Алик взял чашку и повернулся к стеклянной стене. За стеной рябился на солнце залив. По заливу медленно шел белый катер. С катера спускали на воду оранжевые бочки. Обозначали пионерский пляж. На стеньге катера развевался от движения синий флаг с радугой и стрелой.
Только сейчас Алик заметил, что радуга была всего в пять цветов. Как олимпийские кольца. По числу мировых континентов. А пылающая стрела была направлена в небо, как ракета.
— Что,— спросил Василий,— неужели не хочешь в лабораторию? Неужели не соскучился по коллегам?
Коллеги были ни при чем. После последнего полета идти в лабораторию было просто страшно. Василий как будто понял его мысли, склонился к столу, спросил осторожно:
— Слушай, а как тебе удалось второго АЛа спасти?
Это и был его последний полет. Рассказывать об
этом не хотелось. Но Василий мягко настаивал. И утро было чудесное. В такое утро, казалось, все страшное сгинуло куда-то, спряталось в черные щели. И кофе помог. Взбодрил и освежил.
Василий, морща от удовольствия нос, потягивал апельсиновый сок:
— Год тому назад я видел второго АЛа. Он был полностью парализован… Вонища в палате ужасная была.
Алик глотнул остывший кофе.
— А глаза его ты видел?
— Жуть, — вспомнил Василий. — Какой-то кошмарный животный страх… Жуть!
— Его спрашивали, что с ним случилось. На все вопросы он дико мычал.
— А поле? — прищурился Василий.— Что случилось с его полем?
— У него почти не осталось поля.
Алик чуть не сказал: «Как у тебя», но промолчал. АЛ с утраченным полем был почти трупом, а Василий чувствовал себя прекрасно. Энергия от него исходила мощнейшая. Алик постоянно ее чувствовал. Василий держал его под контролем.
— И ты вышел в астрал, — напомнил ему Василий.
— Мы так решили с Никитой. Чтобы из астрала его осмотреть. — Алик замолчал.
— Ну? — торопил его Василий.
— Над ним висел чужой перехватчик.
— Какой перехватчик? Чей перехватчик?
— Не знаю, — признался Алик.— Ни одна страна еще не способна выставить A3.
— Астральную защиту, — понял Василий.
— Ну, — кивнул Алик. — А тут висел чужой.
— Как он выглядел?
— Он черный был. Черный монстр какой-то с розовой пастью.
— Негр? — задумался вдруг Василий.
— Может, и не неф. В астрале тела выглядят по-другому… То есть так, как… — Алик замялся.— На Земле ты красавцем можешь быть, а в астрале выглядишь монстром. Астральное тело — это суть. Твоя суть.
— Ну и что? — наклонился к столу Василий.
— Перехватчик пошел на меня в атаку.
— Как это — в атаку? — удивился Василий.
— Да так. В обычную атаку, — пожал плечами Алик. — Мне ничего другого не оставалось, я принял бой…
Василий даже захохотал от удовольствия:
— Бой?! А как он выглядит? Этот самый бой?
Алик посмотрел в его горящие разным светом глаза:
— Внешне никак. Я лежу в саркофаге. Ну, это такая лежанка с датчиками. Ну, типа барокамеры, что ли. А Никита сидит у приборов. Держит мой «хвост»! Внешне я как бы сплю. Или в обмороке глубоком.
— А внутренне?
— А внутренне — я в астральном истребителе веду тяжелый бой. С резкой переменой высот, с уходами, заходами, маневрами.
— Как настоящий воздушный бой?! — шепотом спросил Василий.
— Похоже, — кивнул Алик, — только в абсолютном безмолвии. Бой в полной тишине.
— И кто же победил?
Алик засмеялся его нелепому вопросу:
— Ты же видишь, я с тобой сижу.
— А тот? Черный монстр погиб?
— Погиб.
— То есть как погиб? Каким образом?
Алик нехотя объяснил:
— Он же тоже где-то на земле находился. В какой стране, я не знаю. И кто он такой, я не знаю. Может, он и не негр совсем. Я вернулся в лабораторию, а он больше не проснулся. Только и всего.
Василий задумался. Уставился в залитое солнцем окно.
Алик был рад, что Василий отвлекся. Он бы все равно дальше ему ничего не рассказал.
Как, корчась, полетел черный монстр куда-то в бездну. Как высоко взмыл победно его астральный истребитель. А потом начал терять скорость. И остановился совсем. Завис, как вертушка, перед голубым сиянием. А из сияния вышел седой человек в белых одеждах. Тот, которого он называл для себя Андреем Первозванным. Человек строго глядел на него огромными серыми глазами. Не говорил ничего. Но Алик все понял:
— Не для этого я тебя в первый раз отпустил, не для этого!
