чарующе красивого лица, появился на свет больше полутора веков назад.
– Мое настоящее имя – Магнус Ардгласс, – признался он Аурелии Ботрайд, еще не представляя, сколько восторга вызовет у нее своим происхождением. – Сайлетис был мне домом, пока родители не погибли и магистр Матео не забрал меня под свое крыло.
– Сколько же вам было лет, дорогой? – не скрывая ликования, причитала она.
– Восемь, – бросил Рагна. Эта история давно не задевала его чувств.
– А вот господин Териат покинул Сайлетис по своему желанию, и, кажется, совсем об этом не сожалеет!
Колдун впервые за вечер взглянул на меня с интересом; прежде его взгляд скользил по мне быстрее, чем по блюдам на столе. Неудивительно: золотые нити защищали меня от лишнего внимания.
– Когда-то и у меня были рыжие волосы, – произнес он с нотой грусти, гладя себя по седым прядям.
– Уверен, в ваших силах вернуть им краски.
– Как и многое другое, – усмехнулся он. – Ваш акцент потрясающ. Так напоминает мне о детстве! Северный?
– Все верно.
– Как вас зовут?
Разумеется, он не раз слышал мое имя; его интересовало другое – фамильное, – что все так тщательно избегали по моей же просьбе.
– Териат Эрланд, – представился я, сопроводив слова легким наклоном головы. – Но, прошу, просто Териат.
– Эрланд… – проигнорировал он мою просьбу, задумчиво прищурившись. – Незнакомо мне. «Чужак». Похоже, не вы избрали для себя судьбу странника – ваш род сделал это за вас.
Я пожал плечами. Каждый из нас идет своим путем.
Когда король собрал всех участников охоты и объявил о ее начале, стояла невероятная жара. Палящее солнце было беспощадным и ненасытным, будто старалось вытянуть из природы всю влагу до последней капли. Доспехи в такую погоду были лишними – они висели на теле бесполезным, мертвым грузом, – но большинство из участников и не подумали от них отказаться. Я ограничился кожаным нагрудником, самым тонким из тех, что смог выторговать в королевском хранилище. Смотря на претенциозных рыцарей, вроде тучного сэра Фалкирка, едущих в полной амуниции, я с трудом сдерживал смех, представляя, как быстро звон железа распугает всех животных на их пути.
Охота в Арруме была разрешена для людей, но лишь в строго отведенных местах: там, где они не встретят оленей или не набредут на поселения местных жителей. Самым удобным способом найти такие места было идти вдоль реки Эйлдре, что спадала с гор Армазеля и, слегка задевая земли Греи, проходила по краю леса. Король не нарушал договоров с азаани; мирное сосуществование и без того давалось нелегко.
– Мы разделимся по парам, – объявил Эвеард, когда все остановились в ожидании дальнейших приказаний. – В каждой должен быть тот, кто прежде охотился в этом лесу и знает соответствующие правила.
– Не убивать оленей, – послышался голос из толпы. Юный; я бы даже сказал, детский.
– В том числе, – сдержанно согласился король. – Капитан Фалхолт распределит вас, дождитесь его указаний. Сэр Териат, вы идете со мной.
Я почтительно поклонился, изобразив изумление и несказанную благодарность. Не будь я предупрежден – в самом деле отреагировал бы именно так.
Пепел разочарованно фыркнул, когда пришлось спешиться и привязать его к дереву; он, верно, предвкушал, как будет бороздить прохладные лесные просторы, скрытые под тенью деревьев, но охотиться верхом – верх глупости. Я мысленно извинился перед ним, и тот на мгновение понимающе уткнулся горячим носом мне в плечо.
Поначалу король не давал мне вставить и слова, и у меня не выходило направить его на запад. Он то и дело рассказывал истории из своей юности, спугивая всю живность в округе, но делал это без высокомерия, искренне – не как правитель, а как старший товарищ. Я вспоминал, как много о нем мне рассказывал отец: он называл его справедливым правителем, хоть и не считал его достойной сменой предшествующему королю. Народом правила Ровена – ей эта роль пришлась по вкусу, – а войнами заведовал Эвеард. В молодости он лез в драки без причин, но все же был отличным воителем, победившим во многих сражениях и принесшим славу многим благородным домам; его путь к короне был тернист, но неизбежен. Вероятно, так же себя чувствовала Минерва – неприкосновенной победительницей.
Заметив, как внимательно я рассматриваю землю на предмет следов животных, Эвеард все-таки вернулся к охоте. Он заинтересованно расспрашивал, где я успел поохотиться в своей жизни, и я бессовестно выдумывал, пытаясь примерно соотнести местности и обитающих в них животных. Его впечатлило мое чутье – он посчитал это даром свыше, но этим даром были лишь присущие каждому эльфу слух и зрение, – и он позволил мне быть главным, направлять его. Вероятно, это было лестью, что должна была расслабить меня и сделать легкой мишенью для гнусного заговора, придуманного принцессой, но она сыграла мне на руку.
Я, согласно указаниям Киана, вывел короля на западную поляну; там водилось невероятное число самых крупных зайцев, что мне доводилось видеть в жизни. Следы их лап вводили в заблуждение даже опытных охотников, и король подозрительно щурился, выслушивая мои аргументы, пока, наконец, не услышал шорох.
Огромный серо-коричневый заяц гордо вышагивал по поляне. Его челюсть двигалась: он увлеченно поглощал пучок молодой травы, что торчал изо рта. Король изумленно замер, но я тихонько коснулся его лука, намекая, как следует поступать при виде потенциальной добычи. Доставая стрелу из колчана, он задел ветку стоящего сзади дерева; шум спугнул животное, но моя стрела оказалась быстрее заячьих ног.
– Впечатляющая скорость, – с легкой опаской прошептал король. Я никогда не давал ему поводов сомневаться в моей дружелюбности, но он, казалось, медленно начинал верить в верность выдуманного для меня приговора. – Дождемся еще одного?
Я кивнул. Мы занимали разные позиции, успели освежевать пойманного зайца, поесть ягод и собрать несколько редких грибов, но собратья убитого будто чувствовали, что ступать на поляну опасно, и успешно прятались в своих жилищах. Разочарованный Эвеард предложил отыскать новое место, и я чуть не увел его, как вдруг за спиной раздался оглушающий треск веток.
– Ваше Величество, – окликнул я, но его глаза уже были намертво прикованы к источнику шума.
Эвлон шел медленно, позволяя прочувствовать его мощь и величие. Шерсть оленя блестела на солнце, будто была усыпана мириадами драгоценных камней, а на месте каждого его шага следом распускались цветы. Жизнь и магия, заключенные в теле животного, в самом чистом своем воплощении приближались к двум пораженным охотникам.
– Эв… Эвлон… – король едва выговаривал слова, сбитый с толку, но восхищенный божественным ликом оленя. – Я слышал о нем лишь… лишь в сказках.
Эвеард опустил оружие, но божество это едва ли волновало; его не
