– это современные цеха завода „Форд“. Кинопавильонов такой площади и высоты в России нет. Это уже была заслуга исполнительного продюсера картины Наташи Смирновой. И не только это, конечно. Она, на мой взгляд, лучший исполнительный продюсер в нашем деле, и без нее было бы значительно труднее».
В октябре 2015 года в прессе появились первые сообщения о съемках фильма, о специальном построенном павильоне и макете орбитальной станции. «Во Всеволожске мы создали копию ЦУПа и Центра подготовки космонавтов, сделали макеты „Салюта-7“ и „Союза Т-13“ в натуральную величину. Обратились в „Роскосмос“ к Игорю Комарову, который им руководил, они с директором департамента информационной политики и СМИ Игорем Буренковым нам помогали, поэтому многие железяки на проекте натуральные, они в космосе побывали. Это важно, потому что у нас все основано на реальных событиях, и нужна достоверность. Не везде она есть, конечно, только там, где надо. Потому что наш фильм – все же не реконструкция».
Осложняло ситуацию то, что хочешь не хочешь, а в основе сюжета – реальная ситуация, в которой участвовали реальные люди, которые до сих пор живы и весьма ревниво относятся к желанию кинематографистов изменить правдивые обстоятельства на эффектные. Для того чтобы снять наиболее острые вопросы, в фильме изменены фамилии главных героев: «Мы пообщались с Владимиром Александровичем Джанибековым и Виктором Петровичем Савиных, они прекрасно понимают, что кино – это не документальный фильм, что требуются изменения, – объясняет Сельянов. – Имена космонавтов мы сохранили, а фамилии изменили на Федорова и Алехина, для зрителей фамилии не так важны, они же на экране видят человека. Вообще-то настоящая фамилия Джанибекова – Крысин, он взял фамилию жены, есть такая красивая версия, будто отец жены, казах, из рода Чингизидов, попросил зятя взять его фамилию, чтобы род не прерывался, поскольку сына у него не было. Кстати, и у Джанибекова родились две дочери, а сына нет.
Когда делаешь зрительский фильм, надо найти необычного героя или придумать его, это требование самого кинематографа, не государства, это не заказ и не идеология. Конечно, есть свой драйв в том, чтобы придумать героя с нуля, сочинить обстоятельства. Наверное, мы выбираем более простой путь, вместо того чтобы найти современного героя, нащупать его среди сегодняшних людей, мы выбираем таких, которые уже есть.
Выбор актеров на главные роли героев важен для любого фильма, в кастинге для большого фильма нет ничего особенного, если не считать, что в работе над большим фильмом все приобретает дополнительную важность – уж очень страшно ошибиться. Сходства с реальными космонавтами мы не искали. Вот то, что Джанибеков был в молодости видным мужчиной, – как же, военный летчик, и мундир на нем должен сидеть, – было нам важно. Но главное, конечно, мы искали актеров, способных передать состояние человека в космосе, особенно это касалось Джанибекова, нам казалось, что он должен быть особенный, такой капитан из „Моби Дика“, человек со вторым, даже с третьим планом, с особой химией личности. Специально мы это не педалируем, история все-таки основана на реальных событиях, при всех жанровых особенностях история вполне документальная, иначе, может быть, я бы втопил на полную. Но и в этих обстоятельствах остается доля мистики, попытка разглядеть в живом человеке некоторую особость. Вот и космонавт Джанибеков… или Федоров… не то чтобы он совершает какие-то немыслимые подвиги, он вроде обычный человек, но мне бы хотелось, чтоб в фильме чувствовалось, что обычный-то обычный, но есть и нечто, чего нет в обычных людях. Володя Вдовиченко с этим здорово справился, на наш взгляд. А герой Павла Деревянко – другой, он инженер, своими руками станцию собрал, знает ее до винтика, ну если близкое сравнение взять, то он, как наш Астахов. Казалось бы, какой Астахов – герой? Рыхлый, немолодой, но на самом деле – гений. Это не очевидно для зрителей, но меня волнует. Задача очень интересная».
Технологическим фильмом-референсом, т. е. неким образцом, от которого отталкиваются при создании своего проекта, для «Салюта» стала «Гравитация» Куарона, чья счастливейшая прокатная судьба заманчиво обещала успех и продолжателям. Фильм, в котором всего два персонажа, кувыркающиеся в открытом космосе, вошел в десятку лучших картин 2013 года. После премьеры на фестивале в Венеции он с большим успехом прошел по всему миру. Бюджет «камерного технотриллера» составил 100 млн долларов, а в прокате он принес 716 млн – т. е. более чем в семь раз больше. При этом в России «Гравитация» заработала 21,5 млн долларов.
У фильма «Салют-7» бюджет в итоге примерно в десять раз меньше, но Сельянов очень гордится тем, что при столь ограниченных средствах сумели снять фильм визуально по-настоящему сложный. Особенно его, по его же выражению, «прет» от самого долгого в истории кино изображения сложнейшего для съемок состояния невесомости: «Собственно невесомости в „Гравитации“ гораздо меньше, чем у нас. У нас 40 минут действия происходит в условиях невесомости, такого нет нигде. Когда кто-то летает в скафандре в космосе – это не невесомость, это все нарисовано, чистый мультфильм. У нас же невесомость показана внутри станции, а она довольно большая по объему, это не корабль, где космонавт неподвижно сидит, джойстиками управляет, и перед ним карандаш летает. На станции вся жизнь происходит в невесомости.
К тому же станция у нас находится в разных состояниях, сначала во льду, потом в воде, потом пожар. Это все надо было снимать, последовательно преображая декорацию, возвратиться к прежнему состоянию нельзя. Так что ужасно было сложно, столько разных подробностей! Когда мы все собирались на производственных совещаниях и начинали это обсуждать… Мама дорогая! Машинерия большого кино – азартное дело. Дорогостоящее и довольно долгое».
Азарт по-прежнему определяет интерес Сельянова к киносъемкам, но теперь его прельщают задачи повышенной технической сложности, его, по сути, мальчишеский интерес к технике реализовался в создании особо уникальных визуальных аттракционов. С созданием Фонда кино и увеличением государственной поддержки Сельянов получил возможность заняться развитием технической оснастки зрительского кинематографа, который во всем мире основан на технологиях куда больше, чем на сюжетах. С особой гордостью Сельянов сообщает, что для обсчета компьютерной графики в фильме «был привлечен суперкомпьютер. Собственно, их три было привлечено – два челябинских и один самый известный – из Курчатовского института, тот самый, который считает для Большого адронного коллайдера ЦЕРНа. Все это для того, чтобы компьютерная графика в ленте была на должном уровне, соответствовала мировым стандартам по технологическому уровню». Но энтузиазм первооткрывателя немедленно вступил в конфликт с плановым хозяйством государственной экономики, требующей не только отчетности, но соблюдения графика: «Бюджет считали до последнего дня. Выступая на Попечительском совете в Фонде кино, я честно сказал, что
