Василий энергично растолкал мрачного Алика, предупредил, чтобы Алик и не помышлял о похмелке, предложил вместо нее пробежаться по кромке залива: «Всего километров десять, но какой эффект! Весь хмель выйдет потом». Алик стал отговариваться, доказывать Василию, что на втором километре умрет. Но тот был непреклонен. Василий за ноги стащил с кровати Алика и зычным командирским голосом скомандовал заспанному Андрюше: «Застава, в ружье!»
Лето опять вернулось. Солнце жгло уже в шесть утра. Как на юге. Залив — как зеркало. Ни одной волны. Прибрежные сосны вспотели дурманным запахом смолы.
По кромке берега к ним трусцой приближалась группа загорелых спортсменов. Впереди Андрюша узнал седого Петровича. Тоже был еще мужик что надо. Не поймешь, сколько лет. В спортивном костюме Петрович даже старше казался. Но Андрюше смотреть на него не хотелось. ТТ он им подсунул с электронной подлянкой. Неприятно было видеть этого сурового поджарого мужика, шестерившего на заграничного бизнесмена.
Петрович остановил группу в нескольких шагах от Василия. Построил их лицом к нему. По их мощным фигурам Андрюша понял, что это и есть бойцы. Бойцы будущего «шоу кумитэ».
— Приветствие хозяину,— приказал бойцам Петрович.
Бойцы наклонили головы, но поздоровались все по-разному. На разных языках. Один был раскосым, один кавказец, а двое — не поймешь кто.
— Как настроение, орлы? — спросил их Василий.
Бойцы ответили одинаково:
— Нормально.
Значит, парни были все свои, из бывшего Союза.
— Послезавтра бой, не подведите, — ласково попросил их Василий.
Бойцы молча уставились на него тревожным взглядом.
— И я вас не подведу, — успокоил их Василий.— Победитель кроме суммы контракта получит личный приз. От меня.
Бойцы не спускали с него тревожных взглядов.
— Что надо сказать дяде? — напомнил им Петрович.
И бойцы ответили опять одинаково:
— Спасибо.
— Вперед! — скомандовал Петрович.
И бойцы мощными горами заколыхались по берегу дальше.
— Петрович! — окликнул Василий.
Петрович вернулся.
— Возьми с собой паренька,— Василий кивнул на Андрюшу, — пусть с ними разомнется.
— Зачем? — не понял Петрович. — У меня две пары. Лишний будет.
— Кто знает! — улыбнулся Василий. — Возьми паренька.
Петрович кивнул Андрюше:
— Пошли.
Андрюша поискал глазами Алика. Алик стоял по колено в воде. Горстями мочил голову и грудь. Ему уже было жарко. И Андрюша побежал за Петровичем догонять бойцов.
Василий побежал в другую сторону. Алик не спеша трусил за ним. Василий бежал упруго, споро. На влажном береговом песке четко отпечатывались его босые следы. Следы ложились лисьей стежкой — один за другим. Не как у сгоняющих жир лохов — на ширине плеч. Василий понимал толк в беге.
Уже метров через двести Алик стал задыхаться и перешел на ходьбу. И Василий остановился. Ждал его, жмурясь на яркое солнце.
— Прямо южный берег Крыма! Артек! — крикнул он Алику. — Как раз то, что нужно!
Алик хотел спросить, зачем ему это нужно. Но не успел. Василий спросил его первым:
— О чем ты вчера в храме с Мариной говорил?
Алик выдохнул тяжело:
— О тебе. Все о тебе.
— Ты ей помог? Снял с нее код?
Алик подошел к нему вплотную:
— Код здесь ни при чем. Ты ей чужой, Вася…
Василий засмеялся:
— Давай окунемся.
Не дожидаясь ответа Алика, Василий скинул красные трусы и, высоко поднимая ноги, побежал по воде, осыпаемый искрящимися на солнце брызгами. Алик машинально отметил про себя его равномерный красивый загар.
А вода после гроз стала холодной.
Побледневшие, с синими губами, они лежали рядом на мелком горячем песке. Спиной к солнцу. Кайфовали.
Алик искоса глядел на молодое, упругое тело Василия. Вспомнил еле тлеющую голубую искорку в черной нище памятника на кладбище и спросил:
— Когда в лабораторию на приборы пойдем?
— Вечером, — тут же ответил Василий.
— А чего тянуть?
— Во-первых, ты еще не в форме. А во-вторых, дела, — отмахнулся Василий,— надо все самому проверить. На Гощу надежды мало. Он только о своей Лане думает. Ревнует… А завтра уже гости съезжаться начнут.
— Какие гости?
— Отдыхающие.
— У вас тут база отдыха, что ли?
Василий улыбнулся хитро:
— Пионерский лагерь «Отрада».
— Дети, что ли, приедут?
— Бывшие дети. — Василий перевернулся на спину, лицом к солнцу.— Помнишь,, как здорово мы вчера отдохнули в «Ностальжи»? У нас покруче. Люди приезжают на три дня. В свое пионерское детство.
