– Завязывай и иди сюда.
Савин спрыгнул, подошел и плюхнулся на лавку.
– Не стоит на зарядке выкладываться до конца, – начал объяснения я, – если твой предел на турнике семь раз, значит, надо повторять пять, а лучше три раза, затем менять упражнение. То есть подтянулся – качай пресс, пусть руки отдыхают. Потом повтор…
– Понятно. Тогда по пять раз, как ты.
Пять так пять. Только бы нагрузку держал.
Я завершал силовой комплекс растяжкой. Начал приседать, постепенно увеличивая нагрузку на паховые мышцы. Савин, топтался рядом, наблюдая мой не совсем идеальный шпагат. Неидеальный только из-за того, что держать его пока трудно и больно, но прогресс имеется.
– Чего смотришь? Делай то же самое, только не усердствуй.
– Ага! – Кивнул Олег и сразу переборщил, почти роняя себя на разведенные ноги. – Ой! У-у-у!
– Олег, вместо каратиста ты станешь мазохистом.
– У-у-у…
– Поприседай, на пяточках, а потом отдохни, болезный, – посоветовал я. – Вот, блин, лучше бы не предупреждал…
Савин скакать на пятках не стал, сразу плюхнулся на лавку и сунул руки меж ног. Я отошел к турникам, начиная новый подход, а Олег принялся тереть растянутые паховые мышцы. Причем очень комично. И вдруг он замер, затем вскочил и как ни в чем не бывало начал руки разминать.
Понятно, что эти понты неспроста. Я, подтянувшись пятый раз, спрыгнул и обернулся. Прямиком через стадион к нам бежал Ильяс.
– Физкульт-привет!
– Здорово! – поздоровался я и сел на лавку.
– Тоже заряжаться прибежал? – пропыхтел Олег.
– Ага, – кивнул Ильяс, – и не только за компанию.
– А как понял, что мы здесь?
– Догадайся с одного раза, – хмыкнул Расулов и повис на турнике. Он подтянулся десять раз, потом уселся рядом со мной и тоже принялся качать пресс.
Некоторое время мы занимались молча. Ильяс, глядя на нас, все повторял. Когда я закончил прокачивать шпагат, сел рядом и спросил:
– А почему все по пять раз?
– Чтоб не надорваться. Как почувствуешь, что можно увеличить нагрузку, можно прибавить повторений, или подходов. Главное не сачковать и выдержать первые недели.
– Это понятно, – кивнул Расулов. – Я выдержу.
– Вот и отлично, заодно за Олегом приглядишь.
– А ты чего? – удивился Савин.
– Я послезавтра с родителями улетаю.
– Как улетаешь?! – выпалил Олег. – Куда?
Я посмотрел на Савина, но не стал шутить, просто пояснил:
– В Горький, точнее в область. К дедушкам и бабушкам.
Лица друзей погрустнели.
– Чего скисли, через месяц вернусь.
– Целый месяц, – проворчал Олег. – Чего я один тут делать буду?
– Ладно, – поднялся я, – закругляемся. Ильяс, я думаю лимонада прикупить…
– Не, пацаны, – перебил меня Расулов, – вы ничего не покупайте. У нас яблочного сока с того года море осталось, его на речку возьмем.
– Хорошо.
Мы попрощались и побежали по своим домам.
* * *Не думал, что будет так жарко. Асфальт будто отражал солнечные лучи, и казалось, что печет со всех сторон. Хотелось побыстрее нырнуть в холодную воду, или хотя бы в тень. Вдоль тротуара только подстриженные фигурно кустики, а до тенистых аллей идти и идти. И как назло, на небе ни единого облачка, а та мелочевка, что с утра плыла по небу, давно скрылась за горными вершинами. Вместе с облаками попрятались и люди. Микрорайон как будто вымер из-за жары. Сиеста, до самого вечера.
– Пустыня на берегу моря, – я рассказывал очередной в тему анекдот, – из-за бархана выползает изможденный человек и бросается к морю с одурелым воплем: «Вода-а-а!», а с другой стороны к берегу плывет дряхлый плот, на котором худой бедолага хрипит: «Земля-я-я!»
Марина звонко смеется, сзади хмыкает Олег, а кокер-спаниель замирает впереди, внимательно смотря на хозяйку, но видя, что все в порядке, опять начинает «идти по следу». Похоже, ему это пекло нипочем. Он, больше похожий на мочалку с ушами, то нарезал круги вокруг нас, то убегал вперед, чтобы обязательно отыскать кота и непременно загнать его на ближайшее дерево.
– Ну и пекло, – вздохнул сзади Олег. – Хоть бы воду в арыки пустили…
– Олег, хорош страдать, на речку же идем, – хмыкнул я. – Кстати, еще анекдот. Ползет мужик по пустыне. Пить хочет, изнемогает. На последнем издыхании заползает на бархан и видит впереди колодец. Радостно бежит к нему, крича: «Вода-а!» Из колодца мигом появляется рожа с диким ревом: «Где?!»
