она направилась в лабораторию. Стерлинг собирался пойти за ней, но Римильда остановила его.
– Не нужно, я предпочитаю работать одна, да и уровень биологической угрозы тут под вопросом.
– Тогда тебе тем более не нужно оставаться одной! – насторожился Киган.
– Я большая девочка, как-нибудь постараюсь не мутировать в кактус. Вы лучше займитесь охраной! Тут может стать неоправданно людно.
В чем-то она была права: внутри корабля легко было забыть о времени суток, однако внутренний компьютер Стерлинга предупреждал, что снаружи уже началась ночь. Это означало не только отступление тумана, но и пробуждение жизни – в том числе и сектантов. Если они сейчас заявятся в свой храм, будет неловко.
Поэтому Киган и Стерлинг вернулись к основному залу, предоставив Римильде столь необходимое ей уединение. За пределами «Авалона» теперь все выглядело иначе, будто они вошли на корабль на одной планете, а вышли на другой. Стерлинг не мог припомнить, вносила ли смена времени суток такой разительный контраст где-то еще. В моменты, когда тут не шастали хищники и не бегали жаждущие крови сектанты, Нергал был даже прекрасен… У Стерлинга редко получалось отвлечься от страха и волнений, просто чтобы насладиться красотой чужого мира. Но на Нергале это почему-то оказалось несложно.
– Ты изменился после Хионы, – тихо заметил стоящий рядом с ним Киган. Неоновое величие Нергала усмирило даже электрокинетика.
– Какую низкопробную шуточку мне ожидать следом? – насторожился Стерлинг. – Про модернизированный чайник? Про ходячую запчасть? Про расширенную порнопрограмму?
– Нет, нет и… что, блин?!
– Юмор в твоем стиле, – хмыкнул Стерлинг.
– Почему нельзя допустить, что я говорю серьезно?
– Потому что я по-прежнему не воин. Не такой, как вы все.
– Не такой, – легко согласился Киган. – Но в этом как раз и смысл. Есть то, с чем мы рождаемся… Ты никогда не будешь таким, как я. Я никогда не буду таким, как упырь. Вот о чем речь. Но ты изменился так, как я от тебя не ожидал.
Стерлинг презрительно поморщился – потому что так легче всего было скрыть смущение. Он не привык воспринимать слова Кигана всерьез, а уж тем более получать комплименты. Он понятия не имел, как на такое реагировать, и никак не мог вспомнить, что предписывали инструкции.
Чтобы побыстрее преодолеть неловкий момент, инструкциями он и занялся. Стерлинг запустил внутренний протокол, нашел нужный том, и теперь сухие слова правил появлялись на фоне сияющих джунглей Нергала прямо перед его глазами.
Он увлекся, потерял счет времени и вернулся к реальности лишь через пару часов, когда к ним снова присоединилась Римильда. Хилер по-прежнему казалась задумчивой, но не такой настороженной, как возле озера.
– Ну как там загадочная волшебная слизь? – полюбопытствовал Киган.
– Под это определение треть моих знакомых подходит, – хмыкнула Римильда.
Стерлинг в очередной раз закатил глаза. Сошлись, шутники!
– Есть результат? – спросил он.
– Есть… Просто думаю о том, как любопытно природа выстраивает свои цепи – и как нагло порой вваливается в них человек. То, что мы нашли внизу, – это сок патисуми. Ну, грубо говоря, сок, на самом деле нужно делать поправку на специфику их питания.
– Патисуми – это те цветы, которые жрут все подряд, а потом попердывают ядом? – уточнил Киган.
– Хамски, но верно. При своей хищной природе патисуми все равно остаются растениями, у них нет пищеварительной системы в привычном нам понимании. От любой жертвы они берут максимум полезных веществ, то, что не могут растворить, выплевывают. Но растворить они могут почти все, поэтому плюются редко. Излишек полученных веществ они перерабатывают в такую вот слизь и выводят из своего тела.
– Куда они ее там выводят? – удивился Киган. – Что-то я не припомню рядом с ними таких луж!
– А это потому, что выводят они не во внешний мир. Напоминаю: патисуми – паразит, который чаще растет не на земле, а на другом растении. Вот в своего незадачливого носителя оно и переводит слизь. Носителю это тоже даром не упало, он выбрасывает слизь прочь через корневую систему. Но эта пакость не растворяется, это не вода. Она скапливается под слоем почвы, везде, где место найдется – или в таких вот неожиданных хранилищах, как «Авалон». Думаю, озеро изначально было подземным, а в корабль оно просочилось через пробоину.
– Но патисуми здесь много, по идее, количество таких озер должно быть огромным! – заметил Стерлинг. – Если они действительно не растворяются…
– Поглощение почвой – не единственный вариант развития событий. Со временем слизь перерабатывается естественным путем, образуя нечто вроде торфа, безобидную и даже полезную штуку. Но времени для этого нужно много, и пока оно не пройдет, вреда от слизи больше, чем пользы.
– Ты сказала, что оно может активно влиять на человека, – напомнил Киган.
– Может, и вот тут прямо сюрприз на сюрпризе… Понятно, что состав у этой штуки уникальный. Но он частично совпадает с составом препарата, который давно известен и используется специальным корпусом.
– Что за он?
– Стимулятор, – пояснила Римильда. – Проверенный, разрешенный и безопасный, но это так, лирика для правозащитников. По факту мы говорим о препарате, который стимулирует развитие телепатических способностей. Заметьте: не с нуля! Способности должны быть от рождения. Препарат используют для того, чтобы эти способности разбудить и усилить. Но это тот, что на Земле… Смею предположить, что сок патисуми помощнее будет.
Предположение определенно не было пустым. Стерлинг прекрасно помнил, что телекинетик с «Гранд Орион» умер от инсульта. И сектантам, предки которых прибыли на «Авалоне», приписывают некую магию, объяснение которой только что замаячило на горизонте…
Киборг собирался объявить, что ему все это не нравится, когда Римильда насторожилась, оглянулась по сторонам, как почуявший угрозу зверь.
– Так, научную пятиминутку придется свернуть, – предупредила она. – У нас сейчас будут дела поважнее. Вероятнее всего, драка, куда ж без нее?
– С кем тут драться? – поразился Киган. – С деревьями? Нет ведь никого!
– Здесь много кто есть, просто ты не видишь. А будет только больше.
Как и следовало ожидать, права оказалась Римильда. Хилер чувствовала саму жизнь – биение сердца, едва уловимую работу легких, течение крови по венам. Стерлингу это казалось невероятным, да он и не пытался понять, тут он доверял своим спутникам.
Они двинулись вперед, остановились у выхода из импровизированного храма – и наконец увидели, кто к ним присоединился. На сияющих растениях одно за другим начали появляться крупные темные пятна – тела рептилий, выбравшихся из укрытия.
Джесины. Местные хищники и довольно мерзкие твари. Они напоминали ящериц длиной от полутора до двух метров, с острыми гребнями вдоль хребта и плотными шкурами, окрашенными в немыслимо яркие цвета. На Земле такой окрас обычно грозил ядом, да и на Нергале тоже: Стерлинг быстро нашел нужную информацию в справочнике, который скачал в колонии. Джесины были сильными, ловкими и очень быстрыми охотниками, они убивали ядом, когтями, мощными челюстями… Да чем придется! Они
