адмирала полнотой полномочий для того, чтобы те выступили в роли посредников для заключения мира на разумных условиях, и потому он просит передать это предложение Его Царскому Величеству». Долгоруков немедля ответил ему, что «царь, его государь, всегда горячо желал мира и неоднократно являл ясные доказательства этого во время переговоров, но Швеция неизменно выказывала противоположные намерения. Что же до путей заключения этого мира, то если Его Величество британский король желает сообщить нечто Его Царскому Величеству, то он может найти для этого другой, более краткий путь».
Царь и в самом деле твердо решил не принимать предложений о посредничестве, так как он хотел договариваться с Швецией о мире непосредственно или же, если шведы непременно хотели посредника, готов был бы согласиться принять в этой роли императора римлян[1333]. Вместе с тем, так как открытого разрыва между дворами России и Англии не произошло, царь считал, что английский адмирал ограничится маневрами, и поэтому не стал тратить времени на преследование его эскадры, направив всё на запланированные им для текущей кампании сухопутные силы. Наготове в Финляндии уже стояла армия численностью в восемьдесят тысяч человек, не считая передвижных отрядов[1334]. Он также позаботился о снаряжении военных кораблей и галер, неустанно курсировавших между Петербургом и Кроншлотом, Кроншлотом и Ревелем, Ревелем и Петербургом, так что к маю он уже располагал мощнейшим флотом[1335]. Тогда в Петербург прибыл генерал-адъютант[1336], которого новый король Швеции отправил к царю, чтобы известить его о восшествии своем на престол и заверить в особом уважении к Его Царскому Величеству, горячо желая заключить с ним прочный и долговечный мир ради добрососедских отношений с Россией. Царь ответил, что «от всего сердца поздравляет этого государя с восшествием на престол и благодарит его за извещение об этом событии, ведь он и ранее стремился поддерживать мир со своими соседями, и теперь намерения его не изменились, если только король Швеции согласится пойти на разумные условия». Офицера на несколько дней задержали в России, чтобы показать ему идущие военные приготовления и силы, развернутые для наступления на Швецию, если та будет упорствовать в неприятии мира.
Эти церемонии не смогли положить конец войне. Царь, желая поставить Европу в известность о том, что не боится и новых своих врагов, приказал своим галиотам и нескольким большим кораблям выдвинуться в Балтийское море. Седьмого августа выдвинулся и шведский адмирал со своей эскадрой, состоявшей из галиотов и больших кораблей, чтобы разведать действия московского флота, которым командовал князь Голицын[1337]. Он счел, что неприятельский флот уступает его собственному по численности, и потому решил возможным его атаковать. Во время боя две шведские галеры приблизились к берегу, налетели на скалы и были захвачены московитами. Шведы стали грести прочь от берега, в сторону открытого моря. Московиты рьяно пустились за ними в погоню и, непрерывно обстреливая шведов, заставили их отступить и захватили у них четыре фрегата[1338]. Реляции шведов об этом сражении существенно отличались от реляций русских, но, как бы то ни было, ясно, что русские одержали победу и захватили четыре фрегата и пять галиотов, которые с триумфом были доставлены в Петербург и показаны царю, для которого не было победы более приятной, чем победа, одержанная на море, ибо он надеялся, что она побудит его народ с еще большим рвением предаться изучению морского дела. В память об этом сражении царь повелел отчеканить медали, на одной стороне которых можно было увидеть погрудное изображение царя, а на другой — морское сражение и надпись «Старание и мужество одолевают препятствия»[1339]. Дабы воодушевить еще больше своих воинов быть верными долгу в подобных случаях, царь пожаловал князю Голицыну шпагу, инкрустированную алмазами стоимостью в тридцать тысяч флоринов, и приказал раздать схожую сумму наличными офицерам и солдатам, отличившимся в этом сражении.
Однако и сухопутная армия не оставалась без дела. Тот же князь Голицын попытался вторгнуться на территорию Швеции. Его галеры дошли до Аланда, но не смогли продвинуться дальше из‐за льдов. В то же время эта попытка принесла определенные результаты, так как отвлекла внимание неприятеля и поспособствовала осуществлению другого предприятия, возложенного на бригадира Менгдена [Mengden][1340]. Он с отрядом московитов и казаков атаковал новопостроенный город Умео [Uma][1341] в Лапонии [Lappia]: они захватили там большое число шведских солдат вместе с их офицерами, подожгли город и окрестные селения и обратили в пепел огромное число домов, складов и мельниц[1342].
Посреди этих жестоких событий царь не забыл ответить королю Швеции на те знаки уважения, которое тот ему явил. Он послал генерал-адъютанта Румянцева в Стокгольм, чтобы поздравить этого государя с восшествием на престол, засвидетельствовать свое почтение к его персоне и сообщить о своем искреннем желании заключить мир. Помимо этих комплиментов он дал наказ Румянцеву предложить шведам обмен пленными и перемирие на всю зиму. Российский посланник был принят в Стокгольме с тем же радушием, с каким шведский посланник был принят в Петербурге. После хвалебных речей в адрес короля посланник представил графу Горну [Orn][1343], главе канцелярии, предложения об обмене пленными и перемирии, однако граф отвечал так уклончиво, что стало ясно: двор Швеции не слишком стремится к миру. В подобных условиях царь счел целесообразным продолжить военные действия. Так как он думал, что английский флот во время следующей кампании может вновь прийти на помощь шведам, то всю весну потратил на то, чтобы спустить на воду десять новых линейных кораблей, которые имели на борту от шестидесяти до восьмидесяти орудий и которые могли бы сослужить хорошую службу следующим летом. Однако нужды в них не оказалось, как мы вскоре увидим[1344].
Строительство этих кораблей было не единственной заботой, занимавшей Петра: он неустанно трудился на благо своего народа и прилагал все усилия для развития торговли. Поэтому даже посреди всех вышеописанных треволнений он не забыл отправить официальное посольство китайскому императору ради установления с ним согласия и взаимопонимания. После того как в Сибири, в той ее части, которая граничит с Китайским государством, были открыты залежи золота, серебра, меди и свинца, царь позаботился о том, чтобы сделать для той области мудрые распоряжения, которые и в самом деле поспособствовали ее развитию к большой выгоде всех занятых в ней людей. Благодаря обещаниям щедрой оплаты ему удалось нанять на службу множество искусных работников, которых он привлек
