– А до ступеньки дошла? – спросил Жакаль.
– Нет еще.
– Ну, так нажмите ее еще вашей ногой.
Сальватор поставил ногу на вторую ступеньку.
– Теперь вошла точно так же, как тогда, – сказал он.
– Хорошо, – сказал сыщик. – Теперь полезем вниз.
Он сошел первый, поставил мадам Демаре на ноги, приказал Пьеру стоять неподвижно и вытащил лестницу из ямок, которые оставили ее концы.
– Любезнейший мосье Жюстен, – сказал он. – Я имею некоторые основания предполагать, что мадам Демаре несколько тяжелее мадемуазель Мины, а я несколько легче человека, который похитил вашу невесту, так что в этом отношении одно другое уравновешивает.
– И вы из этого заключаете?..
– Что мадемуазель Мина похищена тремя людьми, из которых двое поднимали ее на лестницу, а третий придерживал эту самую лестницу ногой. Теперь нам остается узнать, кто были эти трое, – продолжал Жакаль.
– А! Понимаю! – вскричал садовник. – Сегодня ночью украли одну из наших воспитанниц!
Жакаль опустил очки на кончик носа и уставился поверх них на Пьера, потом, вдоволь насмотревшись на него, вернул их на прежнее место и, обращаясь к начальнице, наставительно сказал:
– Мадам Демаре, никогда не расставайтесь с этим человеком, – это истинное сокровище по разуму!
– А ты, мой милый, – продолжал он, обращаясь к садовнику, – возьми свою лестницу и отнеси ее на место. Она нам больше не нужна.
IX. Картина, кажется, проясняется
Садовник подхватил лестницу и направился к сараю, а Жакаль, сдвинув очки на лоб, достал табак и принялся его нюхать, пристально рассматривая следы на земле.
Через несколько минут он вытащил из кармана складной нож с восемью тонкими лезвиями, отрезал от куста прутик и принялся вымерять им следы, делая на нем соответствующие заметки.
– Вот следы, которые идут от стены к окну и обратно, – говорил он. – Люди эти, по-видимому, очень хорошо знали пансионские обычаи и не считали нужным предпринимать особенных предосторожностей… Только вот…
Жакаль был, казалось, чем-то озабочен.
– Только вот странность, – продолжал он. – Все следы сходны между собою! Неужели все сделал один человек, а другие двое только ждали его.
– Сапоги действительно одинакового размера, – заметил Сальватор, – но принадлежали они не одному человеку, а двум.
– Неужели?! Из чего вы это заключаете?
– Из того, что гвозди под подошвами, которые отпечатались совершенно явственно, расположены неодинаково.
– А ведь и в самом деле! – вскричал Жакаль. – Совершенно верно! Через каждые два шага является сапог с левой ноги с гвоздями, расположенными в виде треугольника. Очевидно, что один из этих молодцов – франкмасон.
При этих словах Сальватор слегка покраснел.
Жакаль не заметил или сделал вид, что не замечает этой перемены в его лице.
– Кроме того, – продолжал Сальватор, – один из этих двух человек хромал на правую ногу. Вы, вероятно, замечаете, что правый сапог углублялся в землю с одной стороны больше, а с другой меньше.
– И это совершенно верно! – подтвердил Жакаль. – Разве вы были когда-нибудь сыщиком?
– Нет, – ответил Сальватор, – я слегка охотник или, вернее, когда-то был охотником.
– Постойте! – вскричал Жакаль.
– А что?
– Вот еще третий след и уже совершенно не похожий на прежние. Те широкие и неуклюжие, а этот узкий, стройный, изящный – совершенный след аристократа или светского аббата!
– Аристократа, мосье Жакаль?
– Да! А почему вы ухватились именно за это пред положение? Мне кажется, что на такие дело точно так же способен и аббат, – сказал Жакаль, никогда не из менявший своим вольтерьянским взглядам.
– Хотя вам это будет и неприятно, но ваше пред положение едва ли оправдается.
– Это почему?
– Потому что времена аббатов Гонди прошли. Кроме того, теперешние аббаты верхом не ездят, а позади этих узких следов виднеются бороздки, очевидно, сделанные шпорами.
– И это верно! – вскричал Жакаль. – Клянусь честью, мосье Сальватор, вы ведете дело так ловко, точно это мастерство составляет вашу специальность.
– Дело в том, что я большую часть своей жизни действительно посвящаю наблюдениям.
– Ну, так помогите мне теперь осмотреть следы до окошка.
– Это-то уж совсем не трудно! – сказал Сальватор.
Следы действительно вели прямо к окну.
Жюстен шел за сыщиком, не спуская с него глаз и не пропуская ни одного его слова. Он был похож на скупца, у которого украли сокровище, собиравшееся в течение очень долгих лет труда и лишений. Сам он уже потерял надежду вернуть его, но вдруг встретил более сметливых людей, которые напали на след похитителей.
Что касается мадам Демаре, то она была совершенно подавлена и ходила за ними почти бессознательно.
Дойдя до окна, следы стали проявляться гораздо явственнее.
