Прост ответ: у каждого свой долг. И надобно выполнять. Но какая тоска.
Решил съездить в центр. Юность, вихри любви, юнкеру, конечно, служить нелегко, зато свободные минутки - как они прекрасны! На трамвае добрался до Арбата, здесь все было как бы и на месте, разве что безумные лозунги да красные знамена на домах будоражили воображение, возвращая в Крым, к последним ступеням траурной лестницы Великого исхода...
К храму Христа Спасителя отправился пешком. Знал, что давно снесен (писали все газеты), что болезненное предстоит зрелище, но заставлял себя идти: борющийся с недугом обязан преодолеть и понять все. То, что открылось взору, превзошло самые мрачные ожидания. Огромный котлован, заполненный арматурой и бетонными опорами; на огромном щите строитель чудотворный изобразил нечто, должное заменить Храм-Мученик... "Однако... - подумал, рассматривая рисунок сооружения, напоминавшего огромную подзорную трубу или космический телескоп. - Ну и архитектура! Надгробие, что ли, в новейшем вкусе? С Ульяновым наверху?" Когда же прочитал о том, что высота пролетарского кумира составит аж сто метров, а внутри истукана планируется разместить залы заседаний и библиотеки - показалось, что разум отказывает. Неужели им надо сидеть внутри своего идола, чтобы не сбиться с пути? Что же это за путь такой... Увы, приведший к уничтожению души человеческой. Зачем это все? Монстры и живут и строят как монстры, нелюди. А ведь поют: "Нам песня строить и жить помогает!" Хорошие у них песни.
В Останкино вернулся, когда на узеньких улочках затеплились грязные лампочки под жестяными абажурами. Евлампий был дома и сидел, развалясь, в кресле. По умиротворенному взгляду и помолодевшему лицу резидента Званцев понял, что все в порядке. Впрочем, Евлампий и не скрывал своего глубокого удовлетворения.
- Значит, так... - начал, вглядываясь цепко в лицо собеседника. - Все оказалось правдой.
- Я только хотел спросить, - перебил Званцев. - А что мадам Титкова? Не возникла, как тень отца Гамлета?
- Спите спокойно... - махнул ручкой. - Такие полные, упитанные дамы к тому же и проститутки, плюс к тому - воровки - они, знаете ли, себя любят больше всего на свете. Не извольте беспокоиться. Опыт свидетельствует: Анисья, или как ее там, и во сне не проронит ни слова. Итак: мне удалось выйти на фигуранта. Представьте - описание дано точное. Я пил пиво за соседним столиком. Объект спокоен, сдержан, он человек с достоинством. Заказал подряд восемь кружек и выпил, представьте. Кушал белорыбицу, баранки и еще какую-то дрянь. Главное: обставы ГПУ я не заметил. Полагаю ее и нет. Из пивной он пошел домой, адрес я установил.
План Евлампия предусматривал разделение функций. Портрет Вилиора (на самом деле он Зосима, имя сменил из верноподданических побуждений) Исаковича Курякина имеется - Евлампий его запечатлел (под видом фотографа-газетчика) крупным планом. Кстати, в такой момент истина и открывается. Если бы ГПУ реально следило - не обнаружить наружное (здесь Евлампий даже улыбнулся и попросил извинения за невольный каламбур) просто невозможно. Возраст "Владимира Ильича Ленина и Октябрьской революции" (именно так расшифровывается имя "Вилиор") соответствует до года возрасту Евлампия, внешне - во всяком случае. Рост разный, но комплекция - одна, худощавая. Что требуется от Званцева? В определенный день блокировать фигуранта в его квартире: вколоть хорошую дозу снотворного, забрать документы и особенно пропуск в Кремль, ключи, если они есть; испортить телефон (или не давать к нему подходить - это так, на всякий случай, еще до укола). Надобно выпытать, с кем общается в Кремле, мимо кого проходит, как себя при этом ведет. Если ключи от подвала на специальной доске в каком-то помещении охраны - получить подробный план на листочке. Что отвечать, если кто-нибудь заговорит, задаст вопрос. И тому подобное, как можно подробнее. Если все получится комильфо - дать сигнал через окно: например, открыть форточку. Тогда Евлампий зайдет в квартиру, загримируется и выйдет уже новым человеком. Чувствовался во всем этом некоторый сумбур, но Званцев понял, что план рождается на ходу, и не возражал.
- А может быть, нам следует прийти вдвоем? - спросил осторожно. Смотрите: узнаем все, что требуется, он рисует все планы, потом колем его и вы уходите. А я остаюсь окарауливать. Когда сделаете - вернетесь?
- Опасно... И вместе заходить к нему - тоже опасно. Сначала вы, потом - я. Теперь о Кремле. Когда закончу - позвоню? Вы включите телефон, скажем, в 18.15? Раньше нельзя, мало ли кто потревожит? Да и изматывают звонки, если трубку не брать... Нет. Что-то во всем этом не то... Скажем: а если нагрянут? Зачем и вам еще погибать?
