– Почему вы выбрали это место? – спрашивает она, накинув на голову капюшон редингота – моросит дождь. Кругом темно, только сверкает мост да огни далеких домов.
Он достает мегалюменовый фонарик и светит на реку. Капли дождя испаряются, встречаясь с лучом – ФАВОР в миниатюре. Над титановым радиатором поднимается горячее марево. Но главное – то, что луч делает с рекой. Он просвечивает ее до самого дна. В глубине воды стоит ослепленная рыба, колыхаются водоросли. Он направляет луч вдаль, и тот освещает пейзаж до горизонта. Направляет в небо, и широкое пятно расплывается по кучевым облакам…
– Ночью тут красиво, – отвечает он на вопрос.
– Да вы романтик, – улыбается девушка и, протянув руку, выключает фонарь. Сразу становится непроглядно темно.
– Андрей Петрович, – говорит она, и белки глаз блестят во мраке. – Вы, должно быть, уже догадались, что я испытываю к вам определенного рода симпатию. Вы должны понимать, что происхождение накладывает на меня определенного рода обязательства, над которыми я не властна… Пока я не планирую выходить замуж, хотя отец настаивает. Вы его знаете – он может быть убедительным. Тем не менее, сначала я хочу повидать мир. Может, отправлюсь в Африку сестрой милосердия, посвящу себя благотворительности или же стану преподавать в сельской гимназии. Когда вам посчастливится… приобрести потомственное дворянство, прошу поставить меня в известность… если дальнейшее будет вам интересно. Боже мой, я сгораю от стыда, что говорю мужчине такое. – Она закрывает лицо ладонями и замолкает.
– Сколько у меня времени? – севшим голосом спрашивает он.
– Года два-три. От силы четыре.
– Я приложу все усилия, – обещает Андрей.
Он может позвонить ей прямо сейчас – предупредить, что город погибнет. Умолять ее взять летун и покинуть столицу. Сейчас она наверняка в школе – ведет урок. Он гадает, согласится ли Ольга Ильинична спасти себя, бросив остальных гореть в луче ФАВОРа?
Нет, она не сбежит – он знает точно. От этой мысли и радостно, и горько. У него нет выбора – он должен остановить агрегатор любой ценой.
– Младшенький, – говорит Андрей. – Ты должен выполнить задание за меня.
– Шутишь? – Ефим как раз пробрался мимо горящих контейнеров и теперь стоит на пороге трапа, ведущего в рулевую рубку.
– Серьезно. Я не справлюсь в текущем состоянии – мой мозг выпотрошили и высушили. Мы организуем перекрестный контроль. Ты будешь управлять моим телом, а я твоим. Ты поведешь шалтая за меня, а я перекантуюсь в твоем теле на «Брусилове».
– Перекантуешься на корабле, который сам еще не решил, горит он или тонет? Если мое тело утонет – я умру. Ты в курсе?
– У нас нет выбора.
– Ты бредишь.
– Судьба государства на кону.
– Ладно, допустим, я согласен. Но это невозможно технически. Я о таком не слышал.
– Я на днях как раз закончил писать программу. Мы же близнецы, забыл? У нас все одинаковое.
– Ах ты сволочь! Готовился к этому, даже не спросив меня?
– Прости.
– Вот ты гад… А как же задержка? – вдруг меняет тему Ефим. – Я ведь буду получать сигналы от твоего тела с опозданием, а сигналы от меня тоже будут приходить не мгновенно.
– Отставание не будет так критично, – успокаивает Андрей.
– Что-то не верится. Обоснуй, старшенький.
– От Северного полюса до Москвы – 3800 километров. Радиосигнал проходит их за 13 миллисекунд. Учитывая, что мы общаемся не напрямую, а через спутники, смело умножаем на три. Так как запись и считывание нервных сигналов не мгновенны, добавляем еще 5 миллисекунд. Итого 45 миллисекунд в один конец, а значит, 90 – в оба.
– Это же одна десятая секунды!
– А скорость реакции на оптический раздражитель – две десятые секунды. Ты просто будешь реагировать в полтора раза медленнее. Как пьяный, не более того. Ты же чемпион. Уже забыл?
– Хорошо, – соглашается Ефим. Он не может отступить, когда брат ставит под сомнение его превосходство. – Но сначала мне надо в рубку – узнать ситуацию.
– Я схожу за тебя. Обещаю.
– Ладно. Давай, устанавливай свою программу.
Андрей производит настройку, помечая главные информационные потоки нервной системы. Фокус с перекрестным управлением в том, что для каждого аксона собственный потенциал снимается с перехватов Ранвье, а чужой – устанавливается чуть дальше, за миелиновой муфточкой.
– Сейчас перенастрою наши мозжечки на прием афферентных и эфферентных потоков друг друга. Я почувствую твое тело, а ты мое – мы как бы поменяемся телами, но, на самом деле, останемся в своих собственных, – объясняет Андрей. – Параллельно зрительному и слуховому сенсориуму я перешлю тебе информационный срез таламуса и варолиева моста.
– Давай скорее, – ворчит брат.