– Кто это сказал мне, вы, мадам Демаре, или вы, мосье Жюстен, что хотели открыть дверь в комнату мадемуазель Мины? – спросил Жакаль.
– Да, мы хотели, – ответили оба в один голос.
– И оказалось, что она заперта изнутри на задвижку?
– Мина всегда запиралась по вечерам на задвижку, – сказала мадам Демаре.
– Значит, к ней вошли через окно, – заключил Жакаль.
– Гм! – проговорил Сальватор, – но ставня заперта, кажется, весьма основательно.
– Ну, отворить ставню дело вовсе не трудное! – возразил Жакаль.
Он поднял руку и попробовал открыть ее.
– Ого! – сказал он. – Да она не то что просто притворена, а заперта изнутри.
– Вот это, кажется, потруднее! – заметил Сальватор.
– А вы уверены, что дверь заперта на задвижку? – спросил сыщик у Жюстена.
– Я старался открыть ее изо всех сил.
– Да, может быть, она просто замкнута?
– Но шпингалеты тоже задвинуты, как сверху, так и снизу.
– Ти, ти, ти! – пропел Жакаль. – Ну, если и дверь, и окно заперты изнутри, то, значит, здесь работали люди очень ловкие!
Он еще раз рванул ставню.
– Я знаю только двух человек на свете, которые умеют входить и выходить через запертые окна и двери, и если бы один из них не был в Тулоне, а другой в Бресте, я сказал бы, что это работа Робишона или Жибасье.
– А разве есть способ входить в запертые двери? – спросил Сальватор с удивлением.
– О! На свете есть способ выходить даже из таких мест, в которых вовсе нет выхода! Это доказал один из моих предшественников, Латюд. Но, к счастью, способы эти доступны не каждому.
Жакаль опять набил нос табаком и прибавил:
– Войдемте теперь в дом.
Он вошел первый и остановился против двери Мины.
– У вас должны быть вторые ключи от всех комнат, – сказал он, обращаясь к мадам Демаре.
– Да. Но только едва ли это принесет какую-нибудь пользу, потому что дверь заперта изнутри на задвижку.
– Это все равно. Потрудитесь принести ключ.
Минуты через две мадам Демаре вернулась с ключами.
– Извольте, – сказала она.
Жакаль воткнул ключ в замочную скважину и попробовал повернуть его.
– Второй ключ в замке с той стороны, – сказал он, – но замок не заперт на второй оборот. Это доказывает, что дверь запирали снаружи, – прибавил он, как бы про себя.
– Но в таком случае, как же могли воры, стоя с этой стороны, запереть задвижку, которая находится с той стороны, внутри комнаты? – спросил Сальватор.
– А вот сейчас мы вам это покажем. Это изобретение Жибасье, и за эту выдумку его сослали на галеры вместо десяти лет только на пять. Позовите-ка слесаря.
Пришел слесарь и открыл дверь…
Все хотели было войти в комнату Мины.
Но Жакаль резко остановил их.
– Тише! Тише! – крикнул он. – Все зависит от первого осмотра. Все наши открытия висят «на ниточке», – прибавил он, улыбаясь, точно в этом слове заключалась какая-нибудь особенно тонкая шутка.
Он вошел в комнату и осмотрел замок и задвижку.
По-видимому, этот первый осмотр не удовлетворил его.
Он снял очки, которые, в сущности, только ослабляли зоркость его рысьих глаз, еще раз пристально взглянул на дверь и с торжествующей улыбкой схватил что-то большим и указательным пальцами.
– Ага! – радостно проговорил он. – Ведь я говорил вам, что все наше дело висит на ниточке! Ну, вот и сама эта ниточка!
Он показал всем присутствующим шелковую нитку, сантиметров в пятнадцать длиною, которая застряла между задвижкой и дверью.
– Вот ею-то дверь и заперли? – спросил Сальватор.
– Да, – ответил Жакаль. – Только в то время нитка эта была в целый метр длины, а это только обрывочек, на который воры не обратили внимания.
Слесарь смотрел на него, ничего не понимая.
– Вот так штука! – проговорил он. – Я думал, что умею отпирать замки на все лады на свете, а оказывается, что я с моим уменьем – глупее малого ребенка.
– Очень рад, что могу выучить вас еще чему-нибудь новому! – сказал Жакаль. – Вот сейчас увидите, как это делается. На ручку задвижки надевают нитку, сложенную вдвое. Используют при этом непременно шелковую нитку, потому что она и крепче, и удобнее всякой простой, и длинна она должна быть настолько, чтобы концы ее выходили на другую сторону запертой двери. Итак, вы запираете дверь, берете оба конца нитки, натягиваете их, нитка двигает задвижку, и та запирается. После этого вы натягиваете нитку, и дело кончено. Но при этом иногда случается, что нитка защемится между дверью и задвижкой и обрывается. Тогда является Жакаль и говорит: «Если бы этот дьявол Жибасье не был теперь „на даче“, я готов был бы держать пари, что это его работа!»
