в свои покои я мучительно долго: каждый шаг давался тяжело, будто сам воздух отталкивал мое тело. Слышалось тихое пение птиц; за окном светало, но в темных коридорах не горели свечи, и я двигался почти на ощупь, помня зазубрины на каждом сантиметре каменных стен. По мере приближения к нужной комнате, мне все сильнее слышался запах – теплый, терпкий, с нотами цветов и вишни, – и я не мог вспомнить, где встречал его раньше.
– Сэр Териат, – послышался из темноты голос королевы. – Мы можем поговорить?
Глава 19
Я предложил королеве войти, и она без раздумий спряталась за дверью. Ее грудь взволнованно вздымалась и опускалась, а руки нервно перебирали подол платья. В свете рассветного солнца, пробирающегося в комнату через окна, я впервые заметил серебряные нити волос в ее прическе.
– Я поступаю неправильно, – заявила она. – И, возможно, глупо. Потому прошу вас выслушать меня, не задавая лишних вопросов, и дать мне уйти, будто этого разговора никогда не случалось.
Я молча кивнул. Ровена тревожно металась по комнате, не в силах остановиться; в таком состоянии она едва ли могла говорить. Я слышал, как бьется ее сердце; казалось, стоило ей выдавить из себя хоть слово – оно утонет в его грохоте. Спрятав руки за спиной, я терпеливо ждал, когда королева будет готова. Остановившись у окна, она повернулась ко мне спиной; ей было легче говорить, не глядя мне в глаза.
– Вас собираются заключить под стражу. Моя падчерица отдала приказ.
Я, как она и просила, не задавал вопросов, хоть они и рвались наружу. Кровь в венах забурлила, вскипая, и паника охватила мой разум. Я лгал не так хорошо, как мне казалось.
– Ныне меня не ставят в известность о делах подобного рода, но я слышала их разговор. Хочу, чтобы вы были предупреждены.
– Когда?
Королева не подала виду, но явно была разочарована нарушением единственного – и, очевидно, несложного – правила.
– После охоты. За измену и угрозу жизни короны.
Я глубоко вдохнул. До начала королевской охоты три дня. Что ж, в лесу перед группой воинственно настроенных стражей у меня найдется целый ряд очевидных преимуществ.
Мысли стремительно вернулись к капитану. Наверняка Лэндон уже убеждал его в том, что я не так уж и доброжелателен, каким пытался казаться. Друзья не должны друг другу лгать – а я, что бы он себе ни вообразил, наверняка лгал. Рыцарь из неизвестной семьи, странствующий без цели и причин – разумеется, я попросту выжидал, отыскивая место, в которое смогу больнее всего ударить. Возможно, меня подослали правители соседних земель. Да и разве можно подпускать к себе кого-то, кто по ночам расспрашивает тебя о личных делах королевского советника?
– Она утверждает, что вы выведываете сведения, которые в будущем применит Сайлетис для уничтожения нашего рода и захвата города, но, сэр, я… – задыхаясь, щебетала Ровена. – Даже если это правда, я не желаю ей верить.
Королева наконец обратила ко мне лицо; светло-зеленые глаза сверкнули влагой. Утреннее солнце влюбленно ласкало ее оливковую кожу, напоминая о теплых землях Драрента, где прошли ее детство и юность. Я с удовольствием подумал, что примерно так же будет выглядеть Ариадна спустя два десятка лет, и невольно улыбнулся этой мысли, завороженный зрелым очарованием королевы.
– Благодарю вас, Ваше Величество, – слегка поклонился я. – Надеюсь, этот разговор не принесет вам неприятностей.
– Не принесет, – уверенно ответила она, как бы невзначай касаясь уголка глаза указательным пальцем. – Ведь никакого разговора не было.
Тем же утром я оказался в кузнице, где позаимствовал подмастерье для подготовки моего оружия к охоте; наконечники стрел, как и клинки, нуждались в качественной заточке. С такой просьбой в последние недели к кузнецу прибывали многие знатные мужи, и это не выглядело как жест нездорового интереса к предстоящему событию.
Киан выслушал дословный пересказ сведений, полученных от королевы, и после долго и мучительно пытал меня о каждом слове и каждом действии в стенах замка. Я признался ему во всем, даже в самом глупом и постыдном, но он не дал никакой оценки; как ни странно, это меня раздражало. Порой мне хотелось, чтобы меня отругали, указали на ошибки и сказали, как поступать правильно, но Киан лишь отмахивался, твердя, что каждый из нас идет своим путем. Даже если этот путь важен для всех – он по-прежнему мой, и лишь мне решать, каким он станет.
– Мы все подготовим, – после долгого размышления произнес он. – Раз тебя планируют задержать за угрозу жизни короля, значит, вас должны оставить наедине. Отведи короля на западную поляну.
Королевская столовая встретила меня чудными запахами и новыми лицами. Помимо многочисленных не интересовавших меня персон – троюродных тетушек королевы из Драрента, внучатых племянников короля из Эдронема и прочих, – присутствовали и весьма любопытные лица. Дамиан Гаэлит – король Куориана – сидел подле своего сына, всем видом демонстрируя свое над ним превосходство. Его осанка была ровна, поза открыта, улыбка широка. Он бесконечно долго говорил обо всем на свете, позволяя вмешиваться в разговор кому угодно, но не своему сыну; как только тот смел подать голос, король одним взглядом отрубал у того желание говорить. Хант не противился, что шло вразрез со всеми представлениями о его характере, – он замыкался и, стоило отцу поднять руку, вжимал голову в плечи, будто пес, которого этой рукой ежедневно бьют. Его челюсть напрягалась, лишь когда Дамиан говорил что-то о его невесте, но и тогда слова застывали на губах, оставаясь невысказанными. Ариадна неотрывно смотрела в тарелку.
Она вообще никому не смотрела в глаза. Ее кожа была бледна, а дыхание тяжело. Я чувствовал от нее странный кисловатый запах; так обычно пахнут люди, стоящие на пороге болезни. На следующий день она не появилась ни на одном приеме. «Принцессе нездоровится», – отрепетированно отвечали служанки. Несколько раз я проходил под ее окнами и забредал в крыло, где находились ее покои: отовсюду был слышен страшный кашель и проклятия, что лисица отправляла ему вслед. Собрав все известные мне травы, что могли бы помочь избавиться от недуга, я оставил их у дверей лекаря с соответствующей запиской. По слухам, ей становилось лучше.
Еще одним новым гостем был Рагна – тот самый седовласый юноша, появившийся при дворе после таинственной поездки Минервы и позже так же таинственно исчезнувший. Он являлся известным во всем мире – хоть я прежде о нем и не слышал – магистром магии и, несмотря на юные черты
