между этими двумя революциями поразительно.
Неудивительно, что лидеры еврейской общины США с давнего времени видели в сионистском движении аналог Американской революции. В 1902 году Ричард Готтхайл, президент Федерации американских сионистов, сказал, что поселение евреев в Палестине вызывает в его представлении историю «пуритан, бежавших от преследований». Сионистские пионеры «создают новую Иудею точно так же, как пуритане создавали новую Англию три столетия тому назад, — писал Бернард Розенблат в 1907 году. — Хедера и другие израильские поселения — это Джеймстаун [первое поселение англичан на территории современных США] и Плимут [первое поселение Новой Англии] нового Дома Израиля»[643]. Луи Дембиц Брандайз, первый еврей, ставший членом Верховного суда США, говорил о «еврейских отцах-пилигримах» в Палестине, ставших «колонистами» в местности, более всего похожей на «Калифорнию в миниатюре». Бен Гехт, один из самых успешных и востребованных сценаристов классического Голливуда, писал: «В Палестине идет революционная война. Немногочисленные евреи, пережившие Катастрофу европейского еврейства, творят историю, подобно бойцам французского Сопротивления, партизанам, ирландским повстанцам и американским революционерам». Американские добровольцы, вызвавшиеся присоединиться к Эцелю, взяли себе имя «Батальон Джорджа Вашингтона»[644].
Параллели с Американской революцией проводились также иным, самым неожиданным образом. Яир Шамир (занимающий пост министра сельского хозяйства Израиля), сын Ицхака Шамира (который был преемником Бегина, а в свое время одним из руководителей Лехи) сказал как-то автору в ходе обсуждения двух революций: «Бен-Гурион был лоялистом»[645]. Лоялистами назывались подданные Соединенного Королевства, жившие в Америке и не желавшие выступать против власти короля, предпочитая сохранять североамериканские колонии в составе Великобритании.
Назвать Бен-Гуриона лоялистом было бы довольно странно — ведь он, несомненно, выступал за независимость еврейского государства. И все же замечание Шамира-сына достаточно красноречиво. Многие израильтяне того времени считали, что Бен-Гурион, при всей своей значимости, нуждался в Эцеле, который напоминал бы ему: не достаточно желать создания еврейского государства — надо принимать меры для достижения этой цели. Да, Бен-Гурион одобрил идею раздела Палестины и провозгласил независимость Израиля в самый нужный момент. Израиль мог бы и не возникнуть без Бен-Гуриона. Однако вынужденный уход англичан из Палестины — это заслуга Бегина в большей степени, чем Бен-Гуриона, и потомки бойцов Эцеля и Лехи воспринимают поведение Бен-Гуриона во времена ишува как нерешительное и примиренческое.
Если речь зашла о необходимости делать что-либо для завоевания независимости, то регулярное сопоставление американской и сионистской революций (кто бы ни делал это — Бегин, Шамир или другие) приводит нас к непростому вопросу: почему даже американские евреи склоняют голову в память Натана Хэйла, однако не могут без стыда слышать имена Файнштейна, Баразани и других борцов за свободу Эрец-Исраэль, которые стремились к такой же цели, за которую отдал жизнь Натан Хэйл? Почему Джордж Вашингтон, который вел ожесточенную, неистовую и кровавую войну с англичанами, считается героем, тогда как Бегин для многих остается преступником или по меньшей мере лидером с запятнанной репутацией? В чем-то, возможно, это вопрос времени. Мы располагаем фотографиями двух британских сержантов, повешенных бойцами Эцеля, и снимками разрушенной гостиницы «Царь Давид». Мы знаем имена этих сержантов и тех людей, которые погибли при взрыве в гостинице. Однако сейчас мало кому известны имена тех юных британских солдат, которые погибли от рук американских революционеров. Течение времени и отсутствие деталей примиряют нас с героическими действиями американских борцов за свободу — по мере того, как боль и страдания их противников уходят в забвение. Вожди и бойцы сионистской революции лишены такой роскоши.
Бойцам сионистской революции приходится мириться с неравенством еще одного рода. Мировое общественное мнение не испытывает особых симпатий к коренным народам Америки. Известны факты массовых убийств или насильственного переселения индейцев, однако американские колонисты редко подвергаются за это столь же резкой критике, как еврейские поселенцы за действия по отношению к арабскому населению. Палестинцы значительно больше преуспели в поисках международной поддержки, и репутация израильтян в этом плане страдает много сильнее, чем репутация американских колонистов два столетия тому назад — несмотря на их очевидное сходство.
Репутация Бегина пострадала еще и потому, что Бен-Гурион отказывался признавать свое участие в ряде событии, за которые поныне шельмуют Бегина. Бен-Гурион обычно полностью отрицал свою связь с теми операциями, реализация которых отклонялась от первоначального плана, тогда как Бегин никогда не уходил от ответственности. Проведение операции Дейр-Ясин было одобрено Давидом Шалтиелем (Ѓагана), однако когда ситуация стала разворачиваться не по плану, что привело к гибели мирного населения, Бен-Гурион выставил Бегина как безжалостного убийцу. Члены Ѓаганы принимали непосредственное участие в планировании взрыва в гостинице «Царь Давид» (поскольку Бен-Гурион был согласен с Бегином относительно необходимости нанесения такого удара по англичанам), однако когда выяснилось, что погибло много гражданских лиц — оттого, что англичане не поверили предупреждению Эцеля о готовящемся взрыве, — Бен-Гурион возложил всю вину на Бегина, будто бы он сам и его люди ничего не знали о планировавшейся операции. Бен-Гурион никогда не признавал свою неправоту по отношению к Бегину. Давид Бен-Гурион был одним из самых выдающихся лидеров во всей истории еврейского народа, и без него, возможно, никогда не было бы создано еврейское государство. Однако, несмотря на все свои достоинства, он был несправедлив к Менахему Бегину — неизменно и безжалостно. Его нежелание признать свою роль во всех этих провальных операциях, равно как и его отказ согласиться с тем, что именно благодаря одновременным усилиям Бен-Гуриона и Бегина удалось добиться ухода англичан и создания еврейского государства — это уродливые пятна на выдающейся биографии.
И Давид Бен-Гурион был в этом, разумеется, не одинок. Менахем Бегин во многом остается жертвой кампаний, которые велись против него евреями диаспоры. Когда в 1948 году, накануне планировавшегося приезда Бегина в США, Альберт Эйнштейн и Ханна Арендт присоединились к еще двум десяткам видных американских евреев, опубликовав в «Нью-Йорк таймс» совместный протест против его визита, они, возможно, и не могли себе представить тот долгосрочный урон, который эта статья нанесет не только репутации Бегина, но и всему делу его жизни. Содержавшееся там утверждение относительно того, что «240 мужчин, женщин и детей» были убиты в Дейр-Ясин, не имело ничего общего с действительностью. Бегин отрицал это обвинение, но никто ему не верил. Несколько десятилетий спустя его правоту подтвердят палестинские историки.
Эйнштейн и Арендт писали, что Эцель «внутри еврейской общины проповедует ультранационализм, религиозный мистицизм и расовое превосходство». И американские евреи им верили. Однако и эта характеристика Бегина не имела ничего общего с действительностью. Бегин верил в Бога — однако вера отнюдь не делает человека религиозным мистиком. Бегина
