смотрел на чашку и надкушенный кусок хлеба и чувствовал, как сползает по стеклянной стене, отделяющей его от Энди. Она непроходима, неприступна, и он так и не смог найти тот единственный вход к его душе. Рой думал. Вернее, пытался думать, но что-то всякий раз отбрасывало его обратно. Он терялся в догадках, куда на столь долгое время исчезает парень, но все догадки упорно сходились в одной точке, и Рой боялся это признать.
Погода не задавалась. Рой тревожно смотрел на часы. Они словно заржавели, и время стояло на месте. Наконец, не выдержав поднимающегося волнения, он решил разыскать Энди. Наверное, территория отеля занимала половину земного шара, потому что тянулась бесконечно долго вдоль побережья и столько же вглубь. Одиночные бунгало сиротели в густых кустарниковых посадках, но были словно покинуты людьми, потому что Маккене не встретился ни один человек. Рой заглянул в магазинчик, спортзал, развлекательные заведения, но Энди нигде не было. Он бродил уже больше часа, когда увидел вдалеке небольшой костер, мерцавший на утесе. Он подошел и замер, внезапно услышав непонятные звуки. Парень стоял, широко распахнув руки и запрокинув голову. Высоко в небе выписывала круги одинокая птица. Она парила на раскинутых крыльях, купаясь в безумных воздушных потоках. Рой долго и заворожено смотрел на птицу, когда вновь услышал пронзительный крик, вырвавшийся из горла мальчишки. Это не был голос человека. Это был зов птицы. И сокол свысока ответил ему так же пронзительно и одиноко. По коже Маккены пробежали мурашки, его передернуло, но он все же решился подойти ближе. Энди завел руки за спину, наклонился и начал танцевать. Движения подчинялись какому-то, только ему одному известному ритму, но выглядели гармонично и стройно. Парень несколько раз взглянул на Роя, но словно не увидел его, продолжая неведомое ремесло. Маккена стоял пораженный, будто какая-то чужая сила заставляла его не двигаться. Сколько продолжался танец, он не знал, но Энди вдруг остановился, поклонился кому-то и резко повернулся к Рою.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, но Маккена ответил не сразу.
Он смотрел на парня, словно не расслышав вопроса. Лицо мальчишки поперек пересекали две черные угольные полосы, вертикально перечеркнуты третьей, спускающейся со лба по носу, через губы к подбородку.
— Я… э… искал тебя. Что это было?
— Я спрашивал совета.
— У… у кого?
— У мудрого.
— И?
— Капли Дождя ответил мне.
— Хорошо, — неуверенно согласился Рой, понимая, что не понимает ничего.
Пусть так. Лучше не настаивать. Капли Дождя - значит, капли Дождя. Он еще раз поднял голову, но в небе уже никого не было. Птица исчезла, но Рою легче не стало. Энди надел куртку и подошел к нему.
— Тебе не надо было приходить.
Рой почувствовал непонятный сильный запах. Терпкий и чужой.
— Что это за запах? — спросил он, все же готовясь услышать нечто непонятное.
— Тонкие белые волосы.
Ничего другого, собственно, Рой и не ожидал. Исчерпывающее объяснение. Сказать, что он был удивлен, это не сказать ничего. Он был шокирован.
— Что?
— Датура, — пояснил Энди.
— Понятно, — пытался признаться Маккена. — Наверное.
— Дурман трава, — сказал Энди со злостью, прошел мимо и, не оглядываясь, быстро зашагал прочь.
Рой плелся за ним словно лишенный воли. Он старался успокоить себя, но не очень преуспевал в этом. Полосы, соколы, волосы… Это было слишком сложно, чтобы понять, но достаточно, чтобы испугаться, и Рой именно это и сделал. Энди напротив был спокоен, молчалив и собран. Он думал. Думал о чем-то серьезном, потому что мысли оставляли на лице почти видимый отпечаток. Ни слова не произнося, он разделся и отправился в душ. Маккена постоял еще какое-то время, а после снял с крючка куртку парня и полез в карман. Сто долларов, мелочь, пара салфеток и… открытый пакетик разноцветных драже. Он был так аккуратно свернут, что можно думать, представлял для парня непревзойденную ценность. Рой досадно улыбнулся. Мальчишка. Прячет конфеты и смакует, растягивая удовольствие. Но вот деньги. Не детская забава. Маккена трагично стиснул зубы. Сколько в нем одном всего? Люди, птицы, деньги, смерть, дурман… Сколько может вместить в себе человек, который не выбирал судьбу? Человек, который только жертвовал. Человек, который не видел в жизни ничего, кроме этой жертвенности. Человек… Человечек…
Рой не слышал, как Энди вышел из душа. Он был расстроен, размазан и так и стоял с курткой парня.
