— Мы хотим выпить в вашу честь, — заявила госпожа Ракочи, когда я подошла, и тут же пододвинула мне кружку. — Садитесь! Отсюда открывается отличный вид на площадь. Вот закончит бубнить архивариус, начнутся конкурсы с призами! Моя Магда с подружками уже там. Хотите поучаствовать? Бег в мешках такая умора!
— Я сегодня набегалась, — улыбнулась я. — Пожалуй, пойду домой и отдохну.
— Да, вам стоит набраться сил на завтра... Вы ведь получили приглашение от Роберваля?
— Да, все учителя получили приглашение, — подтвердила я.
— Странная затея — устраивать бал в проклятом лесном особняке. Отчаянные головы те, кто туда едет. Однако никто из приглашенных не подумал отказаться. Скажу честно, я тоже не прочь там побывать. Господин Роберваль найдет чем удивить. Будет оркестр, и танцы, и фейерверк. Но мы, простые горожане, будем развлекаться как обычно: пойдем на вокзал смотреть в окна Северо-западного экспресса. Полюбуемся сквозь стекла столичными птичками. Сегодня их немало прилетело в Крипвуд. Приехали чиновники к бургомистру, и господин Роберваль пригласил знакомых и деловых партнеров.
Она вздохнула и поднесла кружку к губам, но не донесла — вытянула руку и ткнула кружкой вперед.
— А вот и господин Роберваль. Смотрите, кто с ним!
Я привстала и вытянула голову. На тесной площади было полно народу, над головами прыгали воздушные шары, и я не сразу нашла Корнелиуса. Но потом толпа расступилась.
Корнелиус стоял у крыльца ратуши. Подле него я увидела несколько господ, которые ранее почтили присутствием школьную ярмарку.
Но я смотрела не на них, а на даму, которая держала Корнелиуса под локоть и что-то весело ему говорила. Другую руку она положила на плечо Регины. Девочка смотрела на даму, задрав голову, с выражением неописуемого восторга на лице. Рядом скромно улыбалась гувернантка, очень хорошенькая в голубом платье и шляпке с лентами.
Дама была высокой, статной, как королева, с величавыми движениями и изумительной осанкой. Она была одета в синее свободное платье, с ее плеч ниспадала и струилась накидка из белоснежного меха, а на голове сидела яркая шляпка.
— Знаменитая журнальная красавица Вильгельмина Денгард! — воскликнула госпожа Ракочи, подтверждая мое предположение. — Час назад прибыла на автомобиле. Говорят, господин Роберваль помолвлен с ней. Он не ждал ее, но она решила сделать сюрприз. Взяла и явилась, вот как! До чего романтично! Они познакомились, когда он жил в столице, а когда вернулся в Крипвуд, изредка ездил к ней в Сен-Лютерну. И вот госпожа Денгард поняла, что больше не может жить в разлуке, и приехала к нему сюда, в нашу глухую провинцию! Это ли не настоящая любовь! Мы, провинциалы, обожаем такие истории. Отрадно знать, что они случаются не только на экране синематографа...
Госпожа Ракочи вдруг осеклась и посмотрела на меня. Видимо, вспомнила о слухах, которые ходили о моих отношениях с Корнелиусом.
— И правда, очень романтично! Она красавица, — улыбнулась я как можно небрежнее.
При этом я чувствовала себя так, как будто галантерейщица взяла нож и ткнула мне его под ребра. Я задыхалась. Кровь прилила к моим щекам, лицо отчаянно горело. Я не могла оторвать взгляда от Корнелиуса и стоящей возле него женщины.
Тонкая кисть в белой перчатке лежала на его локте; Корнелиус нежно накрыл ее своей рукой. Его глаза были устремлены на прекрасное, выразительное лицо. Вильгельмина говорила; ее алые губы то и дело складывались в ослепительную улыбку. И Корнелиус улыбался в ответ...
Видимо, она сказала что-то приятное про его дочь: их взгляды переместились на Регину, девочка засмеялась, засмеялась и Вильгельмина. Она погладила Регину по голове. Обратилась к Алисии; та подобострастно кивнула, взяла девочку под руку и повела прочь. Корнелиус окликнул дочь; она весело помахала ему ладошкой на прощание.
