— Молоко на губах не обсохло, а уже эксперт, едрит его налево. И что будет дальше, что им мешает вселиться в нас? — не отступал полковник. — Если они могут это сделать с любым, почему они не сделали это с вами, граф, с лейтенантом, черт возьми, да и со мной в конце концов? Нелогично, не укладывается в схему.
— В меня не могут, почему не спрашивайте, просто поверьте, — коротко пояснил Меньшиков. — Вы, полковник, к сожалению или счастью никогда не пробовали наркотик под названием «травка Аливандера».
— Не пробовал, и к наркотикам отношусь с неодобрением, — подтвердил полковник. — Только что это дает?
— Наркотик открывает чужим путь в сознание, причем навсегда открывает, как это не ужасно звучит. Достаточно один раз попробовать травку, чтобы на всю жизнь стать потенциальным носителем чужого разума.
— А… то есть… вы хотите сказать… — граф Вельде потерял дар речи от страха. — Они могут вернуться обратно?!
— Вне всяких сомнений, — подтвердил Меньшиков. — Надеюсь, Волгин, ты контролируешь это обстоятельство?
Иван кивнул. Его самого не оставляла мысль о беззащитности сознания царя. Единожды вошли, войдут и еще раз. На этот раз они будут умнее, и фокусом со вспышкой их не напугаешь. Придется бить на поражение. Но поражать-то придется царя, а не куклу с глазами.
Вот проблема, так проблема. Пойди потом кому объясни, что убивал ты на самом деле чужого, который вырядился в тело царя и всю империю ведет к упадку. Кто ж тебе поверит, как твои слова проверить, да и кто проверять будет, если все во дворце под чужими ходят?
Им сейчас только той травы получить побольше, да заставить народ ее употреблять повсеместно, чтобы расселяться все шире и шире. А что потом будет? Потом армию упразднят, крепости разоружат, крейсера позолоченные на металлолом пустят и вот тогда…
Даже думать об этом не хочется, что будет тогда. Припрутся сами хозяева, чтобы воссоединиться со своими посланниками. Чужие просто сметут людей с обжитых планет. Люди им не нужны, это уж совершенно однозначно, даже как рабы — слишком много отличий.
Да и рабы имеют наглость затевать восстания, бороться с поработителями, зачем этот лишний и опасный фактор, лучше свести риск к минимуму. Сперва издалека атаковать сознание, потом подобраться поближе и уничтожить тела. Чистая война, без потерь со стороны атакующего. Куда там старой арифметике боя с отношением потерь атакующего к обороняющемуся шесть к одному?
— Насколько я знаю, — осторожно, подбирая слова, начала говорить полковник, — наркотик имел и имеет широкое хождение. Если ваше предположение…
— Факт, а не предположение, — отмел сомнения Меньшиков.
— Пусть будет факт. Если так, тогда мы имеем потенциальный ареал воздействия ограниченный лишь нашим воображением. То есть на данный момент все, кто пробовал этот легкодоступный наркотик, находятся под контролем чужих. Я правильно излагаю? — полковник вопросительно смотрел на Меньшикова.
— Да, — с видимой неохотой согласился граф. — По всей видимости чужие выбрали дворец целью атаки совершенно случайно. Возможно это результат сговора чужих с нашими врагами.
— Н-н-нет, — выдавил Иван. — Не совсем так.
Он боялся этого момента, боялся признаться в причинах начала вторжения, которое из чисто гипотетического неожиданно стало реальным. Но без его признания картина выглядела просто ужасающей.
— Что же ты раньше молчал, — возмутился царь.
— Голубчик, порадуйте хоть вы нас чем-нибудь?
— Волгин, так ты не все мне рассказал? — вид у Меньшикова был возмущенный и изумленный одновременно.
— Давай, лейтенант, не дрейфь, выше нас только звезды, — подбодрил встрепенувшийся полковник.
Все смотрели на Ивана с нескрываемым удивлением и надеждой. Иван прокашлялся, чтобы вернуть севший внезапно голос.
— Это я, — вытолкнул он первые слова.
— Мы видим, что это ты, дурень, — не удержался царь.
— Это я сделал вторжение возможным, — совсем тихо произнес Иван.
— Не слышу, чего ты там под нос бормочешь? — возмутился Меньшиков.
— Это я сделал вторжение возможным! — рявкнул Иван. — Но я не знал, я не хотел, я не думал, что оно так получится, — оправдывался он более тихим голосом.
— Не думал он, — возмутился царь, — Ваня, а когда ты вообще думаешь?
— Потом комментарии, — остановил возмущение царя Меньшиков, — излагай подробнее.
— Хотел я вас разыскать, в смысле… ну-у-у… — мялся Иван, как двоешник перед директором школы, — в том смысле, чтобы меня никто не видел, а я…
— Я понял, — махнул рукой граф, — давай дальше.
