я угрозе. – Дядюшка давно не мальчик и, насколько я поняла, отлично оперирует своим специфическим даром.
– Вот именно, – сухо подтвердил охотник. – Если подобный ему дает себе труд привязаться к кому-то, то его привязанность часто приобретает форму чрезмерной опеки, и даже незначительные проблемы того, с кем связь образована, некромант воспринимает порой излишне остро. Меня, конечно, позабавила бы общая паника, но последствия слишком значительны, чтобы позволить себе развлечься.
– Хорошо, значит, идем к дядюшке, чтобы продемонстрировать мои успехи в танцах, – со вздохом согласилась я.
– Исключительно успехи? – неподдельно удивился охотник, помнивший, как «блистала» я позавчера, когда голова подсказывала одно, а тело выдавало совсем другое.
– Дружное спасибо прекрасному артефакту, подобно дядюшке принимающему мои проблемы близко к сердцу. Вот только с определением лидера по части последствий затруднюсь. Масштабы, в принципе, сопоставимы при желании. Хорошо, что Архет только моими рефлексами и общим состоянием мышечного корпуса озаботился, а не чем-то глобальным. Я пока не могу придумать, как объяснить основе наших миров, – я многозначительно положила ладонь на красивую блестяшку, украшающую грудь, – что лучше брать пример с постулата врачей «не навреди», а не воплощать в реальности первые же мелькнувшие в моей голове желания. Желания бывают разные, и не все они одинаково полезны.
Чейр расхохотался. До него окончательно дошли все причины нынешнего апокалипсиса. А потом потребовал четкого ответа:
– Что ты конкретно получила от артефакта?
– Совмещение знаний и умений, подкрепленное физическим состоянием. Так что на ноги если и буду наступать, то исключительно злонамеренно! – гордо объявила я, пока Аст завершал прическу. Учел, между прочим, мои пожелания и ничего хитрого сооружать не стал, лишь скрепил у висков заколками. А эльфы со своим неудовольствием перетопчутся. Пусть друг на друге экспериментируют, если руки чешутся, или отловят хвостатого и заплетут его.
Кстати, где они? Оказалось, душка Чейр выдал им награду за созерцание своего поединка с Астом – ежеутренние упражнения с двумя другими дро-су. Ну что, полезно, спайка коллектива происходит, а лишняя дурь после физической нагрузки выходит.
В Нейссар я пошла без лишней свиты. Аст и охотник составили компанию. Ознакомившись с организацией охраны замка, даже параноик дро-су признал, что пары бдительных воинов за моей спиной хватит. Если, конечно, одним из этих двоих он будет лично.
Дядюшка, едва завидев меня, сразу поспешил с нежными объятиями и вопросом насчет пропущенных вчерашних занятий.
– Все в порядке, дядя Ивер, немножко перестарались с Архетом и не могла встать с кровати, – отмахнулась я с беспечной улыбкой и тут же замерла, осознав правоту недавних слов Чейра. К ним стоило отнестись не просто серьезно, а очень-очень-очень серьезно.
Мягкое объятие дядюшки стало стальным капканом. Темно-зеленые глаза заволокла черная пелена. Приветственная улыбка сменилась хищным оскалом.
Рядом коротко выдохнул Чейр, его вечно ленивая усмешка вылиняла. Охотник был серьезнее трупа, когда быстро заговорил:
– Алира, все еще хуже, чем я думал. Ты – не симпатия некроманта, ты – его якорь. Он сейчас не понимает ничего и не слышит никого, кроме тебя. Слишком встревожен. Ты должна успокоить Ивера, или то, что я говорил о поднятых погостах, покажутся детской забавой.
– Как? – притиснутая к дядюшке, я замерла, не зная, что делать. Даже дышать было тяжело, воздух словно загустел в темный сироп и дрожал от энергии Ивера.
– Говори с ним, ласкай его, – коротко дал инструкцию реш-кери и зашипел уже на дро-су: – Даже не пытайся, он защищен своей силой от любого воздействия.
– Дядюшка, со мной все прекрасно, – я подняла оставшуюся свободной от мертвой хватки (так недолго и кости сломать!) некроманта руку и погладила его по щеке. Странно, его кожа обжигала пламенем и обдавала льдом одновременно, да еще покалывала, будто маленькими молниями. – Самочувствие великолепное, и танцевать я теперь без проблем могу. Ты со мной будешь танцевать вархаллу?
Терпеть не могу трещать о пустяках, но сейчас это было именно тем, что доктор Чейр прописал. Стальная хватка дядюшки едва заметно, но стала слабеть, а вот взгляд по-прежнему оставался колодцем тьмы. Ивер жадно втянул воздух, будто пытался вдохнуть меня, как редкий аромат, склонился ниже, впился жарким поцелуем, почти укусом в шею, на этом не остановился, водил губами по шее, скулам, щекам. Скользил носом, губами по коже, волосам, ткани одежды. И в этой одержимости было не столько чувство мужчины к женщине, сколько какая-то глубинная потребность чувствовать меня абсолютно, увериться, что я есть. Моя рука теребила волосы впавшего в какое-то странное состояние некроманта. Я говорила и говорила, просто чтобы Ивер слышал мой голос, звала его по имени.
Сколько это продолжалось, я точно не скажу, но в какой-то момент меня услышали. Дядя Ивер будто вынырнул из той невозможной глубины, куда погрузился. Чернота ушла из глаз, сменившись легким смущением, отпечатавшимся мазком румянца на бледных скулах. И куда более сильным потрясением-осознанием.
Выпустив меня из капкана рук, реш-кери выдохнул:
– Вот как, значит… Прости, Алира, я ненадолго покину тебя! – и стремительным шагом вышел из своего же кабинета, аккуратно притворив дверь. Хотя почему-то сложилось представление, что ею от души шваркнули о косяк.
– Чейр, объясни! – потребовала я ответа, усаживаясь в свое кресло. Связываться с запросом Архету после вчерашнего глобального «п», прошедшегося по графе «помощь другу», поостереглась.
– Ивера постигло осознание, – привычно опершись о косяк, начал просвещать меня, а заодно и затаившегося в углу дро-су эрудированный хвостатый. – Ты – его якорь, по сути, хранитель рассудка, силы, чувств. Для некроманта крайне полезное и опасное приобретение. Якорь делает сильнее многократно, но смерть якоря означает гибель того, с кем сплетены судьбы.
– Я как-то не собиралась прямо сейчас делить с ним постель, – буркнула я. Неприятно, что какая-то мистическая хрень «без меня меня женила», то есть замуж выдала.
– Связь с якорем глубже. Желательно, конечно, хотя бы изредка делить ложе, но Иверу сейчас будет важно видеть тебя раз в несколько дней, лучше касаться, обнимать, чувствовать. Чтобы упрочить канал передачи. Иначе его силу не удержать. Он должен привыкнуть делиться ею с тобой.
– А мне от этого хреново не станет? – забеспокоилась я.
– Тебе есть к чему ее применить, княгиня Киградеса, – цинично усмехнулся Чейр. – Архет заберет излишек. А холод смерти развеет жар твоих спутников.
– Каких спутников? – вскинула я голову, утратив нить стройных рассуждений хвостатого.
– Твои тени, дро-су, лоэ-диэль, они уже вторую ночь проводят в твоих покоях, – отмахнулся реш-кери.
– А простого сна рядом хватит для этого «развеивания»? – нахмурилась я, подозревая подлянку. Эх, почему на моем месте не оказался Ленька? Братишке проще было бы или нет? Наверное, нет. Каждый из нас там, где должен,
