кофе перед Роем! Поверь мне, это опасно!
Бернарда не заметила, сколько прошло времени, когда ее боковое зрение уловило движение наверху лестницы. Она подняла глаза и в тот же момент лишилась дара речи. По ступеням, прикрывая пах скомканной рубашкой, спускался абсолютно голый Рой. Она несколько раз моргнула, но наваждение не пропало.
— Э-э-э…
— Согласен, — дерзко улыбнувшись, произнес Рой. — Я чертовски привлекателен. Да, кстати. Не успел тебе сказать, что ты сегодня охрененно выглядишь.
— Ты-ы-ы…э-э-э… тоже, — глупо протянула Лави′на.
— Знаю, — сменив одну категорию дерзости улыбки на другую, ответил Маккена.
Рой скрылся в душе, а Бернарде потребовались усилия, чтобы как-то перезапустить свой организм. Все суставы словно покрылись ржавчиной и со скрипом поддавались движениям. Не прошло и пары минут, как следом на лестнице появился Энди. Предваряя застрявший вопрос, парень поспешил ответить.
— Одежду… Рою… туда…
— Э-э-э…
— Как бы так. У него случилось внезапное вдохновение.
Наконец женщина смогла улыбнуться. Разглядывая веселых прыгунков в глазах Энди, она смущенно сжала губы, а потом все же не сдержалась и расхохоталась. Вдохновение — это святое. Тем более, если оно случилось у Роя. Боже мой! Как можно было в это вляпаться? Но в том-то и дело, что туда оказалось легко, а обратно не хочется. Ну, Рой!
— Ну, да.
— Зато мы выбрали одежду. Я надеюсь.
— Не сомневаюсь.
Лави′на улыбалась, смущенно поглядывая на Энди, а Энди делал вид, что не замечает. Он даже пытался вернуть ее к заметкам, но у него не слишком здорово получалось. Наконец дверь в ванную распахнулась, и на пороге образовался Рой. Энди наполнился нежностью и восхищением, а Лави′не достался прекрасный образ героя. Как там парень сказал о нем при первой встрече? Непредсказуемость, секс, талант? У Роя талант вызывать сексуальную непредсказуемость.
— Надеюсь, на этот раз ты, наконец, оделся, — поспешил отвлечь себя Энди.
Рой не ответил, подошел к зеркалу и замер, снисходительно оценивая себя.
— Сейчас скажет: I’m damn irresistible (2), — шепотом заметил парень.
— I’m damn irresistible, — заключил Рой почти следом.
— I’ll fuck you (3), — от имени Маккены прокомментировал Энди.
— I’ll fuck you, — слово в слово повторил Рой.
Парень разразился задорным юношеским смехом.
— Ну? Что я говорил?!
Рой действительно выглядел irresistible настолько, насколько мог. Жилетка на голое тело, галстук, пиджак с кожаными вставками и голубые джинсы. Вид был из категории вызывающего, выражение на лице приблизительно оттуда же. Пожалуй, половина шока массам уже обеспечена.
— Детка, у тебя есть пара минут расслабиться перед тем, как я вернусь, — обнимая парня широким жестом, сладко сказал Рой. — Бернарда, глядя на тебя, я не раз пожалел о своей ориентации. Подумаю на досуге. Может, и сменю. На время.
Он исчез, оставив Энди и Бернарду тонуть в смеси аромата духов, флюидов и волнения.
— Я в шоке.
— Прекрасное чувство, — улыбнулся парень. — Очень полезно для крови. Разжижает лучше аспирина.
— Ты так хорошо знаешь его, — заметила Лави′на.
— В смысле?
— Я о зеркале.
— Я не знаю его вообще.
— Как же так? Вы же столько лет…
— В этом и вся фишка. Он не дает приблизиться настолько, чтобы я успокоился. Это такая жизненная любовная игра. Мне все время кажется, что я чего-то о нем не знаю, и мне приходится стремиться и стремиться.
— Интересно. А Стив?
— Уверен, та же фигня.
«Та же фигня», — вспомнила Лави′на, глядя на Стива. Наверное, это и есть ответ на риторический вопрос о том, почему они вместе столько лет. Шон выглядел спокойно, но Бернарда видела, что он сплошь обмотан колючей проволокой волнения за Маккену.
Фойе напоминает растревоженный осиный рой. Люди толкаются, тычутся в слепой надежде собрать кучи автографов. Зачем они им, половина не знает, но общий ажиотаж заставляет хотеть. Столы, составленные кафедрой, тонкой перегородкой отделяют жужжащую толпу от съемочной группы. Слабая защита, но все же позволяет актерам не быть облепленными гроздьями поклонниц.
