Я с безразличным выражением смотрел на враждебные лица. За три метра пацаны спохватились и освободили нам путь. Причем отошли на очень приличное расстояние. Один из «побитых» ну уж очень сильно сверлил меня взглядом. Поравнявшись с ним, я остановился и поднял бровь:
– Ты что-то хотел сказать?
Тот замотал головой, попятился и чуть не сел на «поганую» лавку.
– Я же говорил – кишка у них тонка! – весело сказал Олег.
– Конечно! – громко подхватила Марина. – На Сергея таких минимум дюжина требуется, а нас тут вообще трое.
– Четверо, – поправил Савин, – ты Чарли забыла.
Кокер, услышав своё имя, весело тявкнул. Мы засмеялись. Сзади что-то обиженно забурчали, но тут же заткнулись, когда я обернулся.
Наконец мы миновали пятиэтажку с номером один, и царство душного бетона и жаркого асфальта закончилось, дальше был только частный сектор с узкими тенистыми улочками. Осталось пройти до следующего перекрестка и повернуть направо, а там через два участка дом Расуловых.
– Ого! – удивился Олег, когда мы повернули на нужном перекрестке. – Они там что, той[7] собрались устроить?
– Ага, и байгу[8] заодно.
– Какая байга, – хмыкнула Марина, – тут же места не хватит.
– Я смотрю тут и без скачек весело!
Похоже, в приготовлении праздника принимали участие все соседи. Они сновали через улицу, нося продукты и посуду.
– Это не улица, – хмыкнул Савин, – это кухня какая-то!
– Ага, кухня в полквартала.
– А пахнет-то как, – прошептала Марина, – вкуснота!
Да, запах был обалденный. Рот тут же наполнился слюной. Особенно выделялся запах свежеиспеченного хлеба. Помнится, у Расуловых имелся тандыр, в котором пекли вкуснющие лепешки.
Неожиданно нам навстречу вышел Ильяс с ведром очищенной картошки.
– О, ребят, привет! – Он поставил ведро на асфальт и поздоровался. – Вы проходите, я сейчас картошку отнесу и к вам вернусь.
Ильяс подхватил ведро и побежал через дорогу.
Участок Расуловых был огромен по сравнению с соседними. В центре участка стоял каменный дом с мансардой, а вокруг него большой сад. Вдоль забора росли вишни и абрикосы, а в глубине участка яблони. Напротив дома имелась площадка, где уже были установлены накрытые скатертью столы, с расставленной посудой. Сбоку от дома курилась дымком летняя кухня, суетились женщины, а почти у забора стоял длинный мангал, заправленный дровами, но он пока был не у дел, зато рядом висели рядком три огромных казана, под которыми горел огонь. Возле них колдовал отец Ильяса. Мясом Датур Акылбаевич всегда предпочитал заниматься сам, оставляя право готовить гарниры своим домочадцам.
У ворот нас догнал Ильяс.
– Ата! – позвал он отца.
Тот обернулся, снял с плеча полотенце, вытер руки и подошел к нам.
– Гости в дом, радость в дом! – улыбнулся Расулов и повел рукой. – Чего стоишь, Ильяс, представь мне своих друзей.
– Это Марина, – спохватился тот.
– Очень приятно. – Расулов галантно пожал руку Зелениной.
– Это Олег…
– Это Сергей.
– Ну, здравствуй, джигит! – Наверное, мне досталось рукопожатие крепче и продолжительнее. Цепкий взгляд пробежался вниз-вверх, задержался на лице… Видимо, оценивал степень повреждений. Ну не приметы же он составлял?
Должно быть, я смутился. Если честно, мое внешнее состояние совсем не праздничное, и пришли без подарка…
– Воина и раны красят, – казахской поговоркой сказал Расулов, верно угадав мои мысли.
– Датур Акылбаевич, поздрав…
– Стоп! – прервал он меня. – Поздравления потом… и молодец, что гитару взял!
Я забрал у Олега инструмент. Права была Марина, и я знаю – что подарить Расулову.
Вдруг из-за мангала выскочил мальчишка с игрушечным автоматом.
– Ура! – крикнул он и прицелился в отца. Игрушка громко застрекотала.
Расулов вскрикнул и картинно схватился за грудь.
– Ох, я убит! Кто же теперь приготовит плов и зажарит шашлык?
– А ты на новенького, – засмеялся Рустам и тут же взял нас на прицел. – Руки вверх!
– Нихт шиссен! – Мгновенно поднял руки Савин. – Гитлер капут!
– Я-я, – поддакнул я, – совсем капут!
– Натюрлих, – добавила Марина, но рук в отличие от нас не подняла.
Датур Акылбаевич засмеялся и взъерошил сыну волосы.
