– Но наша планета тоже не архив и не официально признанное место для всеобщих воспоминаний, – уточнил гид. – У нас тут не только воспоминания. Мы ценим неповторимость человеческой жизни. И не сторонники усредненности. Издавна у нас ценилась не грубая сила, способная лишь разрушать и приносящая беды, а справедливость. И чувство локтя. Любовь к родине. То, за что было не жалко жизнь отдать… Чудеса – это не то, чем можно удивить землян. Когда ты веришь в себя и будущее своей семьи, рода, цивилизации, чудеса тебя не волнуют.
Эрия смотрела на настоящий закат с облаками и думала, что на многих обитаемых планетах еще несколько веков назад обычное небо казалось недоступным и не освоенным людьми. В нем одно время парили разновидности динозавров, потом – всевозможных птиц, изредка мелькали воздушные шары с пристроенными к ним корзинками, в которых люди обнимались, ели пирожные, запивая недешевым вином и абстрактно размышляя о том, как устроены небеса и что в них есть хорошего.
Но прогресс делал свое дело, и в небе, трепыхаясь, зависли экологически недоразвитые самолеты-этажерки, потом – межконтинентальные лайнеры. В совсем далекую высь небес устремились космические корабли, населенные мышами, собаками, людьми. Все это на полотне небосклона оставляло свои следы, мешая массам думать о возвышенном.
Поэтому, чтобы не смущать миллионы людей, в чьих генах уже угнездилось любование небом, и не смущать их лицезрением изнанки прогресса среди облаков и звездных светил, было принято решение завесить небо с его постоянными технологическими процессами транспортного потока ярким и позитивным изображением традиционного небосвода. Безо всяких технологических примесей.
Позже в целях экономии средств было принято решение о блочной компоновке «зрительного неба». Из имеющихся в запасе компонентов: изображений местного светила, спутников, Млечного Пути, Большой и Малых Медведиц, а также туч разной тучности – собирали нужную картинку неба и транслировали ее на радость людям, равно как и негуманоидным созданиям. И налогов за это не брали, ограничиваясь прежними – за родной воздух и далекие звезды, к которым надо лететь. Опытные техники в строгом соответствии со временем года, погодными условиями и даже расположением светил (!) собирали нужную картинку и производили ее трансляцию.
А здесь все само работает, надо же, как замечательно!
8
Одним из уникальных мероприятий, неизменно собиравшим множество гостей-землян, а также туристов, была Большая выставка кошек. Аборигенные породы домашних животных – большая редкость на обитаемых планетах Галактики. Слишком много усилий было потрачено на выведение сложных искусственных видов, идеально приспособленных для тех или иных, порой весьма ограниченных, условий и задач, что почти не осталось собак с собственными характерами и кошек, которые умеют гулять сами по себе.
Особой изюминкой выставки с точки зрения инопланетных гостей было то, что на Земле наблюдалось рекордное среди обитаемых систем число аборигенных пород кошек – почти три сотни.
Что характерно, на Большую выставку традиционно допускаются и обычные домашние кошки без родословной, домусы, как именуют их знатоки. Главное условие – дружелюбный характер, симпатичная наружность и отсутствие явного сходства с какой-либо породой.
Инопланетных кошек на выставке тоже иногда представляли – в отдельном секторе и с принятием всевозможных мер, чтобы пушистые гости не оказали какого-то вредного влияния на аборигенных мурлык.
Переступив порог огромного павильона практически в тот же момент, как часы показали время открытия, Эдик в первый момент ощутил, что оказался на кошачьем концерте. Так оно, собственно, и было. Повсюду раздавалось громкое мяуканье и столь же многоголосые человеческие восклицания. Звучала музыка.
– Дайте мне правильную клетку! – раздалось над самым ухом Эдика, да так яростно, что он подскочил от неожиданности. – По уставу выставки организаторы должны предоставить!
– Но ваша клетка соответствует всем необходимым параметрам… – успокаивающе забормотал человек с бейджем «Администрация».
– У меня кот-нибелунг! Ему нужна особая клетка!
Эдик невольно обернулся, желая рассмотреть такого зверя. Кот и впрямь был хорош – дымчатый, с длинной мягкой шерстью, которая переливалась на свету словно перламутр, скрадывая общие очертания.
– Нибелунг? – осторожно переспросил Эдик.
– Да, нибелунг, «порождение тумана»! – Хозяйка забыла про клетку и затараторила про свой уникальный питомник, безупречные родословные питомцев и их отличительные особенности. – Видите, какой глубокий голубой оттенок и какой выразительный типпинг!
