– Я не убивала ее, – говорила я охрипшим голосом, докуривая десятую уже, наверно, сигарету. – Уверяю тебя, когда я пришла, она уже была мертвой…
– Ты отравила ее крысиным ядом, там вся кухня была в ее рвоте… – возражала мне осипшим от напряжения голосом Мила, которая боялась, что нас услышат трое мужчин, ночевавших в этом доме.
– Но ты же сама слышала, ЧТО говорил по этому поводу следователь… В квартире были обнаружены отпечатки пальцев еще одного человека и следы его ботинок… А пакете крысиным ядом так и остался нераспечатанным ..
– Но ее же все-таки кто-то отравил! Убил! И это была ты, ты, ты!
Я снова начинала ненавидеть сестру. Я совершила в своей жизни много убийств, но я не травила Анну. Однако она умерла, пусть и при загадочных обстоятельствах. На похоронах мы с Милой говорили всем, что у нее был рак. Следствие по этому факту почти не велось, а вскоре и вовсе закрылось.
Сразу же после похорон, после поминального обеда, заботы о котором полностью легли на мои плечи, мы с Милой долго сидели и строили планы на будущее. Сразу продавать квартиру (благо, ей теперь никто не мешал жить так, как хотелось) было бы слишком опасным, поскольку параллельная покупка хорошей квартиры в центре города вызвала бы у знакомых естественный в этом случае вопрос: откуда деньги? И мы решили с этим повременить и пока пожить вместе. Я успела взять несколько крупных кредитов в банках, пользуясь документами умершей Анны и своими связями в администрации города. Кто там мог знать о смерти какой-то там Анны Рыженковой. У нее была такая бесцветная внешность, что, завязав волосы узлом и стерев с лица всю косметику, мне можно было без труда выдать себя за нее, с тем чтобы потом, когда подойдет срок выплаты, представить через подставных лиц документы, свидетельствующие о смерти Рыженковой… Я до сих пор не могу понять, что же это за система у нас в стране, при которой человеку смелому и решительному и, разумеется, наделенному талантом и знанием основ психологии, ничего не стоит прибрать к рукам просто-таки колоссальные суммы… И они у меня были, другое дело, что не было опыта обращения с ценными бумагами, в которые я вкладывала эти самые деньги…
– Что случилось после того, как я уехала, бросив тебя? Ты сильно страдала по Вику?
Она, плача, рассказывала мне о своей дурацкой болезни, из-за которой чуть не умерла… Но я ее почти не слушала… Я спросила ее, откуда взялся Игорь Родионов. И услышала просто-таки фантастическую историю о том, что он, оказывается, был только ранен.
– И он пришел к тебе, надеясь найти меня там? – спросила я. – Значит, он знал, что я живу у тебя… И что же было дальше?
Мила, раскурив еще одну сигарету, принялась рассказывать, как, объединившись, они решили разыскать меня и отомстить.
– У нас не было денег, – говорила она, пуская дым мне в лицо, – я еще болела, а он, находясь не в лучшей форме после твоих выстрелов…
«Мазила!»
…и скрываясь от милиции, мечтал только об одном: найти и убить тебя. Ведь это ты стреляла в него… Он ненавидел тебя и ненавидит до сих пор.
Они объединились против меня. Две мои недобитые жертвы!
– Ты же украла все деньги Анны, просадила “телефонные” деньги, ты подделала документы и РАЗОРИЛА ЕГО, кроме того, он считался мертвым… Хотя, быть может, это его и спасло… Он так много сделал для тебя, а ты, ты… Ты просто решила от него избавиться… – возмущалась она, попыхивая сигареткой и без конца кашляя.
– И тогда вы стали разыскивать меня в Москве? – спросила я.
Мила сказала, что у них не было денег, и поэтому они продали квартиру, чтобы купить фотоаппарат, и снимали угол на “Сахалине”…. Что ей приходилось много работать, пока ее работы не заметили и не пригласили в Москву…
– В “FIBI”?
