Всхлипнул, утер сопли и слюни, обнаружил, что во сне свалился с кресла и башкой о пол треснулся. Видать это его и спасло от полного растворения. Вспомнились ему слова деревянного умника про опасность проникновения в мозги сильных мира сего. А тут получается от излишнего усердия он разом во все мозги, когда либо получившие дозу травки, проникнуть попытался. Разве ж такое по силам обычному человеку.
— К черту, — бросил Иван в темноту, обращаясь неведомо к кому, — не полезу больше и не просите!
Промолчала темнота, не ответила, да что он ожидал от нее услышать? Что сам все придумал и собственный план в исполнение привел? Что, как обычно, решил сперва в драку ввязаться, а там уж как получится? Так это все он и без темноты знает, бесполезно ждать другого ответа.
— Все, на этом с травкой завязываем, — решил Иван твердо, — не получится достучаться, знать придется руками, да ногами к правде бежать. Не получится, знать так судьбе было угодно. Не самый я главный, есть поглавнее меня.
* * *
Внутренний голос чаще всего не прав, но только ему мы доверяем всецело!
Он снова уселся в кресло и сосредоточился, настраиваясь на друзей. Контакт пришел неожиданно легко, Иван увидел знакомый зал на корабле Селим-бея. Друзья стояли спина к спине, заняв круговую оборону и выставив в сторону абреков Селима единственный бластер.
— Трусы, бараны, ишаки бесхвостые, испугались трех русских собак? — бесновался позади абреков Селим-бей, облаченный в зеркальную броню. — Вперед, убейте этих шакалов!
— Семенов, не дергайся, я здесь, — негромко обозначил свое присутствие Иван. — Ничего не говори вслух, просто думай, я тебя услышу.
— Понял, — отозвался Семенов, облизав пересохшие губы. — Обидно получается, у них там столы ломятся, а у нас в глотке пересохло.
— Сейчас поправим, точнее попробуем поправить, держитесь!
Иван прыгнул в голову Каха, не почувствовал там присутствия чужих и не стал отвлекать пилота от обороны. Следующей целью Иван выбрал Селима.
— Селим, остановись!
Пират недоуменно замолк, оглянулся за спину, посмотрел на потолок.
— Не мотай башкой, Селим, я прямо в тебе, будешь себя плохо вести, просто убью на месте. Ситуация понятна или продемонстрировать?
— Панятна? Ты хто? — внезапно севшим голосом спросил Селим.
Тут Ивану в голову пришла отличная идея.
— Селим, ты сам-то подумай, башку напряги, кто еще вот так запросто может прийти к тебе и разговаривать так, что другие ничего не слышат?
— Не слышат? — обреченно спросил Селим.
— Сто пудов, можешь не проверять, а то будешь глупо выглядеть, — хихикнул Иван. — Абреков своих отзови, мне не нравится, что ты нарушаешь восточный закон.
— Кхакой закхон? — не мог сообразить Селим-бей.
— Закон гостеприимства, дорогой, разве ты забыл, что Аллах повелел гостя встречать миром?
— Аллах?
— Ты и обо мне забыл? А знаешь, что я делаю с неправоверными, которые Аллаха забывают?
— Не надо! — взмолился Селим, падая на колени. — Я вспомнил, все вспомнил! Эй, идиоты, что вы столпились вокруг моих гостей? Дайте им дорогу и убирайтесь с глаз моих долой! Я правильно говорю?
— Молодец, быстро схватываешь, далеко пойдешь.
— Я стараюсь, — лицо Селима перекосила льстивая улыбка.
— Вот-вот, старайся. Я тут отлучусь по делам, а ты пока вспомни обо мне и про законы гостеприимства. Приду, проверю! Не скучай без меня, Селим!
— Вах, мамой клянусь, все сделаю, гостям лучший кусок в доме Селима!
Иван не стал дослушивать крики напуганного явлением Аллаха Селим-бея и рванул в самую важную точку. Меньшиков. Враг или не враг, есть в нем чужая зараза или устоял он супротив вторжения, как давече не подпустил к себе Ивана?
Он осторожно потянулся сознанием наружу, мало помалу расширяя сферу воздействия. Касаясь чужого сознания, он не стремился войти в него, лишь делая попутные заметки о степени поражения дворцового населения. Иван сканировал этаж за этажом, забираясь в тайные и явные помещения. Черных меток обнаруживалось все больше, но все они группировались около некоторых центров, словно что-то притягивало их к этим точкам. Или наоборот?!
Может у них там тайные курильни того самого наркотика? Да нет, глупости, какие к черту курильни, если травку, по словам Швондера, нужно жевать. Тогда в чем причина? А ну ее к черту причину, потом думать будем. Сейчас важнее понять, кто враг, кто друг.