— Только ничего не получалось, подзарядка закончилась что ли? Я решил подкачать себя, а оно не действует.
— Обычный прием не помог? — удивился Меньшиков, делая вид, что прекрасно осведомлен о самом методе.
— Не помог, только не прием не помог, а доза, — стыдливо признался Иван.
— Хорошо, увеличил ты дозу и что? Мне из тебя каждое слово клещами вытаскивать? — вскипел Меньшиков.
— Сделал все, как обычно, только дозу увеличил раз в десять, чтобы наверняка. Тут меня и накрыло, как есть, с головой окунулся, думал всю вселенную в себя приму. Честное слово, никакого удовольствия, гадость это, в одном месте даже рожать пришлось и не надо хихикать, тебе бы так, — обиделся Иван на глупое хихиканье Вельде.
— И что? Увидел ты, как все это с чужими-то связано? — допытывался Меньшиков.
— Ну, а вас нигде не видно. Я и дальше рванул, вдруг вы где через гипер упрыгнули.
— А мне убогому кто-нибудь объяснит, чем он там занимался? — с обидой в голосе поинтересовался полковник.
— Как я понимаю, не великая тайна, раз ее знают четверо из пяти присутствующих? — Меньшиков ради проформы глянул на Ивана и, не дожидаясь его согласия, продолжил. — Лейтенант Волгин неведомым для нас способом получил возможность перемещать свое сознание в пространстве таким образом, что может оказаться в сознании любого человека, употреблявшего травку Аливандера. К сожалению, тайной неожиданных способностей лейтенант с нами не поделился или просто не успел поделиться, я надеюсь на последнее.
Волгин промолчал, упрямо сжав губы и угрюмо нахмурившись. Во-первых, никому он ничего не обязан. Во-вторых, у других-то ничего не получилось, хотя то же самое делали. А самое главное — не время для этого, не верится как-то в благие намерения Вельде, враг он.
— Приблизительно понял, — поморщился полковник. — И что дальше?
— А потом я наткнулся на этих, на чужих. Испугался до жути и рванул назад, да похоже они по моим тропочкам сюда и прорвались, — с досадой закончил свой короткий рассказ Иван.
— А почему ты решил, что это как-то с тобой связано? — поинтересовался полковник.
— Тут словами трудно объяснить. Если по простому, то я как общая точка для всех оказался. Что у них в башке творилось сказать не могу, но думаю, они тоже сильно удивились увиденному.
— И что это дает? — не понял царь.
— Когда я случайно чужих коснулся, меня как током ударило, а они в момент просекли свое счастье и по моим следам ринулись.
— Так ведь ты по тысяче разных мест их распылить мог, какого лешего они все во дворец ринулись? Не стыкуется, наговариваешь ты на себя, Иван, — засомневался Меньшиков.
— Откуда я знаю почему, знали они чего хотели, потому и не выбирали куда им отправиться. Словно ждали, гады, удобного случая.
— А тут и ты подвернулся, тактик хренов, — съязвил Вельде.
— Помолчите, Вельде, — приказал Меньшиков. — С чего ты, Иван, решил, что это чужие? Примет их не знаешь, раньше их не встречал, из чего выводы делаешь? Не подумай, что сомневаюсь в словах твоих, но разобраться нужно.
— Когда с человеком встречаешься, это чувствуется. Пусть он хоть самый страшный изверг, но он человек. А тут все черное и холодное, ощущение, как в болоте тонешь, чем дольше контакт, тем быстрее себя теряешь. И уже не ты в нем, а он в тебе. Перевертыш получается.
— А с чего решил, что они в царе и Вельде?
— Я первым делом к Их Величеству рванул, все ж присягу давал, а потому должен защитить и уберечь, жизни не жалея.
— Так что ж не защитил, — обиделся царь.
— Ваше Величество, я супротив них, как овца перед быком. Сдохнуть не проблема, а толк от того какой? В дурном геройстве пользы нет, один вред.
— Ой, Ваня, ты ли это? — покачал головой царь. — Слова не мальчика, но мужа. Давно поумнел?
— Недавно, — признался Иван.
— Из всего сказанного можно сделать вывод, что неуемная сила Волгина обеспечила проникновение десанта противника на нашу территорию в обход всех постов и заслонов, — подвел неутешительный итог полковник.
— Так это мы тебя должны благодарить, Ваня, за оккупацию вражескую, значит, вот кто у нас наипервейший предатель? — голосом, полным царственного гнева, обрушился на Ивана царь. — Пока мы, тут рук не покладая, трудимся, государство укрепляем, казну пополняем, ты, значит, в обход всех сторожей нам прямо в сердце нож всадил?
