От казаков веет маскарадом. Глядя на их подкрученные усы и румяные от мороза лица, как-то забываешь, что за всеми этими парадными декорациями скрываются разогнанные нейростимуляторами рефлексы и кибернетические улучшения, годы службы в специальных подразделениях и реальный боевой опыт. Волки в овечьих шкурах. Профессиональные убийцы на страже государственного спокойствия.
Интересно, каким они его видят? Мрачное ходячее яйцо, слоняющееся там, где не положено быть транспорту? На груди шалтая белые буквы – СИБ, за спиной – два универсальных контейнера. Что в них? Может быть что угодно – начиная от безобидного блока радиоэлектронной борьбы до чего-то действительно опасного – скорострельного лазера или противоспутниковой мини-ракеты. Наверняка лейб-казаки следят за ним пристальней, чем за дворцом и прочим народом, шастающим по территории.
Воспользовавшись ТМИНом, Андрей привычно разделяет сознание на три рабочих потока, чтобы каждая из виртуальных личностей с полным сосредоточением занялась своим делом. Одна просматривает служебные документы, вторая ведет шалтая по маршруту, третья готова пообщаться с братом.
Он открывает спутниковый канал связи с ТМИНом Ефима. Последний узел называется «ОБЧР Святогор» – значит, сидит в погрузчике.
– Здравствуй, Ефим.
– Привет, старшенький.
– От младшенького и слышу, – их обычный обмен подколками. – Как дела?
– Стоим на полюсе. Ждем луча, – отзывается брат. – ФАВОР ведет встречный караван из Канады, затем перестроится и примется за нас. Готовлюсь ледышки отбивать.
– Ты вроде на реакторе трудишься?
– Смена не моя – делаю, что хочу.
– И к чему этот риск? Сам же говорил, что лед убирают, пока нет луча.
– Правильно, пусть рубку завалит до мостика, – отмахивается брат. – Люди ждут представления. Хотят видеть меня в деле. Ты забыл? Я человек-легенда. Чемпион Севморфлота по робохоккею. Пилотирую все, что движется, а что не движется – двигаю и тоже пилотирую.
– Как всегда – сама скромность.
– Это семейное.
– А в остальном как дела?
– Да вот, жениться надумал, – делится Ефим.
– Врешь!
– Серьезно. За нами идет сухогруз «Борис Вилькицкий». Там на дизеле чудо-девушка работает – Маша. Хочет подучиться и к нам – на реакторы. Возьму ее к себе, чем плохо? А пока можно свадебку сыграть. У нас как раз и храм на корабле есть. Мы с мужиками, кстати, рубку под собор разрисовали: гульбище, прясла с закомарами, колонки наборные – все как положено. А колпак РЛС в «золото» покрасили и сверху крест водрузили. Красота!
– Богохульники. Что вам батюшка на это сказал?
– Хорошо, говорит. На душе жаворонки поют, когда смотришь.
– Тогда ладно. А с Машей ты давно знаком? – уточняет Андрей.
– Неделю точно.
– Ты хоть сознаешь, насколько это безответственно?
– Кончай брюзжать, старикан. Сам-то до сих пор не женился. Все по лунной княжне сохнешь?
– Она не княжна и живет в Москве, – поправляет Андрей, а внутри все сжимается. Брат задел за живое. Сколько времени прошло? Два года уже, а забыть не получается. Воспоминания приходят незвано.
Лунный благотворительный бал. Высший свет. Андрей, только восстановившийся после ранений, стоит, прислонившись к стене. Высокий воротник новенького мундира грозит перерезать горло. Одинокий и мрачный, он сам не знает, что тут забыл. Не вальсировать же, в самом деле… Объявляют белый танец. Неожиданно он ловит на себе девичий взгляд и отводит глаза. К нему подходят. Он видит перед собой барышню лет двадцати.
Высокая, худая и немного нескладная, с длинными прямыми волосами, заложенными за оттопыренные уши. Белая свободная блузка, черная плиссированная юбка до колена, фиолетовые туфли-лодочки. В ее облике есть что-то милое и беззащитное – он не может сказать точнее, просто в тот момент ему кажется, что внутри она добрая и скромная, а это главное, что может привлечь его в женщине.
– Танцуете, господин офицер? – Голос у нее приятный, с хрипотцой. Он уже знает, кто она – ТМИН нашел ее лицо в базе СИБ. В нем все немеет, но он отшучивается:
– Только на месте перетаптываться умею.
– Этого достаточно, – улыбается Ольга Ильинична.
Они кружат по залу – с лунной гравитацией это легко. Ее ладони холодны, как лед, а плечи – горячие, как батареи в разгар отопительного сезона. От такого контраста по коже бегут мурашки. «Что ее привлекло? – спрашивает он себя. – Черный мундир с васильковой выпушкой? Молодцеватая фигура? Орден на груди или, может, боевые шрамы?»
