— И кофе, — сказала госпожа Элис. — Но не желаете ли сменить обстановку? Могу обратиться крючконосой старушкой. Очаг разожжём, то, сё…
— Не стоит. У вас так уютно!
Кофе с причиндалами явился, как у магов и водится, из ничего: пузатые чашки, сахарница со щипчиками, квадратная бутылочка с тёмною жидкостью — не иначе коньяк! Дым сигары был вкусный — сладкий! — но затянуться крутая ведьма не решалась. Раскашляешься — позора не оберёшься… Да и быка за рога пора брать!
— Мне нужно найти одного человека, — сказала она, бухнув в кофе изрядную дозу из бутылочки. Кофе зашипел, Ольга отпрянула, а патентованная магиня отвела от клиентки взор и дрогнула губами.
— Имя, — сказала она. — Фотография — или любая его вещь.
— Фотографии у меня нет. Есть письмо. Вы понимаете, его похитили, и теперь меня шантажируют. А в милицию идти бессмысленно, потому что это сделал ваш коллега. То есть, маг. Думаю, он не совсем нормален…
— Что же он требует — выкуп?
— Да ничего он не требует, — сказала Ольга и сама удивилась. — Ничего… Только чтобы я для него кое-что сделала, если не хочу уходить отсюда.
— А есть куда уходить?
"Прямо детектив, — подумала Ольга. — Нужно, наверное, всё рассказать… Но совсем не хочется. Да и письмо показывать нежелательно. Мало ли что… Совершенно дурацкое положение! Нет, придётся рассказывать — чем короче, тем лучше…"
— В общем да… — сказала она, ощущая себя крайне косноязычной. — Я… не местная. Я просто здесь учусь, но как раз потому, что тот, кого я ищу, попросил меня о помощи. Я должна была с ним встретиться, но его нет, и я абсолютно не в курсе, что он такого этому магу сделал. Но, наверное, это важно, потому что…
Ольга подняла на госпожу Элис озабоченный взор и осеклась. Госпожа по-прежнему сидела на столике, опираясь локтем на согнутую в колене ногу, вот только сомнений в её компетентности более не имелось.
Ведьма — настоящая, без дураков — смотрела на свою клиентку сквозь клубы сизого сигарного дыма, смотрела очень пристально и очень недобро.
— Вот что, милая барышня. Уж не в гимназии ли ты учишься?
— Да… в гимназии.
— Угу. То-то я смотрю… И человечек этот твой из гимназии пропал, верно?
— Да… То есть, нет. Наш директор мне сказал, что он и не учился в ней. Не успел, наверное… Наверное, его сразу… Госпожа Элис?..
— Очень жаль, дорогая, но с гимназистами я дел не имею.
— Но почему?!
— Объясню. — Госпожа Элис пожала плечами и поправила на поясе несуществующую кобуру. — Объясню — чтобы больше ноги твоей здесь не было. Для того чтобы решать ваши проблемы, у вас имеются преподаватели — и, смею тебя заверить, они вполне на это способны. Более чем. Я им дорогу переходить не собираюсь. Мне мой патент дорог. Ясно, милая? А уж связываться с идиотом, который гимназийским магам пытается нос натянуть… Увольте, барышня! Если только… — Она усмехнулась и замолчала.
— Я не могу обратиться к преподавателям! Меня этим и шантажируют, я вам сейчас всё объясню!
— Извини, дорогая. Рада бы тебе помочь, но нет. Вот шляпку продам с удовольствием.
— Тётя! — сказали у дверей, и госпожа Элис обернулась, а Ольга получила маленькую передышку, чтобы сдержать слёзы и придумать ещё какие-то слова, единственно верные, которым нельзя будет отказать… Не разреветься, это главное, не разреветься!..
У порога переминалась с ноги на ногу давешняя кроха с зелёным бантиком.
— Что тебе? — спросила госпожа Элис.
— Мама послала. Денезку дала. Хосю панамку.
— Ках ме!..
Госпожа Элис встала, шагнула навстречу крохе и вдруг расхохоталась — коротко и неприятно.
— Какие гости!
— Панамку, — твёрдо повторила малышка.
— Пойдём, деточка. Посмотрим твою панамку. Подожди, дорогая, я быстро, — сказала она Ольге и увела зелёный бантик в дверку за зеркалом.
"Чертовски кстати, — подумала Ольга и всхлипнула — один раз. Только один. — Дома будем рыдать. В широкое мужское плечо. Или в пушистую шёрстку — как получится…"
Обманщик сирокко, который не мог пока обернуться рыжим тигром, взъерошил ей волосы и беззвучно вздохнул.
Он сделал своё дело, приведя маленькую ведьму в обитель ведьмы большой. Горсти надежд, серпантин, конфетти и раздутые паруса рассыпались в прах, и тьма немедленно заняла освободившееся место. Тьма относилась к закону зебры уважительно — до последней его буквы, и сирокко не винил себя в этом.
Но девочку было жалко.
3
Кто-кто в теремочке живёт?
Кто-кто в зазеркальном живёт?
Ведьма живёт, стра-ашная, си-ильная, зло-обная — жуть! Настоящая.
Ветер сирокко уверился в этом, одним глазком только в дверку заглянув. Во-первых, еле успел смыться, потому что дверку тут же захлопнули, во-вторых, и так знал, чего там…
Комната, в которую госпожа Элис провела кроху с бантиком, от шляпного салона отличалась существенно. Как нельзя более подходила ко внешности своей хозяйки.
Безделушек в комнате не было. Были книги, много книг, старых, истрёпанных, зачитанных. Были подсвечники, массивные, тяжёлые, вовсе не похожие на своих собратьев из салона. Был череп — один, человеческий. Сроду никому госпожа не признавалась, чей он и откуда, но у каждого, кто видел их рядом — череп и госпожу, неизменно возникали одинаковые подозрения. Госпожа отнюдь не отличалась сентиментальностью, но к черепу относилась уж слишком нежно — никогда не забывала поменять на свежий торчащий из глазницы цветочек. И любовно поправляла без всякой на то нужды стилет, торчащий из другой глазницы. И не сдерживала иной раз вздох наслаждения, берясь за оплетённую кожей рукоятку…
Стилет сиял полировкой граней — как и прочее холодное оружие, находящееся в комнате. Очень много оружия, ничуть не меньше, чем шляп в салоне; оружие было повсюду — развешано, разложено и вставлено в специальные гнёзда.
Кроме книг и оружия имелся в комнате диван — огромное лежбище, покрытое неведомой шкурой. Кроха с зелёным бантиком немедленно двинулась к дивану, сбрасывая по дороге личину ребёнка, словно тапочки, и с наслаждением на диван плюхнулась, потягиваясь, как обожравшийся сливок, разомлевший кошак.
— Ты за этим пришёл? — осведомилась госпожа Элис. Личины она не меняла (нынешняя была дана госпоже от рождения), но в точности стала ей соответствовать: девчонка как есть. А и на каждый хитрый замочек ключик имеется, это всем известно.
В данном случае ключик, скажем прямо, был ещё тот. Ведьма — она ведь тоже женщина.
— За тобой должок, Лизанька, — промурлыкал мужчина на диване и бросил в госпожу зелёный, хитро завязанный бант. Госпожа увернулась (правильно сделала) и метнула в гостя подвернувшийся под руку нож. Нож, зависнув над диваном, покачался в воздухе и нехотя вернулся на бархатную подушечку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
