– Джонни! – заорала она. – Отойди от этого человека! Немедленно возвращайся в дом!
На дорожке появился Майк Андерсон. Топот – точно Пятый кавалерийский полк. И он тоже орал, но Джонни не мог разобрать ни слова. Ни слова – кроме ЧЕРТ ПОБЕРИ.
У них оставались считанные секунды. Тобес схватил Джонни за руку.
– Я стану твоим отцом, заботливым отцом, – бормотал он. – Я спасу тебя.
Какую чушь он несет. Гораздо важнее другое: Джонни должен спасти Тобеса, единственного человека, который по-настоящему любил Джонни. Джонни бросился бежать. Они с Тобесом бежали на кладбище.
Голос Майка становился все тише. Джонни обернулся. «Прощай!» – прокричал он.
Темнота поглотила их.
Когда Николь вернулась к телефону, рассказ ее звучал весьма убедительно. Спокойно и бесстрастно она обрисовала картину происшедшего.
Николь поднялась наверх и увидела, что кровать Джонни разворошена. Разворошена и пуста. Выглянув из окна спальни, она увидела своего пасынка под фонарем у дальней калитки; он с кем-то разговаривал. Она узнала Тобеса и закричала. Майк понял, что случилось, и помчался, сломя голову. Но не успел. Когда он добежал до калитки, их и след простыл.
Диана посоветовала позвонить в полицию и положила трубку. Затем подошла к окну кабинета, временно отданного в распоряжение Дэниела Кросгроу, и уставилась в темноту.
– Ты ошибаешься. Уверяю тебя, ты ошибаешься, – услышала она за спиной чей-то голос.
Диана обернулась; она была почти уверена, что увидит Дэниела. Но не увидела ни души.
– Я делаю то, что должна сделать, Ма-ма. Я должна спасти этого несчастного ребенка.
Диана терпеливо дожидалась ответа. Но Ма-ма исчезла. Исчезла так же внезапно, как и появилась. Диана обследовала свою сумочку. Пистолет был на месте.
Поездка в Корт-Ридж заняла немного времени. Возможно, ей показалось так потому, что по дороге она обдумывала все детали своего плана. Дом сверкал огнями, как мемориал Авраама Линкольна, и выглядел почти так же, как в тот день, когда нашли тело Ренди Дельмара, который спал, уткнувшись носом в кончики пальцев Алисы Морни. Диана отвела себе двадцать минут, не больше, – на оказание первой помощи и сбор информации.
Подъездная дорожка была забита радиофицированными полицейскими машинами с включенными мигалками; как всегда, не обошлось без представителей прессы; пронзительно пищали радиопередатчики; и здесь же был Эдвин Херси, который сейчас направлялся к ней.
– Возможно, Тобес убийца, – сказала она. Эд кивнул в ответ.
– Где они? – спросил он.
– Понятия не имею.
Они вошли в дом, Майк Андерсон двинулся на нее, как танк.
– Только благодаря вам этот гомик получил у нас работу! – заорал он ей в лицо. – Я намерен возбудить против вас дело и взыскать с вас каждый цент, который вы получили или получите…
Но Диана не стала его слушать; она подбежала к Николь и увела ее в кухню. Они заперли дверь перед самым носом Майка. Николь была бледна, но на удивление спокойна. У Дианы промелькнула мысль, что Николь, возможно, ожидала чего-то подобного.
– Николь, подумайте… подумайте и скажите, не говорил ли Джонни о бегстве. А если говорил, то куда именно он собирался сбежать?
– Он всегда любил кладбище. Какая-то странная привязанность к этому месту, – задумчиво проговорила Николь. – Мне кажется, они прячутся на кладбище.
– Джонни знал, где живет Тобес?
– Только если Тобес сам сказал ему. Диана, вы просили Джонни вести дневник. Я… в общем, я кое-что прочитала. Знаю, что не должна была, но… они очень близки, я хочу сказать… действительно близки.
– Прочитали? Он ни разу не позволил мне прочитать то, что писал.
– Они снова встречались на кладбище в прошлую ночь. Я видела их.
– Да, знаю. Хочу посмотреть этот дневник.
– Он в его комнате.
Не успела Николь отпереть дверь, как на них набросился Майк Андерсон, несколько минут Диана стояла перед ним, притворяясь, что внимательно его слушает; когда же он на мгновение умолк, чтобы перевести дыхание, сказала:
– Мистер Андерсон, вы сами погубили своего сына. Вы отвергали его любовь, привязанность, дружбу. Многое я видела своими глазами. Да и Джонни мне кое-что рассказывал… Если вы хотите когда-нибудь увидеть своего сына, дайте мне пройти.
