— Ящики выпотрошены, — сказал Джо сурово, — а одежда! Ты только взгляни: у всех платьев вывернуты карманы! Нужно было совсем глупцом, чтобы не понять, что это означает.
Лиззи резко стала совсем бледной и покачнулась. Джо неосознанно ухватил её под локоть и, как громоздкий зонтик, прислонил к стене. Лиззи смотрела на него круглыми потрясёнными глазами, уголки её губ судорожно кривились, а подбородок трясся.
— Ты хочешь сказать… что нас ограбили?
Джо покачал головой.
— Я ничего не могу утверждать, — промолвил он, — но весьма похоже, что так всё и есть. Слушай, не трогай тут ничего и беги скорее за стюардами.
Лиззи медленно подняла руку и неловко показала на себя пальцем.
— Я?..
— Ну не я же! — Джо в сердцах топнул ногой. — Если я стану звать на помощь, мне тут же конец! Все подумают, что я вас и обчистил!
— Что за глупости? — проверещала Лиззи и резко сжала пальцы. Теперь она вся тряслась, как молодое дерево в бурю. — Ты не мог… всем понятно будет, что ты не мог этого сделать, ведь мы пришли сюда вместе!
— Лиззи, честно говоря, я вообще не должен сейчас здесь находиться, как ты не понимаешь? — Джо схватил её за плечи и оттащил к порогу. Отсюда разорённая каюта приобретала ещё более унылый и мрачный вид. — Моё место — на палубах для третьего класса, и они легко поймут, что я вру, если станут меня расспрашивать! Беги, зови стюардов как можно скорее, а я пока побуду у почты.
— Но я не знаю, что говорить!
— Скажи, что тебя ограбили! — фыркнул Джо. — Что может быть проще, чем пожаловаться? Давай, Лиззи, не теряй времени! Этот ублюдок совершенно точно на корабле, и тебе нужно всего лишь сказать, что кто-то обчистил твою каюту, дальше что будет — не твои заботы, поняла? Ничего не бойся!
Лиззи бездумно бродила рассеянным взглядом по каюте. Казалось, здесь прошёлся невероятной силы необузданный ураган. Она с трудом могла отделить покрывало от платьев, платья — от шкатулок, шкатулки — от книг и письменных принадлежностей. Всё было смешано в единую аморфную массу, в единый водоворот, который словно бы двигался, словно стремился утянуть с собой — на безвестное дно.
— Лиззи!
Но она не услышала этого окрика.
Как заколдованная, Лиззи прошагала в эпицентр разрушений, откуда наверняка начал раскручиваться ураган. В потрясённом молчании она наступала на платья, крышки шкатулок жалобно скрипели под её подошвами, хрустели страницы книг. Лиззи оставалась ко всему безразлична. Размеренным шагом она прошла к постели, на которой веером было разбросано несколько писем. Лиззи сгребла весь этот веер одним движением и поднесла к глазам.
Вязкий комок застыл у неё в горле, и её дыхание застопорилось.
«Мисс Симоне Мэйд, Ирландия, Квинстаун, Рочес Роу, дом пять…»
«Мисс Симоне Мэйд, Ирландия, Квинстаун, Рочес Роу, дом пять…»
— Лиззи! — зашипел от порога Джо. — Что ты делаешь? Бросай!
Но Лиззи продолжала лихорадочно перебирать письма. Все они были адресованы мисс Симоне Мэйд (Мэри имела привычку писать несколько посланий заранее), которая теперь проживала с братом в Квинстауне, но одно — последнее — имело совсем иной адрес.
«Кройдон, Больница Кейн Хилл…»
Лиззи поймала широко раскрытым ртом холодный воздух. Её сердце отбивало сумасшедшую дробь в горле, колотилось, как безумное, взмывало, застревало — и билось опять, так ожесточённо, словно каждый новый удар ему давался с трудом.
Джо на цыпочках прокрался к ней. Он ступал осторожно и почти невесомо, как фея из сказок. В одной руке он нёс огромные ботинки мистера Боулса.
— Лиззи, тебе нужно подниматься, — тихо сказал Джо и положил руку к ней на плечо. — Давай, нельзя медлить…
Лиззи неуклюже обернулась. Её остекленевшие глаза были полны слёз.
— Лиззи?