Стеклянные двери сомкнулись за спиной Роя, и он оказался в эпицентре осинника. Везде снующая возбужденная толпа, затерявшая где-то в своих недрах и Энди, и Стива, и всех остальных. Маккена всматривается во вспыхивающие между спинами промежутки в надежде увидеть парня. Энди улыбается, и Рой видит его лицо, мелькнувшее в просвете. Спины смыкаются, закрывая парня, словно это створки огромного объектива. Как же он улыбается! Разве нужно что-то еще? Разве состоит мир из чего-то другого? Сотни километров пространства и двадцать шагов, чтобы прикоснуться к этой улыбке. Прикоснуться взглядом, губами, руками… Прикоснуться, раствориться, впитать, чтобы ощутить…
Два часа дороги, а Энди не произнес ни одного лишнего звука. Он отвечал на вопросы в лучшем случае однословно или просто кивал головой. Казалось, он не проявлял интереса ни к дороге, ни к месту, куда они направляются с Роем, ни к самому Рою. Безучастность. Он словно ехал отбывать срок, который ему присудили за какое-то преступление. Две недели. Много это или мало? Для Роя мало, но он надеется на чудо. Для Энди много, потому что он не надеется ни на что. Им обоим показан отдых и, если Маккене он нужен, то парню не нужен ни одного раза. Стив, как тревожная мать, разве что не разрыдался, отправляя своих тепличных чад первый раз в жизни без своей опеки.
Жизнь не складывалась. Она напоминала расползшихся слепых котят, которые тычутся мордами в поисках соска, к которому можно прилепиться, а соска нет, потому что мать позабыла их накормить.
Отель клубного отдыха. Не сезон, и Стиву повезло забронировать то же бунгало, в котором он и отдыхал с Маккеной. Триста метров уединения по периметру, уютная комната с оранжевым светом, ресторанчик, несколько баров. Шон надеялся, что те четырнадцать дней, которые Рой и Энди проведут вместе, наконец, позволят всему вернуться на круги своя.
Парень вышел из машины и сиротливо огляделся. Ему было холодно. С моря дул пронизывающий ветер, но даже не это. Он давно промерз, и ничто не могло растопить холод его души. Внутренние слезы скатываются льдинками, звенят и разбиваются, вонзая острые осколки.
Вечер. К приезду гостей растопили камин, и он приветствует новых обитателей веселым потрескиванием. Свет торшера деликатно приглушает темноту. На столике теплый ужин и глинтвейн. Энди недоуменно рассматривает обстановку. Уютно, даже волшебно, но… Но в бунгало всего лишь одна комната с размазанной в темноте обстановкой вокруг единственной кровати в центре. Если бы позади не было стольких часов езды, Энди развернулся бы и ушел. Определенно. Рой заметил его мысли, словно он сложил их кубиками на столе, а они рассыпались, привлекая внимание. Горничная поинтересовалась, не нужно ли еще что-нибудь посетителям и, получив отрицательный ответ, почти по-английски исчезла.
— Я вижу, о чем ты думаешь. Не стоит, я не трону тебя, обещаю, — ответил Маккена, словно парень уже задал ему вопрос. — Даже не прикоснусь.
— Надеюсь, — буркнул Энди, размышляя, куда положить рюкзак.
— Поешь и ложись, — неуверенно предложил Рой.
— Я не голоден.
— Ты не прикоснулся к еде в мотеле.
— Я пил молоко. Этого достаточно.
Рой уже догадался, что разговор не получится.
— Хорошо, а я поем. В желудке кошки воют. Наверное, всем вокруг слышно, — он хотел немного пошутить, но парень не оценил.
— Ты не возражаешь, если я схожу в душ?
— А? Да, конечно. Разумеется, нет.
Разумелось, видимо, только Маккене, потому что Энди не дослушал, направляясь в ванную. Рою осталось лишь посмотреть ему вслед и признать, что все гораздо хуже, чем он надеялся. Энди изменился. Это уже другой человек в знакомой оболочке. От того мальчишки, который мялся в его дверях тысячу лет тому назад не осталось и следа. Это уже взрослый, если не сказать, слишком взрослый человек, уставший и подавленный.
— Где мне лечь? — спросил Энди.
— Да, где захочешь. Я не знаю. Раньше… помнишь? Ты любил спать слева…
— Не помню, — обрезал парень, направляясь к левому краю кровати. — Много, что изменилось. Теперь я всегда спрашиваю об этом клиента…
— Но, я не клиент! — отчаянно выкрикнул Рой.
— Разве? Ты платишь за все это. Значит, и условия твои. Если захочешь, я пересплю с тобой. Не проблема.
— Не проблема?! Энди, это проблема! В первую очередь для тебя!
— Для меня – нет. Оплаченный трах — никогда не проблема. Это работа.
— Господи! Что ты говоришь?! Я ушам своим не верю!
— А вот это действительно проблема. Твоя.
— Энди! Прошу тебя, давай поговорим!
— В последнее время меня все вокруг о чем-то просят. Что ж, давай поговорим. Начинай.
Маккена растерялся. Он ощущал бешенное биение сердца, но почему-то в горле. Рою казалось, что внезапно запульсировали венки даже в глазных яблоках.
— Энди, — Маккена старался взять себя в руки. — Энди. Я виноват. Я был полным идиотом… сволочью. Назови, как