Все окружающие – суровые полицейские, женщины спецагенты, детективы из отдела убийств – молча наблюдали за ними. Лицо Майка стало краснее помидора. И вдруг он закрыл лицо руками, его плечи затряслись, слезы полились сквозь растопыренные пальцы. Диана обошла его и вместе с Николь поднялась по лестнице.
Ключей к случившемуся в комнате Джонни они не обнаружили. Впрочем, Диана на это всерьез и не надеялась; и все же надо было действовать, действовать обдуманно, избегая поспешных решений. Она взяла его дневник и спустилась вниз. Эд встретил ее новостью: вокруг кладбища выставлено оцепление. Николь несколько успокоилась. Диана, однако, не разделяла ее оптимизма. Ведь Тобес прекрасно знал местность и без труда мог найти никому не известную лазейку.
Она вышла из дома – и тут нервы ее не выдержали.
– Как могла я этого не замечать? – повторяла она. – Все было настолько очевидно… а я словно ослепла, ничего не хотела замечать.
Эд положил руку ей на плечо. И, как ни странно, это успокоило ее, словно его рука обладала какой-то целительной силой.
– Невозможно знать абсолютно все о своих пациентах, – сказал он. – Ты не должна себя винить. Не должна, Диана, не должна.
Она покачала головой.
– «Летучий Голландец», – пробормотала она. – Именно так все и было…
– Что было? Я не понимаю тебя.
– Летучий Голландец был осужден на скитания до дня Страшного суда. Или до тех пор, пока не найдет женщину, которая полюбит его так сильно, что согласится умереть ради спасения его души. И он нашел такую; ее звали Сента. Она покончила с собой. Душа Голландца освободилась, и они соединились в смерти. Молю тебя, Господи, помоги мне спасти этого бедного несчастного ребенка…
– Погоди, Диана, погоди… Эта Сента, она добровольно принесла себя в жертву? Может, Джонни не захочет?
– Тобес был увлечен именно этим планом, дорогой. Все силы отдал этому, разве ты не понимаешь? И теперь, даже если Джонни проявит нерешительность, Тобес заставит его, он уже не видит разницы между добровольным жертвоприношением и жертвоприношением насильственным. Мне надо идти.
– Куда?
– Я обязана продолжить… свои вагнеровские изыскания.
Рука Эда соскользнула с ее плеча.
– Диана, ты же знаешь, я люблю тебя. И именно поэтому повторяю еще раз: не полагайся на свою интуицию. Нельзя строить обвинение на опере Вагнера. Что еще мы можем предъявить Тобесу? Немного. Только сегодняшнее похищение… Судя по тому, что рассказывают его родители… похоже, это вовсе и не похищение… Мальчик просто сбежал. По своей воле.
– Уверена, что так и было.
– Уверена?..
– Я же говорила: жертвоприношение. Джонни любит Тобеса и готов умереть за него.
– Диана!
– Эд, чего ты от меня ждешь? Я не могла предать пациента, не могла заставить себя сделать это! Хотя и знала, что он вопьется зубами в шею Джонни! Так что же делать? Не знаю. Оставь меня одну. Нет, я не про то… Я люблю тебя. Я…
Она бросилась к своей машине.
– Значит, так у нас всегда и будет? – спросил Эд, наклоняясь к стеклу ее машины.
Диана не знала, что ответить. Поэтому нажала на газ. Взглянув на часы, она увидела, что потратила на восемь минут больше отпущенного ей времени.
Район, где жил Тобес, ночью выглядел совсем иначе. Днем здесь кипела жизнь – пусть даже не слишком здоровая в нравственном отношении. А ночью – пустынные улицы, темные окна… Тревожно.
Дверь комнаты Тобеса была такой же, какой она ее запомнила: взломать ее – плевое дело. Дважды толкнув дверь плечом, она вспомнила, как поступают в подобных случаях полицейские в фильмах. Отошла на два шага – и ударила ногой. Ух! Диана влетела в комнату.
Из-за окна доносились меланхоличные звуки: «…когда я влюблен…» Трогательно и печально…
Она ощупью отыскала выключатель. К ее удивлению, свет загорелся. Комната освещалась только одной лампочкой, но было достаточно светло.
Картонные коробки… она подошла к той из них, на которой было написано ее имя. Так вот где ее губная помада, которую она искала… и тут же коллекция эротических рисунков. Нет, не эротических – просто грязная порнуха, нечто тошнотворное, порождение больного рассудка.
Это она, Диана, убедила Тобеса изобразить на бумаге свои сексуальные переживания. Но он ни разу не показывал ей эти рисунки. А теперь – вот они, перед ней.
В комнате – беспорядок. Где искать? Груды книг, украденных из библиотек. Порванные, растрепанные… И много книг о Китае и китайских обычаях…