— Зачем? — не понял Алик.
— Чудак. Самое лучшее время в жизни — детство. Но оно быстро проходит. А я остановил время. Я устроил вечный детский рай! В отдельно взятой жизни. Тут и линейки, и костры, и военная игра, и олимпиада. Гоша это делает лихо. Он профессиональный вожатый. Ты представляешь, взрослые, солидные дядьки, директора фирм, бизнесмены, на три дня становятся детьми! Фантастика!
— Дорого, наверное, стоит такое удовольствие?
— Очень, — согласился Василий.
И Алик вспомнил, как при выходе из «Ностальжи» Василий сказал ему: «За такое удовольствие я беру с человека всю его жизнь».
Издали раздался гортанный крик. Вдали, за причалом, схватились в рукопашной фигурки бойцов. Три пары.
— И «шоу кумитэ» тоже в программу входит? — осторожно спросил Алик.
— На закуску,— жмурился на солнце Василий.— В последнюю ночь. На закрытие лагеря. «Шоу кумитэ» — возвращение во взрослую жизнь. Обряд. Таинство. Ритуал.
Динамики у главного корпуса звонко щелкнули. Над пустынным побережьем высоко взвился знакомый с детства сигнал пионерского горна. Василий запел на веселый мотив:
Вставай! Вставай!Порточки надевай!Просыпайся, не ленись!На зарядку становись!
Василий отряхнул грудь от мелкого песка и надел свои красные трусы:
— Семь утра. Зарядку мы с тобой, считай, сделали. Пощли завтракать.
Они шли по горячему песку к главному корпусу. Из динамиков им навстречу звенел хор радостных детских голосов:
В буднях великих строек,В веселом грохоте огня и звона,Здравствуй, страна героев,Страна мечтателей,Страна ученых!
— Это что, репетиция? — спросил удивленно Алик.
— Последняя проверка. Чтобы завтра никаких накладок! Отдыхающие должны себя почувствовать в отлаженной машине.
И Василий упруго зашагал вверх по дюне напрямик к корпусу.
Алик после купания чувствовал себя значительно лучше. Даже стал подпевать радостному хору:
Нам нет преград ни в море, ни на суше,Нам не страшны ни льды, ни облака,Пламя души своей,Знамя страны своейМы пронесем через миры и века!
У подъезда главного корпуса их ждал Георгий Аркадьевич в светлом костюме по жаре.
— Куда собрался, Гоша? — оценил его вид Василий.
«Папа» ему доложил, торопясь:
— Я все проверил. Все завез. Всех предупредил. Вася, я в город до обеда махну.
— К Лане? — прищурил серый глаз Василий. — Куда она денется? Кому она нужна? — Василий обнял Алика за плечи. — Вот кому она могла пригодиты:я, но он здесь и никуда отсюда не денется. Будь спокоен, Гоша, займись делом. Проверь все еще раз. Люди нам большие деньги платят.
«Папино» лицо огорченно вытянулось. Василий, обнимая Алика, смеялся:
— Не злись, дед! Ты же завтра за ней едешь. Завтра привезешь все святое семейство. Потерпи до завтра, дед. Займись делом.
И «папа» с ходу занялся делом. Набросился на подходившего к корпусу Петровича:
— Ну, как твои амбалы? Квелые они какие-то. Сонные…
— А кому хочется умирать в такую погоду? — мудро ответил Петрович.
И «папа» светлым шаром покатился по асфальтированной дорожке куда-то в глубь территории. Искать дело.
Василий остановился в стеклянных дверях. Заметил подходившего за Петровичем Андрюшу:
— Ну, как паренек? Проверил?
Петрович подошел к Василию вплотную. Но сказал громко, чтобы Андрюша услышал:
— Паренек ничего. Но сыроват. Если только на перспективу. Работать и работать.
— Вот и займись с ним. Поработай, — бодро приказал Василий и добавил тихо: — Глаз с него не спускай.
Через мраморный вестибюль Василий с Аликом, как были — в трусах и босиком, прошли в ресторан. Шикарный ресторан уже был оформлен под пионерскую столовую. На мраморных стенах висели плакаты: «Хлеб — наше богатство», «Кто не работает — тот не ест», «Когда я ем — я глух и нем».
Василий усадил Алика за самый ближний к кухне столик с картонной табличкой: «Вожатский». Алику есть не хотелось. И Василий заказал себе только апельсиновый сок, а Алику двойной кофе. Алик на кофе посмотрел как на отраву.
— Приводи себя в порядок, — приказал Василий. — Я тебя сейчас в лабораторию провожу. Проверь все приборы. Чтобы вечером никаких накладок.
Алик взял чашку и повернулся к стеклянной стене. За стеной рябился на солнце залив. По заливу медленно шел белый катер. С катера спускали на воду оранжевые бочки. Обозначали пионерский пляж. На стеньге катера развевался от движения синий флаг с радугой и стрелой.