— Зачем ты рылся в моих карманах?
Маккене показалось, что на него опрокинулся чан с кипятком.
— Хотел посмотреть, чем ты живешь.
— Посмотрел?
— Да.
— Тогда положи все на место и не задавай вопросов.
Он прошел мимо и лег в кровать. Рой почувствовал, что теперь его словно обдало ветром ледяного безразличия.
— Энди, — осторожно позвал Маккена, но парень не ответил и не шелохнулся.
Рой смотрел на нетронутую с утра вазу с драже. Энди даже не прикоснулся к ней. Он не прикасался ни к чему, что касалось Роя. Он словно жил параллельно. Шел в тоннеле с окошками, и Маккена только мог видеть, как он появлялся на мгновение в просвете и снова исчезал, и ему не оставалось ничего кроме, как всматриваться в следующее окошко в надежде, что Энди появится вновь.
Рой заставлял себя не спать. Он замучился догадками, куда ходит Энди каждую ночь. Он заметил это четыре дня назад. А раньше? Может быть, это происходит с первого дня? Он был уверен, что знает, но все же хотел увидеть своими глазами. Парень шел быстро, от холода втянув в плечи голову. Маккена ругал себя, что не сделал этого раньше, но это было единственное, что ему теперь оставалось. Энди подошел к ресторану, поговорил с охранником и вошел. Ресторан уже закрыт, и внутри приглушенный дежурный свет. Рой остановился, даже не для того, чтобы понять, как поступить дальше, а просто, чтобы собраться с мыслями. Он видел, как парень прошел через зал, снял куртку и скрылся в каком-то помещении. Смутные предположения неуютно засуетились в животе. Он решил докурить, но в тот же момент вновь увидел Энди. Парень поставил ведро, намочил тряпку и принялся поднимать стулья и мыть пол. Рой опешил. Красноречием он никогда не обладал, но имел хотя бы дар речи, а сейчас утратил даже его остатки. Значит, он моет ночами полы, чтобы заработать крошечные деньги? Очередной заевший круг. Поцарапанная пластинка жизни, и иголка спотыкается, не в силах перейти на соседний виток. Пока Маккена размышлял, какой-то человек, видимо, повар, принес тарелку с едой и позвал парня. Рой не мог оторвать взгляда от того, как тот ел. Быстро, жадно, почти заглатывая целиком куски. Значит, вот как он не голоден? Рой чувствовал, что в нем, опережая друг друга, одновременно поднимаются гнев и жалость. Рой ворвался в зал и подлетел к Энди. Он не мог говорить сразу, пытаясь подавить приступы негодования, но пока негодование подавляло его. Парень посмотрел на него и недовольно отвернулся.
— Что ты делаешь?! — наконец, разродился Маккена.
— Странный вопрос. По-моему здесь все однозначно. Ем. Есть иные предположения?
— Ешь?! А мне кажется, доедаешь!
— У тебя с этим проблемы?
— Да, Энди! Представь, у меня с этим проблемы! Скажи мне, только честно, неужели все, что я стараюсь сделать, настолько мерзко, что ты предпочитаешь доедать холодные объедки и соскребать плевки с пола? Как ты позволяешь себе такое унижение?!
— Плевки — всего лишь слюна, и она оскорбить не может. Да, я согласен есть остывшую фри, потому что она не заставляет быть обязанным.
Рой хотел что-то сказать, но запнулся и тяжело выдохнул.
— Хорошо, — помолчав минуту начал он. — Я хотел просто помочь, но, наверное, ты прав, нет смысла продолжать. Все, что я пытаюсь делать, бесполезно. Мне это все уже напоминает насилие. Я понял, пусть так. Завтра мы уедем. Я не хочу больше заставлять тебя. Видит бог, я надеялся на лучшее. Мне казалось, ты сможешь взять из прошлого хоть что-то хорошее, но я ошибся.
Он махнул рукой и ушел, а Энди еще долго сидел, вяло ковыряясь вилкой в одеревеневшей картошке.
Энди осторожно открыл дверь и вошел. В комнате царил сумрак и пахло сердечными каплями. Рой лежал в постели и неподвижно смотрел в одну точку. Лунный свет бледно разливался по его лицу, и парень заметил на щеке чуть поблескивающую влажную дорожку. Он замялся в дверях в надежде, что Маккена хоть что-нибудь скажет, но Рой молча отвернулся.
— У тебя болит сердце? — тихо спросил парень. — Здесь пахнет лекарством.
— Какая разница? Завтра мы уедем, и это уже не должно тебя интересовать.
