Она хотела закончить говорить, но Иво ее перебил.
— Вы падки на угрозы, мужи и женщины. Сперва предстаете пред зашедшим за тенью, после чего, когда вас что-то не устроило, пытаетесь изгнать его с помощью ручного убийцы. Там, где я чаще бываю, такое зовется «грязь».
— Ты в самом грязном районе всего мира. Добро пожаловать, — лысый старик сказал громко, но по-доброму. — Здесь свои правила.
Он вышел из-за стола. Ростом старик был невелик, да и телом не вышел, ходил медленно, зато осанку держал так ровно, что по ней можно было мерить что угодно.
Он вышел к центру зала, наклонился, поднял меч Иво. Сперва осмотрел его, покрутил, затем направился к изгнаннику. Он вручил ему оружие, протянул двумя руками: одной удерживая рукоять, другой — клинок.
— Ты спрашивал, с кем имеешь честь встретиться? Мы — безликие. Те, кто не обладает именами. Те, чьи лица скрыты за маской теней. Те, кто держит грязный оплот изгнанничества под контролем. Мы не изгнанники, мы не герои. Но мы их союзники, представляющие их в особо деликатных вопросах.
Иво забрал меч, сунул в ножны. Старик развернулся и прошел к правой стене, направился к столу вдоль нее.
— Но кто ты, Иво Эль Гарден? Друг или враг? Защитник или убийца? Щит или меч?
— Тот, кто пришел изгнать беса, что таится в садах. Если слухи, конечно, не врут.
— Слухи не врут, — заговорила женщина, также выходя в центр зала. — Бестия и правда поселилась в Садах смерти. Бестия сильная, бестия страшная. Демон, коих этот мир еще не видал. Огромная, отвратная, слизкая и мерзкая. Одним своим видом устрашает…
— Вы лично видели ее, что утверждаете подобное? — Иво перебил ее, и та вновь разозлилась.
Однако теперь уже старик встрял в речь, тем самым разряжая обстановку.
— Никто из нас ее не видел, Черный изгнанник. Но даже так, утверждать такое мы можем.
Иво окинул их взглядом, сделал шаг вперед, затем усмехнулся.
— Мне нужна информация, а не сухие доводы.
— Это не сухие доводы, изгнанник! — прошипела женщина, стукнув по столу кулаком. — Это сведения, собранные очевидцами. Ты свалился сюда, как снег на голову, грубишь и без малейшего уважения относишься к местной власти, чуть не угробил одного из своих собратьев, а сейчас проявляешь всю свою мерзотность, вызываешь сильнейшее отвращение! Ты отвратителен!
После ее речи, слов и не подобрать было. Женщина, единственная из безликих, явно была самой экспрессивной и дерзкой среди всего совета. Она не задумывалась о том, что сказать — просто молвила то, что думала. И всегда яростно «взрывалась», когда получала не тот ответ, который хотела.
И если все, обычно, выбирали молчание, дабы не провоцировать дамочку пуще прежнего, то Иво напротив, каждый раз дерзил еще сильнее, выводя ее на новый уровень злости.
— Послушайте меня. Все, хотя в первую очередь, вы, — он указал пальцем на женщину. Та аж покраснела и чаще задышала. — Мне плевать на местные законы, плевать на последствия, плевать на советы, интриги, установки и прочее. Я прибыл сюда, в неизвестный мне край, и даже, как вы сами говорите, край самый «грязный».
Теперь он выразительно посмотрел на старика. Тот ответил встречным безэмоциональным взглядом.
— Я прибыл сюда, ознакомленный с местными правилами и контингентом. Я знаю, что изгнанники Баствеста недолюбливают прочих с иных частей континента. И знаю, что они тут имеют определенную власть. Только он пожелают и меня могут стереть с лица мира, поверьте, я знаю, о чем говорю — себе подобных я понимаю, как никто другой. Я прибыл сюда, зная, что теплого приема не стоит ждать, но я прибыл сюда, потому что должен был. Должен изгнать ту тварь, что порочит не только ваши земли, но и земли всего сраного континента. Ту тварь, что представляет особую угрозу. Такую, что, если даже ваша хваленная и великая, сильнейшая Рыжая бестия с ней не справилась, то не справится никто иной.