– Рустам, проводи гостей в беседку. Ильяс, скажи матери, чтоб поесть ребятам собрала, потом вернись, с котлами поможешь…
Мальчишка дернул игрушечным стволом, показывая направление. Олег двинулся первым, не отпуская рук, следом пошел я, за нами Марина. Рустам отконвоировал нас в глубину сада к самой беседке. Надо сказать – беседка больше была похожа на навес над чайханой. В ней, сидя по-турецки, вели неспешную беседу два ветерана – Косен Ержанович и дед Ильяса.
Ветераны встретили нас удивленными взглядами. Оглядываюсь – оказывается, Рустам незаметно исчез. Вот партизан, испарился, оставив нас с поднятыми руками. Олег что-то бурчит в адрес мелкого шалопая, а в ответ из вишневых кустов раздается хихиканье.
– Здравствуйте! – одновременно поздоровались Олег с Мариной.
– Амансыз ба, аталар! – вспомнил я уважительное приветствие на казахском.
– Здравствуйте-здравствуйте, ребята, – закивали ветераны, – проходите, присаживайтесь.
Обычно под навесом стоял стол со стульями, но сейчас вся мебель, по известным причинам, сконцентрирована в одном месте, а вместо ее на полу беседки расстелен ковер и поставлен маленький столик на коротких ножках. На столике стоит фарфоровый чайник и маленькие пиалы с зеленым чаем.
Мы снимаем обувь и рассаживаемся у столика. Я, отложив гитару, сажусь по-турецки, Олег тоже, а Марина на предложенную Косеном Ержановичем маленькую подушку.
Почти сразу появляется мама Ильяса с подносом и начинает расставлять перед нами тарелки, точнее не тарелки, а крупные пиалы, от которых идет умопомрачительный аромат. Каждому достается по лепешке, еще хранящей запах и тепло тандыра.
– Кушайте, ребята, – говорит Расулова.
– Спасибо, – отвечаем мы хором.
С каждой ложкой я чуть ли не мурлыкал от наслаждения, при этом поглядывая на ребят – Олег тоже кайфует, жмурясь от удовольствия, лишь Марина ест с невозмутимым лицом, однако глаза блестят от восторга. Словом – вкуснота и великий праздник желудка!
А ведь по сути, лагман – это обычная лапша, пусть и приготовлена несколько иначе. Рецепт прост – отварить лапшу и добавить отдельно приготовленный мясной соус, и не просто соус, а с добавлением лука, редьки, сладкого перца и томатной пасты. Можно добавить тертые вареные яйца и обязательно зелень.
Когда-то давно, в прошлой жизни, мне пришлось научиться готовить. Холостяцкая жизнь иногда заставляет изменить обычное меню. Магазинные пельмени, банальная яичница и жареная картошка быстро приедаются и хочется чего-то не полуфабрикатного, вот и приходилось вспоминать – как это делала мама. Варил щи и борщ, готовил плов, иногда хватало терпения на голубцы или чебуреки. Готовил и лагман, но с покупной лапшой, однако никогда у меня не получалось именно ТАК. Хотя друзья говорили, что вкусно…
Не успели мы управиться с лагманом, как мама Ильяса принесла плов. Несмотря на то, что сытость почти наступила, мы с энтузиазмом принялись за новое блюдо, тем более что мясо и курага в золотистом рисе выглядели невероятно аппетитно.
М-м-м! На шашлык место не останется – подумал я. Ну и черт с ним! Отказаться невозможно. Руки так и тянутся…
– Ильясик! – проканючил кто-то.
От дома идет Ильяс и несет запотевший кувшин, а за ним семенит Рустам.
– Ну, возьми… ну, пожалуйста! – тянет плаксиво он.
– Нет! – решительно отвечает Ильяс брату. Потом ставит на столик кувшин и стаканы. – Приятного аппетита!
– Шашибо!
– Вот, – Расулов показывает на кувшин, – сок принес.
– Ну, Ильясик…
– Нет, говорю!
– Что он хочет? – спрашиваю я.
– Да с нами хочет идти.
– Пусть идет, – говорит Марина.
– Я не против, – пожимает плечами Олег.
А у меня сразу выстраивается цепочка – Рустам-плотина-поток-решетка-труба…
Смотрю на Ильяса и отрицательно качаю головой. Еле-еле.
– Нет! – решительно говорит Расулов брату. – И не проси.
Тот топает ногой, нацеливает свой автомат на Ильяса, выдает: «та-та-та», а затем, увернувшись от подзатыльника, отбегает к кустам вишни.
– Я все равно пойду! – выкрикивает Рустам.
– Только попробуй! – грозит кулаком Ильяс.
– Ребят, вы чего? – удивляется Марина. – Пусть идет.
– А кто за ним смотреть будет? – в ответ спрашивает Ильяс.
– Вдруг случится чего, – добавляю я, – на глубину потоком затащит, например?
– Да ну! – удивляется Олег. – Чего у самой плотины делать-то?
– Мало ли, – отвечает Расулов. – Ну что, ребят, вы поели?