По мнению Эдика, голубым было сегодняшнее утреннее небо, а кот был серым, но говорить об этом вряд ли стоило. Особенно после того, как выяснилось, что «правильная», по мнению хозяйки, клетка отнюдь не означает особой надежности или удобства, а должна по цвету гармонировать с когтями животного.
– Вы же понимаете, это прямой потомок самой Осоки!
Потомок сладко зевнул и лениво прищурил ярко-зеленые глаза. Эдик постарался незаметно заглянуть в буклет, но немедленно наткнулся на еще более непонятное: «С генетической точки зрения, цвет русских голубых и нибелунгов – осветленный черный».
Со второй попытки удалось выяснить, что у профессиональных кошатников свой язык, на котором серый окрас именуется голубым. Имя Осока, как оказалось, носила одна из великих родоначальниц породы нибелунгов, увидевшая свет на северо-западе Москвы в титулованном семействе русских голубых кошек. Порода «нибелунг» существовала тогда лишь на другой стороне Земли, но специально прибывшие эксперты квалифицировали Осоку как ее представительницу, причем высочайших достоинств.
Эдик с почтением посмотрел на кота, который по человеческим меркам мог быть приравнен то ли к Рюриковичам, то ли к Меровингам. Кот вылизывал лапу и надменно игнорировал любопытство двуногого. Выслушав от заводчицы напутствие никогда не пользоваться розовым шампунем и избегать солнечного света, Эдик двинулся дальше, пытаясь понять, почему он должен сторониться солнца. И только через пять шагов сообразил, что совет относился к правилам содержания котенка породы нибелунг.
Вскоре он убедился, что всякий владелец кота или кошки считает породу своего любимца лучшей не то что в Галактике, а во всей Вселенной, и потому, заметив даже тень интереса, не допускает мысли, что заинтересовавшийся может иметь какие-то предпочтения относительно иных разновидностей хвостатых и мурлыкающих.
В этом плане жители Земли были, пожалуй, похожи на всех других обитателей Галактики.
Впрочем, несомненной главной звездой всей выставки был белоснежный персидский кот Лорд Терра Хризантемовый Дракон, продолжатель линии легендарного Фань-Ю-Фаня. Он важно восседал на высокой груде вышитых подушек ручной работы и взирал на почитателей, толпившихся перед его просторной не то что клеткой, а воистину резиденцией! – так, словно хотел сказать: «…я-то персидский, а вот вы – какие?».
Эдик несколько раз видел Эрию, которая будто бы прогуливалась по выставке, но ни с кем не заговаривала и не задерживалась взглядом ни на одной из клеток, цепко фиксируя все происходящее. Профессиональные привычки никуда не уходят, подумал он.
Немалый интерес у публики вызвал также поджарый и суровый на вид кот породы «боевой красный» по кличке Господин Шаман. Если бы Эдик не успел прочитать название на табличке, прикрепленной к клетке, он, наверное, решил бы, что перед ним обычный рыжий кот. Но оказывается, история этой породы, подобно многим другим, представленным здесь, была удивительна и захватывающа.
Господин Шаман хмуро глянул на Эдика и фыркнул. Эдик перешел к клетке с плюшевыми персами-экзотами, а потом – к инопланетным участникам. Среди тех были, например, кошки-хамелеоны из системы Фомальгаута, шерсть которых имела столь сложную структуру, что при перемене освещения облик животных менялся до неузнаваемости.
Когда на Эдика зашипел уже третий по счету кот (или кошка, под шерстью длиной в четверть метра различия угадываются весьма приблизительно), он невольно задумался, что с ним не так. Но вот шипение раздалось снова, чуть впереди.
– Дедушка, смотри, это тот самый кот, которого мы видели! – закричал Андрюша.
Виктор Петрович обернулся. Действительно, на пустой клетке сидел кот уже знакомой необычно пятнистой окраски. Вокруг него толпились посетители. Кот громко, необыкновенно громко мурлыкал, довольно жмурился, когда гладили, и всячески демонстрировал тот самый выставочный характер.
А кот из соседней клетки смотрел недовольно и периодически шипел. Неужто ревнует к такому вниманию, подумал гид.
– Интересно, – проговорила Эрия, – а где владелец?
– Ну что же ты так сразу строго? Вон какой спокойный, послушный котик, никуда не убегает. Значит, владелец где-то рядом.