились в своих игрушечных замках ласточки под застрехой мансарды. А Алик все лежал в темноте закинув руки за голову, думал. Информации было много, но она никак не укладывалась в систему.
В мансарде вдруг зажегся яркий свет. Алик зажмурился и сел на койке. Различил в голубом ореоле черный силуэт. Алик закрыл глаза и снова открыл. Из ореола, как привидение, возник улыбающийся Василий в черной форме и в черной пилотке.
— Прямо к тебе. С развода караула. Даже переодеваться не стал.
Алик ему не поверил. Решил, что Василий специально захотел показаться ему именно в таком виде.
— А что это за форма на тебе?
Василий сел на табуретку прямо под яркой лампой:
— Наша форма… форма ОЭТа.
— А-а, — сказал Алик, — общества рогатых тружеников?
— Не уподобляйся Льву Наумовичу, — мягко попросил Василий.
Алик скинул ноги с кровати. Василий внимательно оглядел его розовое распаренное тело. Посмотрел в глаза:
— Другой человек! Ясный, лучистый взгляд. То, что нужно АЛу.
Алику даже неудобно стало от его пристального взгляда. Он натянул серый свитер с красными буквами на груди. Василий понял его замешательство по-своему.
— О своих вещах ты не волнуйся. Утром их сюда принесут. Да и вещей-то там. Мятый костюм да рваные кроссовки.
— ATT?
— Пистолета не было. Наверное, твой Андрюша его куда-то заныкал.
Василий бросил пилотку на стол:
— Боевой паренек. Ох, боевой. Вылитый я после первой зоны. Волчонок.
Он сам дал повод. И Алик задал ему весь вечер мучивший его вопрос:
— А с Андрюши параметры сняли?