Она с трудом шевельнула бледными слипшимися губами, и через край века её заструились слёзы. Лиззи с трудом сглотнула и зашептала:
— Кройдон, Больница Кейн Хилл, миссис Джеймс…
Джо присел рядом и обхватил её за плечи. Лиззи потерянно зарылась носом ему в воротник и вцепилась в него зубами — но рыдания продолжали душить и мучить её. Она не могла шевельнуться сама — её телом командовали чувства, которые она прежде не испытывала никогда. Лиззи тряслась, словно в приступе эпилепсии, и она сжимала шею Джо так крепко, что, наверное, могла бы переломить ему позвонки. Джо задыхался, как и она, и неловко ворочался, пытаясь освободиться — но сейчас маленькая и изнеженная Лиззи была сильнее него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты ведь знаешь теперь, где твоя ма, — шепнул Джо, — всё хорошо, разве не так? Если она в больнице, это ещё не значит, что с ней приключилось что-то ужасное! Твоя сестра не хотела, чтобы ты беспокоилась, вот и не рассказывала. Ваша ма и не думала умирать, разве теперь из-за этого рыдать впору? Она потихоньку поправляется в своём Кейн Холле… и это значит, что совсем скоро ты сможешь вернуться к ней, раз тебе так сложно ужиться с Мэри. Эй, вытри слёзы, Лиззи…
— Т-ты… ты не понимаешь, — простонала Лиззи, клацая зубами. Она держалась за Джо крепче, чем утопающий — за бревно.
— Всё хорошо, тише, тише, — Джо обхватил её за трясущиеся плечи и ещё крепче прижал к себе. Лиззи содрогалась, как умирающая, и её голова без устали моталась из стороны в сторону. — Тише, сестрица. Тише… тише…
— Т-ты не понимаешь, — настойчиво пробулькала Лиззи рвущимся глухим голосом и сползла ниже. — Т-ты ничего н-не понимаешь… ничего!
Её руки вдруг налились такой силой, что Джо даже услышал, как хрустнула его шея. В глазах у него потемнело, а лёгкие налились свинцовым жаром, и Джо рванулся из безумных объятий Лиззи — но она не отпустила его. Лиззи привлекла его к себе и зашептала:
— Эт-то всё не так… не так, как ты думаешь! Это ужасное место!
Хватая ртом воздух, Джо обрушился на пол и тут же отполз от Лиззи подальше. По пути он сдвинул несколько платьев с вывернутыми карманами и совсем сломал шкатулку, от которой отвалилась крышка, но сейчас это его совсем не волновало. Джо обречённо привалился к комоду и просвистел:
— Любая больница — не курорт, Лиззи…
— Это не больница!
Трясущаяся и согбенная, Лиззи поднялась с колен и застыла с письмами в руках. Её пальцы были белыми, лицо — алым, а глаза — пустыми, но сияли они ярче многоликого хоровода звёзд. Лиззи шагнула вперёд и пригвоздила Джо к комоду одним хлёстким выкриком:
— Это сумасшедший дом!
Она рванулась к двери, схватилась за ручку и дёрнула ту на себя так, что дверь затряслась и застонала. Лиззи чертыхнулась от души, как не полагалось чертыхаться воспитанным юным девушкам, дёрнула задвижку и пинком раскрыла дверь. На пороге стояла осунувшаяся, серая, как призрак мрачной прачки, Мэри Джеймс.
Джо отполз бы ещё дальше, но ему мешал комод. Он снова ударился о твёрдый острый угол и замер. Его сердце колотилось тяжело и размеренно, как будто отсчитывая последние удары в жизни.
Мэри смотрела на Лиззи тусклыми красными глазами, под которыми набрякли сизые мешки. Уголки губ Мэри были опущены, кругом них изломами темнели унылые, усталые морщины. Казалось, кто-то стёр с её лица все живые краски, оставив только серые, чёрные и белые тона. Мэри выглядела как покойница, уложенная в гроб.
— Ты! — выдохнула Лиззи и указала на Мэри письмами.
Мутный, безжизненный, как у полудохлой рыбы на прилавке, взгляд Мэри пробежался по письмам и вернулся к Лиззи. Затем она быстро посмотрела на Джо, пожала плечами и вошла в каюту. Спокойным и отточенным движением она заперла за собой дверь и снова затихла — бездвижная и лишённая каких бы то ни было эмоций.
— Да, — просто подтвердила Мэри. — Если ты хочешь поговорить со мной, время уже давно пришло. Я потеряла работу, Лиззи. Теперь мы можем говорить столько, сколько тебе захочется, пока не приплывём в Америку, а что делать дальше, я не знаю.
Сердце Джо на мгновение забилось тише. Лиззи пропустила величественно спокойные слова Мэри мимо ушей и попятилась, агрессивно наклоняя голову, как норовистая коза.
