Подозрительный сбой оборудования – отмечает профессиональная часть подполковника СИБ, набирая номер начальника. Шеф берет трубку сразу.
– Командир, беда. ФАВОР… – успевает отрапортовать Андрей прежде, как сокрушительный удар проламывает его череп изнутри.
Сознание возвращается через минуту. Он ничего не видит, но глаза-то на месте. Значит, корковая слепота? Догадка пугает. Неужели инсульт? Синдромы схожи – потеря сознания, тошнота, головная боль, чувство жара, сухость во рту. Напоминает окклюзию сонной артерии. Черт, неужели слишком много жирного на ночь? Атеросклеротическая бляшка, затем тромб и – бац! – молотком по башке. Ну уж нет – хрена с два! Коньяк должен был смыть любой холестерин. Да у него сосуды гладкие, как силиконовая трубка капельницы.
Или закупорка базилярной артерии? Головокружение, шум в ушах, онемение лица… Дело – дрянь. Андрей набирает начальника – нет связи, пробует номера коллег – аналогично. Есть только открытый канал с братом, но там лишь помехи. Андрей запускает допплерографию. Перед ним возникает цветная карта мозга. Видно все кровеносные сосуды. Сканирование показывает – полный порядок. Он выборочно просматривает позвоночную, мозжечковую и базилярную артерии. «Синдром запертого человека» – вот на что это похоже, но сосуды девственно чисты – рюмка «пятизвездочного» на ночь творит чудеса.
Пора запускать тесты зрительного тракта – от палочек и колбочек сетчатки до первичного проекционного поля. Перед глазами плывут разноцветные пятна, их скорость и яркость растут, пока, наконец, поток визуальной информации не прорывает плотину, затопляя затылочный отдел мозга. Теперь он видит, но не понимает, что именно. Вторичные зрительные поля не работают. Распознавание образов? Нет, не слышали. «Может, неполадки с ТМИНом?» – посещает догадка. Полностью отключать запись в мозг нельзя – пропадет сам нейронный интерфейс, поэтому Андрей открывает виртуальную консоль и запускает команду:
[email protected]# chmod – R 400 brain/V2/*
Внешний мир возвращается, выныривая сразу отовсюду – четкий и яркий, но работает только левый глаз. Справа – темнота. Пока и так сойдет. Он по-прежнему в шалтае. Делает шаг и падает. Робот лежит прямо на дороге. Суровые казаки сдержанно улыбаются – похоже, им забавно. Служебная личность приходит к выводу, что поврежден архицеребеллум – «древний мозжечок», отвечающий за равновесие. Словно в подтверждение левый глаз сводит нистагм – картинка дергается. Очередная команда возвращает этот отдел мозга под его ручное управление. Больше ТМИН ему не помощник в плане равновесия – придется держать его самому. Поднявшись, Андрей выпускает щупальца и оттирает грудной панцирь от слякоти, затем решает подойти к казакам и предупредить о прущем на Москву луче – пусть передадут дальше. Он делает несколько валких шажков – робот не слушается, да он и сам не понимает его сигналов. Подполковника охватывает паника. Мысли путаются. Внутри кабины его рука рвет ворот, пока не нащупывает нательный крестик. Скороговоркой Андрей произносит слова воинской молитвы, повторяет раз за разом. На застывшего в коленопреклоненной позе робота пялятся уже все. Когда счет молитвам идет на второй десяток, подполковник замечает, что на канале связи с братом больше нет белого шума – там темнота.
– Фимка! – кричит он.
– Погоди, – отзывается брат. – Немного осталось. Дверь вот выломаю. Приварило ее. Думал, задохнусь. Ты подумай, пенотитан фиг приваришь, а тут сцепился – не отодрать.
– Почему темно?
– Ночь потому что. Полярная.
– Раньше светло было.
– Раньше – это пока «Святогор» не потек, как шоколадка в кармане? Его камеры все осветляли.
– Луч…
– Рядом прошел. Еле успел лопатой кабину прикрыть… У тебя небось все в ажуре?
– Еще как, – Андрей кратко обрисовывает ситуацию.
– Ну дела. И что теперь?
– Мне нужен твой канал связи, чтобы созвониться с командиром.
– Кто это? – спрашивает шеф, видя незнакомый входящий.
– Кузнецов. Я вам звонил, потом меня отключили. Похоже, кто-то мониторит все звонки и прерывает их, если произнести ключевые слова, а человеку закорачивает мозги.
– Что за ключевые слова?
– Только не пытайтесь их произнести. Первое – это название той штуки, что проводит наши корабли через льды Арктики.
– Понял, – отвечает шеф. – Давай по порядку.
– Хорошо, – Андрей рассказывает, избегая слов, что могут активировать механизм нападения.