Мороженщик прокатил тележку-фургончик и на миг скрыл от моих глаз стоящую у ратуши пару. А когда он прошел, я увидела, как Вильгельмина медленно снимает перчатку, касается ладонью щеки Корнелиуса, ласково гладит... тянется к нему и быстро целует в губы, как будто ей нет никакого дела до того, что они стоят среди толпы…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Корнелиус… отвечает на поцелуй. Уверенно касается завитка волос, что падает на шею Вильгельмины. Опускает руку на ее плечо… жестом любовника... жестом жениха, который имеет на это право.
— Они отлично смотрятся вместе! — сказала Ирма Ракочи голосом, полным романтического умиления. — Наверное, завтра на балу объявят о скорой свадьбе.
— Так и будет! — подтвердила подруга госпожи Ракочи, незнакомая мне полная дама. До этого она не вмешивалась в разговор, потому что была увлечена вылавливанием из кружки цукатов. — В прошлом месяце в «Столичном вестнике», в разделе «Светские сплетни» писали, что госпожа Денгард не будет проводить зимний сезон в столице. Потому что она сказала «да» избраннику и проведет медовый месяц в небольшом городке на севере королевства. Журналисты гадали о личности ее жениха... писали, он крупный экспортер древесины. Мы-то с вами знаем точно, кто он!
— Конечно, это наш господин Роберваль! — подтвердила госпожа Ракочи.
Я даже кивнуть не могла — боялась пошевелиться. Чувствовала: стоит мне двинуться, как я сделаю что-то ужасное — швырну кружку, вскочу на стол и закричу во все горло, чтобы выпустить раздирающую меня боль.
Кругом полно народу, но мне казалось, передо мной бесконечная пустота; и там, далеко, но в то же время отчетливо я вижу красивую пару: мужчину в черном костюме и холодную, прекрасную женщину, которая прижимается к его плечу... и в этом жесте я вижу скрытую страсть и обещание... и вижу, как мужчина склоняет к ней голову, чтобы любоваться ее лицом, и поправляет край накидки на ее плече, и при этом едва заметно, ласково проводит по гладкой коже лебединой шеи...
Госпожа Ракочи продолжала говорить — ее голос доносился глухо, как сквозь толстую стену.
— Госпожа Верден, что вы наденете завтра на бал в лесной особняк? Вчера в мой магазин прислали платье вашего размера. К нему и шляпка есть, и сумка. Я видела такой фасон в последнем номере «Светской львицы»! Вам пойдет; вы высокая, как госпожа Денгард, и держитесь не хуже! Отложить для вас? Платье не дешевое, но могу уступить в рассрочку. Нет, берите так! Отдадите потом, понемногу. Послушайте, дорогая, вы должны блистать на этом балу. На приеме будут господа из столицы. Один из них обязательно влюбится в вас без памяти, я уверена! У вас тоже все будет как в синематографе.
— Спасибо, госпожа Ракочи, — произнесла я непослушными губами. — Я возьму это платье и обязательно буду блистать. Но в рассрочке нет нужды. Пришлите счет моему дяде, господину Эбнеру Ханту. Он приехал утром и остановился в «Хмельной корове».
Глава 25
Бал в лесном особняке
Остаток дня я чувствовала себя одной из механических марионеток, что продавал Амброзиус Анвил. Я ходила, разговаривала, но от меня осталась лишь оболочка.
Ирма Ракочи привела меня в свой магазин и отперла дверь ради единственной покупательницы. Я примерила платье, мельком глянула на себя в зеркало.
Недурно. Весьма. Серебристый шелк и свободный покрой преобразили меня, напоминая о той Эрике, что когда-то жила в столице, строила радужные планы, боролась и мечтала о будущем.
Распрощавшись с галантерейщицей, я вернулась в трактир, отдала дяде чек на покупку и предупредила, что завтра буду отсутствовать в городе. Дядя кивнул:
— Что ж, побеседуем позже, — сказал он с легкой досадой. — Я задержусь здесь на пару дней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Просить меня составить ему вечером компанию он не стал; заказал бутылку шнапса и уединился в комнате.
Я вернулась на школьный двор и постучалась в сторожку, чтобы узнать, как дела у Ланзо. Уборщик открыл не сразу, сначала Виктор изучил меня сквозь мутное окно и придирчиво оглядел опустевший школьный двор, словно желая убедиться, что я одна. В дом он войти не позволил, лишь дал от порога глянуть на Ланзо, который крепко спал в своей кровати. На тумбочке перед кроватью стояли кружка с чаем и тарелка с остатками немудреного ужина. Я успокоилась: с мальчиком все в порядке.