– Ну тебя, – под смех Марины бурчит Савин. – Я и в колодец бы сейчас нырнул!
– Окочуришься, в колодце вода ледяная.
– Не холоднее, чем в нашей речке, – парировал друг. Тут он прав, в нашей речке долго не поплещешься, посинеешь.
Глухо тренькнула гитара. Я обернулся и увидел, как Олег переложил инструмент на левое плечо, закрываясь им от солнца. Друг сам изъявил желание нести гитару, так как я её брать вовсе не хотел, и если бы не Марина, уговорам Савина не поддался бы. Без музыки мы бы не остались, у Ильяса хорошая магнитола с приемником имелась, но как сказала Марина, живого исполнения она не заменит.
– А почему именно база торпедных катеров? – спросила вдруг Марина. – Я поначалу вообще оторопела – какая еще у нас база катеров?
– У-ха-ха! – засмеялся Савин. – Уй, уморил, торпедная…
Покосившись на хохочущего друга, ответил:
– Это я так Олега отшить хотел. Просто он мне вчера ну очень горячую телефонную линию устроил.
– Я как лучше хотел. – Хохочет Савин. – Ой!
Мы обернулись. Олег морщился и держался за живот.
– Ты чего? – спросила Марина Олега.
Не успел Савин и рта раскрыть, я ответил за него:
– Это он перезарядился утром, теперь в растущей трудовой мозоли жир болит.
– Серег, хорош подкалывать! – возмутился друг. – Не будет никакой мозоли. Пресс будет!
– Ага, прогресс будет, если Ильяс проследит.
– А при чем тут Ильяс?
Пришлось сказать Марине, что я скоро уеду.
– А когда вернешься? – поскучнела она.
– Через месяц.
– Долго… – вздохнула Марина.
Мы подошли к месту, где тротуар расходился по двум направлениям – к магазину и к аллее вдоль длиной пятиэтажки и школы.
– Жарко, – опять пожаловался Савин.
Я посмотрел на Марину, оглянулся на Олега и свернул к гастроному.
– Куда ты? – удивился друг. – Нам же налево. Так короче.
– А там тень и газ-вода.
– А-а-а, – сообразил Савин, – это правильно. Я от газировки не откажусь.
Но нужной мелочи для газ-автоматов у нас не нашлось, пришлось зайти в гастроном. Однако с разменом не повезло. Тогда в отделе «соки-воды» мы выпили по стакану виноградного сока, потом в киоске напротив взяли три пломбира, а затем, обойдя магазин, вновь направились вверх по дорожке, вдоль которой росли тополя и клены, закрывая от палящего солнца.
Мороженое было очень вкусным, но таяло неожиданно быстро. Чтобы не запачкаться, пришлось поделиться остатками с Чарли. Пес быстро умял вафельные пластинки с остатками мороженого, догнал нас и умудрился, пробегая мимо, лизнуть мою руку. Затем он выбежал вперед на пару метров и вдруг замер в характерной стойке.
– Чой-то он? – удивился Олег.
– Не знаю. – Пожала плечами Марина. – Может, опять кот?
Кокер, рыкнув, умчался за угол пятиэтажки.
– Похоже, там два кота, – предположил Олег.
– По тому, как он помчался, минимум пять.
Впереди раздался звонкий лай и шипение вперемешку с кошачьим воплем. Дойдя до угла, мы увидели небольшой клен, вокруг которого носился кокер. С количеством загнанных на дерево кошачьих никто из нас не угадал – на нижних ветках дерева, словно экзотические фрукты, сидела дюжина кошек в высшей степени лохматости. Они вопили и шипели, при этом синхронно следили за собакой.
– Вот затейник! – усмехнулся Олег. – И не лень ему круги нарезать?
– Это он на кошек воздействует. Головы уже закружил, сейчас падать начнут.
Марина рассмеялась и позвала собаку. Чарли пометил дерево, взрыл лапами землю и победно потрусил к хозяйке.
– Сереж, – вдруг прошептала Марина тревожно.
В тени большого тополя, как раз напротив подъезда с «поганой» лавкой, увидел десяток пацанов, толпившихся аккурат на нашем пути. Среди них были те, с кем в сквере дрался. Трудно было не узнать, по явным-то отметинам на лицах. Прав Ильяс, хорошо я им «насовал». Особенно, если сравнить мою физиономию и фейсы этих гавриков.
Мы не сбавили шаг, но и пацаны с пути не уходили. На их лицах смесь испуга и растерянности. Не ожидали нас тут встретить.
– Что будем делать? – прошептала Марина.
– Ничего. Идем, как шли.
Чарли, видимо, почувствовав тревогу хозяйки, оббежал собравшуюся впереди компанию. Пацаны замерли, опасливо косясь на собаку. Кокер обнюхал чуть ли не каждого, но, не обнаружив угрозы, побежал дальше.