- Тогда объясняем ему все до последней запятой, берем подписку, в которой он подробно расскажет, как вы вместо него войдете в Кремль, ну и так далее, говорим открыто, что ему лучше теперь поспать - в его же собственных интересах, и уходим.
Евлампий почесал в затылке - простонародный жест, видимо, сильно нервничал.
- А... если ликвидировать? Его все равно расстреляют. Нет?
- Да, - жестко кивнул Званцев.
Ну, что ж... Турусы на колесах тоже иногда полезно городить. Из шелухи рождается истина.
Вдруг мелькнуло сомнение: он, Званцев, был "Курлякиным". Этого зовут "Курякин". Похоже. Неужели они такие идиоты? Бездумно сочинили фамилии, полагая, что он не обратит внимания? Или это совпадение? И все проще простого? А если... А если это - предупреждение? Неведомого друга? Может, и объявления Пелагеи - его рук дело? Н-да...
Задал вопрос. "Друга" на всякий случай не упомянул. Евлампий надул щеки, выдохнул:
- И я вам, не обинуясь: сов-па-де-ни-е. После моей службы в канцелярии государя я понял и до сих пор убежден, что русские фамилии все, абсолютно все, понимаете? Вышли из одного гнезда! Как человечество - от Адама и Евы. Убедил я вас?
- Да. Забудем.
Но червячок сомнения точил..."
- Анкету перелистали! - радостно сообщил отчим, усаживаясь за стол. Торжественный вечер. У мамы день рождения. В былое время стол ломился от яств, хлопотала на кухне Уля, стулья трещали от обилия гостей и друзей. Сегодня мы только втроем.
- Даже лучше, - улыбается мама. - Меньше посуды мыть.
Но я замечаю, что улыбка вымученная. Что-то у них с отчимом не так, не клеится что-то.
- Я разговаривал с замначем кадров, - отчим старательно режет торт с фруктами (мамин любимый) на элегантные тонкие куски. - Анкета твоя принята. Теперь два-три месяца, пока проверят.
- Да чего там проверять? - удивляюсь раздраженно. - Ты да я, да мы с тобой! Тоже мне, работа...
- Не понимаешь... - качает укоризненно головой. - Спецпроверка в нашем деле - всему голова! Она - основа основ! Да ты пойми: сотрудник отдела кадров - тот же оперативник! От него одного зависит - проникнет в органы враг, балласт, бездельник или прочий хлам, создающий качественный некомплект.
- Хм... - Мама бросает быстрый взгляд. - Абракадабра, чепуха какая-то?
- В том-то и дело - нет! - Отчим горд тем, что выступает просветителем. - Понимаете - если кадры ошиблись, хотя бы чуть-чуть, сотрудник вроде бы и есть, работает, а на самом деле его нет! Тем более если пьет, скандалит в семье. Качества тогда нет. - Смотрит на меня. Сергей... Ты по какой линии хотел бы трудиться?
"Линией" у них называется главное направление деятельности: разведка, контрразведка, техническое обслуживание, а внутри подразделения - всякие тонкости. Есть еще 1-й Спецотдел, так называемые "учеты", собрание сведений о каждом, кто хоть один раз попал в поле зрения НКВД. Впрочем, знания мои отрывочны, в них нет системы, просто я всегда держал ушки на макушке, выхватывая из пустых вроде бы разговоров за столом, во время отдыха, на прогулках нужную информацию. Мне интересно было, любопытно. Однажды приятель отца, нисколько не стесняясь моим присутствием (подумаешь, мальчик), обронил: "Это мы получили по линии "ПК". Позже я спросил у отца: "Что такое ПК?" Папа смутился и сказал, что дети не должны слушать разговоры взрослых. Прошли годы, но я запомнил, и когда на уроке истории возникла тема падения царского режима - мне в руки попали книги с аналогичным названием. Разбирая завалы на антресоли, я нашел семитомник, аккуратно перевязанный ленточкой. Ульяна? Неужели она стремилась понять причины крушения прежнего строя? Или искала на этих пожелтевших страницах вчерашний день?
Книги эти открыли бездну. Я узнал, как работали охранные отделения. Я прочитал о том, что охранка вначале "ставила" типографию для революционных изданий, а потом сама же ее и "ликвидировала", сообщая "наверх", что работа по выявлению и уничтожению революционного подполья идет "полным ходом". Я много всякой грязи узнал. Главное: охрана боролась с революцией методами и способами едва ли еще не более грязными, нежели применяли сами революционеры. Это стало откровением, я задумался. И наконец на странице 293 (потом и других) в томе третьем (и прочих - уже позже) я и прочитал и домыслил - что же такое "ПК". Перлюстрация, негласное изучение писем и прочей корреспонденции. Что ж... Проклятый царский режим крал чужие письма и изучал их, чтобы вовремя обнаружить опасность. Бог с ним. Но ведь оказывается, что и наши строители вселенского рая делают то же самое? Невероятно...