Астральный истребитель вздрогнул и полетел стремглав в черную бездну. Следом за монстром. Мурашки ужаса пробежали по телу Алика. Хотя ничего не было видно в бездне той. Только черная, дегтярная пустота. От этой пустоты исходил мучительный ужас.
Над самым черным колодцем истребитель завис, и еле видимый в высоте белый человек неслышно сказал ему:
— Последний раз тебя спасаю. Иди домой, сынок.
И Алик вернулся в лабораторию. Ощутил свое тело,
неподвижно лежащее в саркофаге. Увидел над собой испуганное лицо Никиты.
— Что с тобой? — тряс его за плечи Никита. — Где ты был, Алик? Тебя потеряли приборы. Я думал — конец!
Алик с трудом вылез из саркофага и шатаясь пошел в соседнюю комнату. Была глубокая ночь. У постели второго АЛа дремала сестра. Ждала, когда кончится питательная капельница. АЛ отказывался есть. Категорически. Хотел умереть. Питательные капельницы приходилось ставить только ночью, когда он переставал контролировать себя.
На тумбочке лежали принесенные его женой ароматные, светящиеся изнутри яблоки. Но он так и не попробовал их.
Алик подошел к его койке. Положил ему на лоб руку. Лоб был холодный и влажный. Проснувшаяся сестра испуганно дернула Алика за рукав.
— Убери капельницу, — приказал ей Алик.
Сестра вынула иголку из вены, взяла штатив и скрылась за дверью. Пошла за дежурным врачом.
Алик тихонько хлопнул АЛа по щеке. Тот открыл глаза.
— Как дела, АЛ?
АЛ потянулся и ответил:
— Нормально… Слушай, кинь-ка мне яблочко.
Алик смотрел, как АЛ хищно вгрызается крепкими молодыми зубами в яблоко. А на душе Алика было сумрачно. В глазах его застыла черная, дегтярная бездна…
Василий взял Алика за руку:
— Слушай, Саша, а как ты сам стал АЛом? Это сложно, наверное? Годы тренировок, изучение оккультных наук? Да?
Алик пожал плечами:
— Это просто. Нужно однажды самому чуть не умереть. И все.
Василий, жмурясь, как кот, глядел на искрящийся залив и белый катер, подходивший к причалу:
— Саша! Ты посмотри, какая красота! К черту твой астрал! Вот же она — настоящая жизнь!
В стеклянных дверях ресторана появился молодец в черной форме, в черной пилотке на самых бровях.
— Капитан, вас к телефону! — крикнул молодец от самых дверей.
— На трубку? — спросил Василий.
— В кабинет. К директору лагеря.
Василий улыбнулся иронически:
— Саша, подожди меня у подъезда. Я сейчас. Я сам в лабораторию тебя провожу.
2
Военная игра
У подъезда под кустом шиповника сидел на скамейке, в тени, мрачный Андрюша. Когда Алик сел рядом, Андрюша оглянулся по сторонам, сказал тихо, не глядя на него:
— Валить отсюда надо. И чем скорее, тем лучше.
Алик еще не видел Андрюшу таким мрачным и встревоженным.
— Что с тобой, Первозванный?
— Петрович меня предупредил. Сказал, что живыми нас с тобой отсюда не выпустят.
— Так и сказал? — задумался Алик.
— Территорию охраняют с собаками. Надо уходить морем.
— Во-первых, ты этому Петровичу не очень доверяй,— задумчиво сказал Алик. — Петрович на Капитана работает.
— Мало ли почему он работает, — заступился за Петровича Андрюша, — может, его жизнь заставила…
— А во-вторых, сегодня я никак уйти не могу. Я должен проверить этого Капитана Васю.
— А что его проверять?
— Надо проверить, кто он на самом деле. Марина его не узнала.
— Как это не узнала? — рассердился Андрюша.— Сама с ним обручилась, а теперь не узнает?
Алик огляделся и объяснил ему спокойно:
— Знаешь, как слепые людей узнают? Только в комнату входит знакомый человек, слепой уже улыбается — узнал. Или нормальные люди сто лет не виделись, стариками стали, а друг друга увидят — плачут от радости. Люди узнают друг друга полем.
Андрюша отогнал настырного шмеля, жужжащего над шиповником.
— Что же, у него другое поле стало?
Алик закинул ногу на ногу, сложил руки на груди. Задумался.
— Понимаешь, поле со временем может меняться. Становиться больше или меньше. Но качественно оно не меняется! Никогда не меняется качественно!
Андрюша его понял. Спросил настороженно:
— Ты хочешь сказать, у него поле другого человека? Разве так бывает?
Алик задумчиво качал босой ногой:
— Это я сегодня вечером проверю на приборах.
Андрюша врубился в тему. Спросил с интересом:
— А если у него поле другое, разве он внешне не меняется?
— У него родинка пропала. И глаза стали разные. Заметил, какие у него глаза?
Андрюша кивнул. А Алик сказал как давно решенное:
