медных, не считая бесчисленного количества зерна, фуража и скота[1306]. Выразительно сказал об этом Вегеций: Qui desiderat pacem, praeparet bellum[1307][1308]. Эти жесткие действия московитов отрезвили шведскую королеву. Она прибегла к посредничеству г-на Остермана, чтобы передать царю свое письмо, в котором она просила его прекратить враждебные действия, чтобы она смогла подготовить мирное соглашение. Царь, который только этого и желал, уступил просьбам королевы и тотчас дал приказ своему адмиралу Апраксину прекратить военные действия против шведов и отвести флот в Лемланд [Lameland][1309], тем более что подходящее время года для мореплавания заканчивалось. Во исполнение приказа своего государя адмирал отвел корабли восемнадцатого августа. Восемь дней спустя близ Стокгольма появился английский адмирал Норрис [Noris] со своей эскадрой в сопровождении шведской эскадры под командованием адмирала Спарре [Spar][1310]. Англичане между тем распустили слух, что их прибытие навело страх на армаду московитов и обратило ее в бегство, однако московиты опубликовали подробное донесение о случившемся, из которого явственно было видно, как далеки от истины распространяемые неприятелем слухи.
Одновременно с этим г-н Картерет [Carteret][1311], посол Англии при дворе королевы Швеции, написал царю письмо, в котором содержалось предложение «короля, его государя, выступить в роли посредника, на что уже согласилась королева Швеции»; там также сообщалось, что «Его Величество король Великобритании приказал адмиралу Норрису направиться в эти воды, чтобы защитить торговые интересы английской нации и придать больший вес посреднической роли короля». Наконец, там говорилось, что «король, его государь, заключил соглашение с Христианнейшим королем и другими союзниками, в том числе и Швецией, о том, чтобы положить конец войне, много лет опустошавшей север». Кроме того, посол поручил адмиралу Норрису написать такое же письмо о том же предмете. Эти два письма были переданы от г-на Беркли [Berclei], английского дворянина, российским полномочным посланникам на Аланде, чтобы те передали их своему государю[1312]. Однако посланники эти, заметив оскорбительный и высокомерный тон писем этих двух милордов, не пожелали ни пересылать их своему государю, ни выдать Беркли паспорт, чтобы тот сам мог их доставить. Вместо этого они отправили того же Беркли с письмом к г-ну Картерету, в котором отмечали, что «это не подходящий способ решения столь важного вопроса, ведь Его Величество король Англии мог бы сообщить о своих намерениях царю или написав ему напрямую, или через посредство британских послов в Петербурге».
Лондонский двор понял, что царь ни от кого не готов слушать поучений, и потому тотчас отозвал своих посланников, Джеффриса[1313] и Вебера[1314]. Этого царю было достаточно, чтобы понять намерения короля Георга: кроме того, он узнал, что адмирал Норрис получил приказ присоединиться к шведам для противостояния русскому флоту. Итак, увидев, что этот государь ведет себя уже не как союзник, а как враг, царь приказал арестовать нескольких англичан, проживавших на территории его государства, пригрозив еще и конфисковать все имущество, принадлежащее представителям этой нации и составлявшее более пятидесяти тысяч скудо, если английский флот осмелится предпринять хоть малейшее враждебное действие. В то же время, чтобы показать чистоту своих намерений, он поручил Веселовскому, своему послу в Лондоне, передать королю Георгу меморандум, наделавший немало шума при том дворе. В меморандуме умелый посланник заявлял, что «царь неизменно сохранял искренность в отношениях с королем Георгом как с ганноверским курфюрстом, как и с королем Великобритании, в то время как король Георг вел себя с царем совершенно иначе, своими действиями постоянно демонстрируя желание разрушить дружбу, до сих пор связывавшую две нации к большой пользе для Англии, интересам которой не мог бы послужить подобный разрыв». Этот меморандум был составлен столь живым слогом и излагал все обстоятельства с такой энергией, что король Георг счел недопустимым позволить ему оказать на умы подданных и иностранцев то влияние, на которое он был рассчитан. Поэтому он приказал подготовить ответ, не оставшийся, в свою очередь, без реакции со стороны царя. Г-н Бестужев [Vestuchef][1315], приданный в помощники послу Веселовскому, представил королю Георгу еще одно послание, в котором разоблачал все клеветнические измышления и демонстрировал истину с такой ясностью, что Лондонский двор мог ответить на него только одним способом: приказать послу покинуть Великобританию. Эти меморандумы русских посланников, которые знатоки политики считают истинными шедеврами, послужили лишь тому, что подлили еще больше масла в огонь раздора и взаимного недоверия между двумя народами.
Посреди всех этих интриг царь ни на минуту не забывал тщательно заботиться о порядке в своем государстве. Имея возможность во время пребывания в Париже наблюдать, какие выгоды принесли казне меры, предпринятые в области горнорудного дела герцогом Орлеанским, он создал по этому образцу в Петербурге совет, полностью состоявший из наиболее способных и опытных людей[1316]. Кроме того, он повелел построить литейные мастерские с печами и всем необходимым для работ по металлу. Царь предпринял и еще один шаг на пользу своего отечества, свидетельствующий о прекрасном владении им искусством политики. Московиты имели обыкновение каждый год посещать минеральные воды в Карлсбаде [Carelsbach], Швальбахе [Svalsbach] и Пирмонте [Pirmont][1317], местах, находящихся во владениях соседних государей, и спускали на этот отдых лучшее российское золото. Великий Петр стал думать о том, как бы оставить эти деньги в пределах России. Как раз тогда же были открыты воды в Олонце [Aloniza][1318] — местности, находившейся под властью царя. Петр решил оказать всемерную поддержку этому начинанию, лично посетив эти воды. Одного этого было достаточно, чтобы побудить всех прибегнуть к тому целительному средству, которое их благоразумный и знающий государь освятил собственным примером. Дворяне, съезжающиеся на эти воды каждый год, пользуются этой возможностью, чтобы покупать там различное оружие, которое изготавливают там по воле царя лучшие оружейники, собранные со всех концов Европы.
Примерно в это же время там же, на водах, скончался известный Арескин [Areschino][1319], шотландец, лейб-медик и советник царя. Его тело было доставлено в Петербург, и царь повелел воздать ему все подобающие почести, выражавшие то неизменное уважение, которое Петр питал к заслугам этого великого человека. С такими же почестями был похоронен и старый граф Шереметев, преданно служивший России до последнего дня и принесший ей немалую пользу[1320]. Проявив такую заботу о том, чтобы вознаградить заслуги своих верных слуг, царь пожелал распространить свои благодеяния и на тех, кто мог воспользоваться их плодами. Г-да Толстой, Румянцев, Ушаков [Otsacof]