— Так почему ты так яро веришь, что, если наша хваленная и великая, сильнейшая Рыжая бестия с ней не справилась, то справишься ты? — ехидное лицо женщины прямо пыталось вдавить изгнанника под землю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я не верю, — ловко парировал Иво. — И не смею утверждать, что справлюсь я. Однако кто-то должен это сделать. Если не получится у меня, получится у иного изгнанника, рано или поздно.
— Только ли в деле чести вопрос, Черный изгнанник? — обратился старик, обратился громко, величественным голосом. — Что тебе будет с этого риска? Или ты хочешь сказать, что ты, подобно рыцарю, стремишься защитить весь мир живых?
— Половина правды. Жить хочется всем, но жизни не сыщешь, пока по миру ходит Всадник Апокалипсиса…
— С чего ты взял, что он — Всадник Апокалипсиса?!
Резко в разговор встрял до этого стоявший смирно и молчавший второй изгнанник. Говорил он уверено, голос не дрожал, однако говорил, явно не веря словам своего собрата по духу.
— Полная чушь, дамы и господа! — сразу же после него ворвалась женщина. — Видите, даже Винсент скептически относится к словам Черного отродья — своего собрата, между прочим. Пустите на корм псам чужака!
— У меня контракт. На изгнание Всадника Апокалипсиса. Всадника Чумы, вестника болезней и подобных проказ. Тот, что на белом, как мгла, коне, и тот, кого зовут Мором.
— Что за контракт? — Винсент, изгнанник, подчиняющий тень, спрашивал с особым интересом.
А женщина «горела» так сильно, что вот-вот была готова сама выйти и разобраться с чужаком.
— Сказочник. Демон-перебежчик. Ты должен о нем знать, я полагаю.
И вот она не выдержала.
— Свинство! Изгнанник, заключающий контракты с демонами! Вот поэтому вас, отродий, и пожгли всех. Слухи не врут, вы действительно больше отродья, чем люди. Члены совета, прошу прислушаться к моим словам и хорошенько прикинуть доводы. Старейшина, — она взглянула на старика.
Тот все также безэмоционально стоял у стены.
— Внемлите моим словам! Отродье, о ком слагают паршивые слухи, тот, глаза коего окаянные черным цветом заливаются, кто в плаще цветом ночного неба и с мечом черней сажи в печи, пришел к нам дерзить и выпрашивать информацию о наших землях, о происходящем на них. Пришел, чтобы изгнать демона, по поручению оного демона!
— Успокойтесь, Гризельда, — Винсент подошел и встал рядом с Иво. Перед тем, как продолжить, кивнул. — Черный изгнанник говорит истинные доводы, по которым можно судить, что он не врет.
— Что?! Да как ты смеешь, Винсент…
— Гризельда! — громковато для своего возраста, но возразил лысый старейшина безликих.
Винсент подождал пару секунд, и когда дождался полной тишины, в первую очередь, от Гризельды, громко заявил:
— Сказочник — демон, ваши опасения можно понять. Но это демон, что перешел на сторону людей, и с тех пор ни разу не вкусил живой души. Он, скорее, торговец, выбравший путь сотрудничества. О нем знает каждый изгнанник, потому что так многие существуют. Контракт с ним не обязует, однако все еще выгоден. Демон просит души в обмен на любые желания, соизмереные тому количеству душ, что ему принесли. Благодаря им он живет и питается, душами исключительно мертвых, а изгнанники, в свою очередь, живут своим ремеслом: чаще всего те, кто приносят ему души, просят деньги иль любую иную ценность, за которую они выручат червонец-другой. Все честно, госпожа Гризельда. И, если Черный изгнанник, то бишь Иво Эль Гарден, утверждает о таком грозном демоне, как генерале всей Геенны, он же Всадник Апокалипсиса, приплетая сюда Сказочника, его слова обретают совершенно иной смысл. Потому что демоны Геенны не забывают предательств, особенно таких сильных. И здесь стоит учесть, что, если Сказочник для выполнения такого тяжелого заказа выбрал его, — пальцем он указал на Иво, — значит он действительно силен. Я лично убедился в его силе, он первый, кто смог сражаться против теневых клинков наравне, и, более того, убил бы меня, не остановите вы его.
Все безликие, после речи, зашуршали и зашептались. Даже Гризельда, самая громкая и дерзкая женщина на памяти Иво, уселась и вступила в личную дискуссию совета. И лишь старик все стоял у стены и словно чего-то ожидал.