– Где служите? – спрашивает дворянка.
Он кивает на петлицу с двуглавым орлом, сжимающим в лапах ноль и единицу.
– Двоичные войска? – поднимает бровь девушка.
– Именно, – отвечает он и смеется: – Точнее и сказать нельзя!
– Брат, уснул там? – возвращает его в настоящее Ефим.
– Извини, замечтался.
– Зря ты в нее втюрился. Ничего в ней нет, кроме родовитости.
– Хочешь сказать, это гало-эффект?
– Чего?
– Ну, это когда красивые люди кажутся умнее, чем они есть. Думаешь, дело в том, что она из знати?
– Ничего я не думаю. Вы с ней виделись с тех пор?
– Пару раз. Созваниваемся иногда… Просто мы живем в разных мирах.
– Еще бы. Ты пока только личное дворянство получил. Как называлась та операция? Катаракта? Катарсис? А может, Катарстрофа?
– Никак не называлась, – не сознается Андрей. – Страну разрывали противоречия. Все развалилось само. Мы ни при чем.
– Ну ладно Катар, – соглашается Ефим. – А Саудовская Аравия? Тоже, скажешь, сама?
– Именно. Все эти ближневосточные нефтяные пузыри рано или поздно должны были лопнуть.
– Да ладно!
– Ты знаешь, что в Катаре мужчин было в три раза больше женщин? – спрашивает Андрей.
– Нет.
– Ужасная диспропорция. Природа взывала к балансу. Некое преступное сообщество, используя социальные сети, завербовало по всей Европе почти полмиллиона девушек и устроило им нелегальную эмиграцию в Катар. Все были рады – катарские мужчины получили дешевых жен, а те наконец-то смогли вырваться из нищеты. Правда, оказалось, что перед отправкой контрабандисты надевали на голову каждой девушке устройство наподобие ТМИНа и что-то правили в мозгах, чтобы повысить их конкурентоспособность на местном рынке. Снимали кое-какие этические запреты… Через год мятежники свергли эмира.
– Не ты ли всем этим занимался, старшенький?
– Что ты! Это все местные. На Востоке работорговля – старинная забава. Мы просто нашли действующий канал и помогли им расшириться до нужного масштаба.
– За это тебе и дали подполковника?
– Нет, за другое.
– Когда у тебя следующее повышение? – интересуется брат.
– Уже никогда, – зло бросает Андрей. – Вместе с повышением меня перевели сюда – штаны просиживать.
Сам не замечая, он скрипит зубами. Полковничье звание открыло бы для него пятый класс в табели о рангах, что давало потомственное дворянство, а вместе с ним и возможность… Нет, прочь несбыточную мечту! На Ближнем Востоке карьера Андрея была стремительной – стал подполковником в тридцать. Не зря его в шутку назвали «катарскими асессором». Теперь же он и помышлять о подобном не смеет – его посадили за аналитику. Чтобы быть на шаг впереди всех, надо знать, кто где шагает. Открытые научные данные, инсайдерские источники, моделирование и нейроразведка – вот его реальность. Возможность совершить подвиг равна нулю.
– Хоть познакомился с кем, а?
– Иди лесом.
– Вот ты сидишь, а жизнь проходит мимо.
– Пускай. Не в жизни счастье.
– Скоро у тебя мозги в бородинский хлеб превратятся, – предрекает Ефим.
– Почему?
– Из-за ТМИНа! Ты его вообще снимаешь, старшенький?
Андрей понимает – брат прав. ТМИН успел намять ему голову. Того гляди залысины появятся там, где Транскраниальный Магнитный ИНтерфейс прижимается к черепу.
– А я ведь тоже мог, как ты, пойти на военную службу, – заявляет Ефим.
– Поверь, ты ничего не потерял.
– Прекрати. Эта шутка смешная только первый раз, – отмахивается Ефим. – Я серьезно. Был бы к твоим годам генералом.
– Мечтай, – хмыкает в ответ Андрей и смотрит на часы. Скоро начнется обращение.
– У тебя там хоть интересно? – спрашивает брат. – Есть на что поглядеть?
– Умеренно. А у тебя?
– Луч через сорок минут. Сейчас на той стороне Арктики работает. Мы его даже отсюда видим…
– Можно, я посмотрю? – спрашивает Андрей.
– Как посмотришь?
– Да прямо из глаз твоих.
– Это что-то новенькое. Объясни.
– Ты же сам попросил тебе ТМИН настроить. С тех пор у меня есть к нему доступ.
– Ну, удружил. Только я не слышал, чтобы можно было видеть глазами другого.
– Ты прав, это невозможно из-за отличий в нейронной топологии, – соглашается Андрей. – Если передать сигнал из глаз одного человека в мозг другого, ничего путного не выйдет – мозг каждого уникален.