С виду ведь ничего не меняется, тот же человек, делает ту же работу, но внутри него сидит некто, исполняющий чужую волю. И, как Иван, этот некто может заставить послушного носителя делать все, что угодно, хоть убить другого человека. И главное никто ничего не заметит — те же люди, на тех же местах меняют законы и жизнь целой империи.
Никто ничем и никогда не докажет, что это враг действует. Видим мы то же самое, что и допрежь, слышим те же голоса, значит просто власть дурит — обычное дело. Кто захочет связываться с законной властью? Только тот, кто и есть враг в официальном понимании. Значит, полиция и армия, да каждый законоподанный гражданин империи обязаны такого врага поймать и предать суду скорому и беспощадному.
— Черт побери, где это граф спрятался? — забеспокоился Иван. — Может его вообще нет во дворце? Сбежал гад!
— Упс, знакомые все лица! — обрадовался Иван, увидев перед собой царя.
— Пришло время решительных действий, — произнес жутко знакомым голосом тот, в чьем сознании он оказался. — Нам повезло, что такие фигуры оказались рядом с инициатором. Это решается элементарно и я думаю…
— Граф Вельде, помолчите, — оборвал его выступление царь. — Вы не в том звании, чтобы самостоятельно принимать решения. Или вы против? — царь говорил жестко с не характерной для него железной твердостью в голосе.
— Сэр, виноват сэр! — граф Вельде вытянулся в струнку, прижав кулак к груди.
— Ваше Величество, а не сэр, — сухо поправил царь. — Джонсон, мы на чужой территории, будьте любезны соблюдать правила маскировки. Забыли учебный лагерь?
— Никак нет, сэр, — рявкнул граф по-военному четко.
Царь поморщился недовольно, но не стал выговаривать.
— Срочно напишите закон об обязательном применении наркотика, соберите наличный запас травы здесь, направьте людей, я подчеркиваю именно людей, чтобы нашли логово Селим-бея, уничтожили бандитов и забрали всю траву. Нам нужны запасы травы, вы поняли задачу, Джонсон?
— Есть, сэр, будет исполнено, сэр!
— Не сэр, Джонсон, а Ваше Величество! Сколько можно повторять элементарные вещи? — царь побагровел от ярости, подскочил на месте и швырнул в графа хрустальным кувшином.
Иван инстинктивно увернулся, точнее хотел увернуться, сознание чужака даже не дернулось, оно не заметило Ивановых усилий. Граф безропотно принял кувшин на свою голову.
— Ничего себе порядочки, — еле слышно выругался Иван.
— Ага, мне тоже не очень нравится, — признался кто-то таким же сдавленным шепотком.
— Граф, ты что ли?
— А кого еще ты тут ожидал повстречать? Не магистра же, его сейчас встречают у врат Асгарда, — скорбно вздохнул настоящий граф.
— Ты хотел сказать рая, — поправил Иван.
— Что хотел, то и сказал, — поморщился мысленно граф. — Видал, что творится?
— Интересно и кто в этом виноват? — сварливо поинтересовался Иван.
— Ты и виноват.
— Я?! — задохнулся от обиды Иван.
— Раньше бы согласился сотрудничать, не было бы такой беды, с тоской в голосе выговаривал Вельде Ивану. — Теперь сиди, как в тюрьме, в собственной башке. И когда же все это закончится? — причитал граф.
— С травой поменьше дружить нужно было, — парировал Иван. — И с кем сотрудничать-то, с вашим магистром, с Меньшиковым или с Селим-беем? Все одним миром мазаны, лишь бы кусок урвать, власть получить. Кинулись бы вы кого от этой погани защищать, как же — держи карман шире.
— Дурак ты, Иван, сущий дурак. Какая власть, какой кусок, тебе же русским языком сказано было — чужие идут, срочно нужно оборону готовить. А ты что сделал для этого?
— И что я сделал?
— Магистра прикончил и сбежал, вот что ты сделал. А минут пять тому назад словно дырка где образовалась, ринулись эти твари потоком и ничего с ними не поделать. Сижу вот, тоскую, гляжу, что творят, не поверишь, сердце кровью обливается.
— Не поверю. Не за кого тебе переживать. Расстраиваешься, что эти в долю не взяли, а просто в сторону отодвинули. Вот и все твои печали, скажешь не так? — обиженно пыхтел Иван, начиная понимать причину того самого прорыва.
Граф угрюмо промолчал. Иван же в ужас приходил от мысли, что своим могучим полетом по вселенной он ту самую дыру-то и проделал. Врагам дорогу открыл, был Ванька героем, а стал наиподлейшим предателем. А еще других укоряет, впору пустить пулю в лоб, чтобы прервать дурацкую жизнь.