В это время Ефим выбирается на скользкую палубу «Брусилова». Судно кренится на левый бок – туда, где прошел луч. Он не видит рубку, но решает до нее добраться – через сорвавшиеся с креплений контейнеры. Сквозь дымовую завесу доносится рев пожарной сирены. Впереди что-то горит, шипит, плавится.
Андрей пересылает шефу видео с атакой ФАВОРа. Тот обещает связаться с военными и узнать, что к чему. Через пять минут перезванивает. Новости – хуже некуда. В центральном штабе космических войск божатся, что с ФАВОРОМ все в порядке – ведет караван через Арктику. Знакомые генералы не берут трубку – сидят в Георгиевском зале и внимают государю.
Андрей, на коленке состряпав простейший скремблер, произносит страшные слова, терзающие его сердце – «заговор», «цареубийство», «революционеры».
– Андрюша, ты чего городишь? – останавливает его начальник. – Какие революционеры? Ты сейчас мне в душу плюнул и себе тоже. Те, кто хоть как-то претендовали на эту роль, уже прошли целительную ТМИНотерапию и с энтузиазмом осваивают арктический шельф и дальний космос.
Шеф прав: вооружившись последними достижениями отечественной нейрокоррекции, СИБ удалось изжить все формы террора.
– И все же, командир, меня сломали, как куклу. ФАВОР увели так, что все уверены, что он на месте. Противник контролирует звонки и любую переписку. Генералы – вне игры. Кто враг? Кто напал?
– Есть идеи, но голову себе не морочь. Главное сейчас – остановить ФАВОР. Ясно?
– Считаю, надо сбивать, – высказывается подполковник. – Столица в опасности. Люди гибнут по ходу луча.
– Нельзя сбивать, Андрюша, – вздыхает начальник. – Ты сам знаешь, что такое ФАВОР.
– Фотонный Агрегатор Высоко-Орбитального Размещения.
– Правильно. А еще это полмиллиона тонн, из которых половина – зеркала, а вторая половина – сварные фермы, гироскопы и движки для орбитальных маневров. У ФАВОРа нет центрального узла. Он весь одинаковый, как морская звезда. Разнесешь половину – вторая продолжит работать. Мы готовили его к прямым попаданиям тактических зарядов.
Андрей понимает, к чему ведет шеф. ФАВОР – махина два на два километра. Сорок тысяч зеркал, каждое со своим независимым наведением. Если сбить ФАВОР, он развалится при входе в атмосферу, а его куски сровняют с землей любой город мира – даже Москву. Летящий по высокоэллиптической орбите, ФАВОР взмывает на десять тысяч километров, чтобы миновать планетарную тень и обеспечить отражение солнечного света в любую точку Заполярья. Когда же он приближается к Земле, то несется на огромных скоростях. Перехватить его ракетой затруднительно.
– Почему он сразу не выстрелил по Москве? – спрашивает Андрей.
– ФАВОР настроен на Арктику. Чтобы пальнуть по умеренным широтам, ему нужно развернуть всю платформу. Быстро он это делать не умеет, что являлось одной из гарантий безопасности, затребованных мировым сообществом.
– Может, объявить эвакуацию? Я могу рассказать казакам. Из дворца всех эвакуируют.
– А город тоже эвакуируешь? Простых москвичей, по которым луч пойдет? К тому же, представь мировой резонанс, если мы так смалодушничаем. Позор! Ты сам знаешь, что дальше по программе – пресс-конференция с иностранными журналистами, а вечером – торжественный молебен в Успенском соборе. Сам Патриарх проводить будет.
– Что же делать, командир?
– Нужно остановить ФАВОР до Москвы. В курсе ситуации только ты и я. Агрегатор управляется из Главного штаба воздушно-космических сил – это рядом, на Знаменке. Возможно, враг свил гнездо именно там. Я обеспечу доступ, а ты выдвигайся на место и будь готов импровизировать.
– Командир, не получится. Я практически не вижу, еле управляю шалтаем. Меня мутит по-черному.
– Придумай что-нибудь. Ты же спец по нейроштучкам. – Шеф отключается.
В памяти невольно всплывает вторая встреча с Ольгой Ильиничной. Это можно было назвать свиданием. Андрей пригласил ее на ночную прогулку по Воробьевым горам. Довольно смело с его стороны и почти предосудительно. Тем не менее она соглашается. Они останавливаются над Москвой-рекой. Двухместный «Проходимец» с откидным верхом спускается к воде. Мощные лапы вездехода скользят по мокрому склону, но робот держит корпус ровно.
– Почему вы выбрали это место? – спрашивает она, накинув на голову капюшон редингота – моросит дождь. Кругом темно, только сверкает мост да огни далеких домов.
