отправился в Петербург и вроде бы (так он писал об этом Лаврову) договорился: труд предполагалось выпустить в первой половине 1880-х годов.
Замысел издания Всемирной истории не оставлял Петра Лавровича и после того, как Кареев покинул Париж. По вторникам в Café Voltaire он встречался с Трачевским, известнейшим византиеведом, доцентом Новороссийского университета Ф. И. Успенским, физиологом А. Н. Хорватом. Шли бурные споры о достоверности исторических фактов, об оценке исторических источников, о возможности предвидеть ход исторического процесса и о многом другом.
О содержании споров мы знаем точно: под свежим впечатлением от них Лавров опубликовал в «Отечественных записках» статью «Противники истории». Таким «противником» выступает «натуралист», под которым подразумевался Хорват, отрицавший историю как науку. Не так думал Лавров: история «есть вовсе не сумма биографий», а «процесс общественной жизни», наука о законах «общественного развития». Недавно «обязательны» для историка были лишь действия государей, министров, полководцев… Теперь — «перспектива» экономическая, «давайте нам на первый план историю народных масс, настоящих производителей». И далее: «Революция сверху и снизу, эпохи энтузиазма и упадка духа имели и будут иметь место в науках природы точно так же, как в процессе истории», — писал Лавров.
Однако создать Всемирную историю так и не удалось, еще один план Лаврова оказался неосуществленным. Дружественные же отношения с участниками задуманного издания сохранились. Петр Лаврович поддерживал переписку с Кареевым, интересовался его магистерской диссертацией, диспутом, который должен был произойти при ее защите. 7 января 1879 года Лавров получил книгу Кареева «Крестьяне и крестьянский вопрос во Франции в последней четверти XVIII века», с нетерпением разрезал ее и при первом просмотре нашел там «бездну интересного», заслуживающего перевода на французский язык, о чем он и сообщил Карееву. Лавров советовал написать на французском языке краткий реферат монографии и послать его крупнейшему французскому историку Фюстель де Куланжу. Кареев последовал совету. Получив реферат, Фюстель де Куланж тут же опубликовал его в трудах академии, и имя молодого русского ученого стало известно французским историкам.
С Кареевым Петр Лаврович поделился и печальной вестью…
Когда в России началась консолидация революционных сил, образовалась «Земля и воля», Лопатин под именем коллежского секретаря Севастьянова отправился в Россию. Конспирация не помогла — 25 марта 1879 года он был арестован.
Лавров — Карееву из Парижа в Москву, И апреля (30 марта) 1879 года: «Этот наш общий знакомый подвергся печальной участи. Со всегдашней своей смелостью, он, для развлечения, полез в пасть льву, но, увы, хищная пасть льва сомкнулась, и я только что получил извещение о том, что надолго его судьбы будут определены не его волею. Это известие меня очень расстроило, тем более что звериный мир в последнее время очень озлоблен против мира человеческого».
Они были наслышаны друг о друге, но лично не встречались. Максим Максимович Ковалевский в 1872 году окончил юридический факультет Харьковского университета. Затем совершенствовался в знаниях в Берлине, Вене, Париже, Лондоне. В Лондоне он познакомился в 1875 году с Марксом и Энгельсом, в Лондоне в это время жил и Лавров…
Ковалевский знал о пропагандистской деятельности своего соотечественника, читал и журнал и газету «Вперед!», но далеко не разделял их пафоса, больше того (как вспоминал он впоследствии) — революционные статьи Лаврова производили на него «удручающее впечатление». Такой человек был ему чужд. Когда находившийся в Лондоне философ Владимир Соловьев (сын знаменитого историка Сергея Михайловича) предложил Ковалевскому зайти к Лаврову, то Максим Максимович наотрез отказался. Да и Соловьева отговорил от этого шага.
В свою очередь, Лаврову стало известно, что Маркс встречается с русским ученым Ковалевским — человеком широко образованным и как мотылек порхавшим по научным центрам Европы. О Ковалевском сообщил и Лопатин. Осенью 1876 года он даже предлагал Петру Лавровичу через него связаться с русскими легальными органами печати, но Лавров тогда отказался. Личное знакомство произошло скорее всего летом 1878 года (Максим Максимович был тогда уже профессором юридического факультета Московского университета).
В это время в Париж прибыл знаменитый русский математик Пафнутий Львович Чебышев (с ним Петр Лаврович был хорошо знаком по Петербургу). Чебышева сопровождали Ковалевский и П. Д. Боборыкин. Готовилась международная выставка. Для работы в русском павильоне нужны были люди, в подборе которых Лавров мог помочь. Вероятно, при таких обстоятельствах Кареев и познакомил Ковалевского с Лавровым. Необычайная эрудиция Петра Лавровича заставила профессора простить ему все «революционные грехи», они сдружились. В дальнейшем Ковалевский часто навещал Лаврова, он говорил, что очень ценит, любит и уважает «полковника». Всякий приезд Ковалевского становился для русского изгнанника праздником. Квартира наполнялась шумными разговорами, веселым смехом, «толстый профессор-мотылек», как звал его Петр Лаврович, тащил «полковника» в ресторан, где за обедом на Петра Лавровича обрушивалась лавина новостей…
В 1879 году в Москве под редакцией В. Миллера и Ковалевского начал выходить журнал «Критическое обозрение». К сотрудничеству был привлечен Лавров. В июньском номере (№ 11) журнала под псевдонимом «Столетов» появилась его статья о книге английского историка и общественного деятеля У. Эд. X. Лекки «История Англии в XVIII веке».
Ковалевский — Лаврову из Лондона в Париж, 27 августа 1879 года: «Не знаю, имел ли я случай благодарить Вас за Вашу статью о Лекки. Она была прочтена всеми с большим интересом и вызвала в каждом из членов редакционного бюро весьма понятное желание почаще видеть имя Столетова на страницах «Критического обозрения»… Наш общий приятель Маркс на время отлучился из Лондона, прожил в Джерси с дочерью, теперь уехал в Рамсгет, куда приглашает и меня. Я, вероятно, побываю у него на днях. В июле мы очень часто виделись и нередко беседовали о Вас. Что поделывает Иван Сергеевич Тургенев, и не надеется ли он обрадовать москвитян и петербуржцев новым приездом в Россию?»
Ковалевский по-прежнему «порхал» по Европе и Америке, иногда наведывался к Лаврову, иногда ограничивался небольшим письмом, а то надолго исчезал из поля зрения.
Когда в конце 1876 года Лавров прибыл из Лондона в Париж на съезд, который доставил ему много неприятностей, он поспешил навестить Тургенева. Усталость и раздраженность как рукой сняло. Петр Лаврович с интересом слушал рассказ о «Нови». Вернувшись в Лондон, Лавров в январе 1877 года вечерами читал своим товарищам по редакции корректурные листы романа Тургенева. Переехав весной 1877 года в Париж, Лавров стал часто встречаться с Иваном Сергеевичем или у него дома, или в каком-нибудь ресторане, иногда навещал Тургенева в Бужевале и слушал с жадностью его рассказы о событиях в Петербурге, куда писатель нет-нет да наведывался. В сентябре 1877 года Тургенев передал Лаврову обвинительный акт по «Процессу 193-х». По этому процессу судились участники «хождения в