Андрей падает прямо на ступеньки – его рвет. Аварийное освещение выхватывает из темноты лестницу. Пол под наклоном. Подполковник пытается подняться, но тело Ефима слушается плохо, как ватное. «Я отсидел себе тело», – он опирается на ступеньки, чтобы встать, но снова падает. Проще ползти, понимает Андрей и выделяет вспомогательную личность, которой дает задание карабкаться наверх, а сам открывает возвратный видеоканал, чтобы посмотреть, как дела у Ефима в его – Андрея – теле. Там, в далекой Москве, лейб-казаки таращатся на то, как шалтай, завалившись вперед и подгребая ногами, сосредоточенно ползет по дороге. Грудина робота скрежещет по брусчатке.
– Используй стрекала, Фима, – подсказывает он брату.
Чуть помедлив, робот выстреливает щупальца и, задействовав их как вторую пару конечностей, идет вперед, подобно горилле. Наконец, шалтай встает в полный рост и начинает подпрыгивать, опасно кренясь и переступая ногами.
– Если управлять с опережением, то нормально. Ай да я! – с гордостью заявляет Ефим.
– Видишь ту башню? Шагай к ней, – Андрей помечает Боровицкие ворота на карте.
– Не командуй, старшенький. Ты уже свое отвоевал, – брат разворачивает шалтая к дворцу и, пошатываясь, идет к хорунжему, в котором, видимо, признал командира. У того на поясе черной змеей свернулась силовая нагайка.
При приближении шалтая казак берет под козырек:
– Здравья желаю, ваше высокоблагородие.
– Что ты задумал? – шипит на брата Андрей.
– Спокойно. Тебе бы все усложнять. Я сейчас по-простому ситуацию решу, – отвечает тот и, включив внешние динамики, произносит: – Уважаемый, надо эвакуировать всех из здания. ФАВОР вышел из подчинения. Его луч движется к Москве. Понимаешь?
– Господин подполковник, вам нужна помощь? Я заметил, у вас трудности с управлением.
– Кто твой начальник? Я должен поговорить со старшим. Дело первостепенной важности. Государь в опасности.
– О господи, – где-то на Северном полюсе стонет Андрей.
Хорунжий замирает, транслируя происходящее полковому начальству и ожидая указаний.
– Ваше высокоблагородие, – наконец выдает он. – Сейчас за вами подойдут и окажут помощь. Прошу спешиться.
– Мне не нужна помощь, болван, – Ефим разворачивается и делает шаг в сторону Боровицкой башни.
В ту же секунду ноги робота захлестывает нагайка – он валится на мостовую. Хорунжий недобро скалится, и Андрей – беспомощный зритель – понимает: все кончилось, так и не начавшись.
Мгновение спустя оторванная рука хорунжего, все еще сжимающая нагайку, улетает в сторону. Помогая себе щупальцами, шалтай вскакивает и несется к воротам.
– Что ты творишь, придурок? – кричит Андрей.
– Уточнение – не что я творю, а что ты творишь. Я сейчас на Северном полюсе. Ты меня в свои преступления не впутывай, пожалуйста.
Когда шалтай проносится мимо Алмазного фонда, в заплечные контейнеры впиваются первые пули. К счастью, контейнеры бронированы не хуже кабины.
Ворота охраняют двое. «Сейчас вырвемся на тактический простор», – радуется Андрей, но казаки так не думают. Они срывают с пояса гранаты и кидают в проем. Там разбухают серые пузыри.
«Пеногранаты!» – понимает Андрей. Сердце замирает в предчувствии беды, но Ефим тормозит в последнюю секунду, выкорчевывая ногами брусчатку. Лишь бок яйца касается пузыря, и этого достаточно, чтобы он прилип. Задрожав от натуги, шалтай вырывается, прихватив с собой клок не успевшей затвердеть пены.
– Живьем хотят взять, демоны, – кричит Ефим. – Куда теперь?
Андрей показывает вдоль Дворцовой улицы. На полном скаку, под градом пуль шалтай несется к аркам перехода между дворцами.
– У тебя есть оружие? – спрашивает Ефим.
– Нет.
– А эти две штуки за плечами? Что там?
– Внешний аккумулятор и БРУС.
– БРУС?
– Блок Резервного Узла Связи. Благодаря ему мы с тобой и держим связь. Аккумулятор как раз для него.
– А пистолет у тебя есть?
– Я его в оружейку сдал.
Ефим чертыхается – в арках ждут казаки с пеногранатами. Шалтай разворачивается на полном ходу, и за его спиной вспухают шары пены. Краем зрения Ефим замечает, что ему наперерез спешит черная фигура. Андрей делает стоп-кадр для анализа – это подъесаул в силовом экзоскелете. В его руке зажат бебут. Казачий кинжал может показаться дикостью в двадцать первом веке, но подполковник знает, что между слоями булата у него режущая кромка из лонсдейлита – материала, в полтора раза более прочного, чем алмаз. Только так можно рассечь наноуглеродные мышцы шалтая. Надеясь на силу экзоскелета, подъесаул замахивается, чтобы на бегу отрубить роботу ногу.