– Нет, – ответила она, – сначала в журналы попроще, а потом и в “FIBI”… Но это уже позже. Я отдавала деньги Игорю, а он вкладывал их в какие-то проекты… Мы тяжело жили и все время думали о тебе… Мы следили за твоим ростом, Игорь сказал мне, что это ты убила Р. А потом мы наняли людей, которые следили за тобой уже на острове Мэн… Мы были в курсе каждой твоей операции… И Пол нам в этом помогал… И Гаэль.
Она много знала, моя сестренка, хотя какая она мне сестренка? Случайная попутчица, которая к тому же ненавидела меня…
– Послушай, а зачем ты впустила меня к себе, еще там, в С., когда я пришла к тебе без рубля в кармане и попросилась, можно сказать, на ночлег?
Она не могла мне ответить. Но этот ответ я знала сама. Мы с ней были из одного теста. Равно как и Игорь Родионов, и Вик…
– Почему же вы ждали так долго?
– Мы разработали план, но он требовал просто колоссальных денег…
– Какой план? По моему уничтожению?
– Нам показалось, что это будет слишком просто. Пиф-паф!
И я поняла. В сущности, я поняла ее уже давно, но я хотела услышать от нее подтверждение моей догадки… ОНИ ХОТЕЛИ, ЧТОБЫ Я ПРОШЛА ВЕСЬ ПУТЬ УНИЖЕНИЙ И ЛИШЕНИЙ, КОТОРЫЙ ПРИШЛОСЬ ПРОЙТИ ИМ А декорациями для этого грандиозного представления должен был послужить мрачный провинциальный город С, и кишащая тварями, вроде Матвея Воротникова, Москва…
– Изнасилования, – хрипела уставшая от ночного бдения и тяжелого разговора Мила, – голод, холод, физическая боль, предательства, безденежье, балансирование между жизнью и смертью, страх, наконец, – вот что мы для тебя приготовили… Если бы ты только знала, сколько все это стоило…
Она сошла с ума, подумала я, когда Мила принесла мне СМЕТУ!”
Глава 18
– Я понял, почему мы тогда не нашли бункер, – сказал Севостьянов, едва Малько переступил порог его кабинета. – Дело в том, что подъезды проверял Чесноков, а он работал на Рыженкову… Им важно было, чтобы мы не нашли этот бункер хотя бы в течение месяца, потому что по плану они должны были заманить туда Светлану Веллер, чтобы та элементарно ИСПУГАЛАСЬ, увидев наконец труп подружки, которую она в своих бредовых записочках, найденных нами на храмовской даче, называла сестренкой… Кстати, я просто уверен, что эти записки писала не Светлана Веллер, а Мила, и то, что мы нашли их на даче, было тоже подстроено: там слишком много нестыковок: ведь Мила могла только предположить, что произойдет в следующий момент с ее подружкой, когда та окажется в очередной ловушке… И эти россказни про то, что они сестры, и это назойливое “Привет, сестренка……. Этому нельзя верить. Это – СЦЕНАРИЙ. Но, к сожалению, почти все, что запланировала Мила, – осуществилось. И трупы – не муляжи, а настоящие… А Вик Храмов! Как им повезло, когда они обнаружили труп Вика – работа была проделана чужими руками, оставалось только отрезать голову, чтобы его смерть выглядела пострашней, чтобы посильнее ударила по нервам… Хотя, честно говоря” я не уверен, что Мила допустила бы, чтобы Светлану схватила милиция… Она хотела разорвать ей сердце САМА… Но столько убийств! Похоже, она хорошо знала, чего можно ожидать от Веллер, раз так уверенно описывала эти убийства… Хотя многие записи сделаны ЯВНО уже по следам событий… Ведь Мила практически постоянно находилась рядом со Светланой, и не только она, а целая группа людей, работающих на нее… Чего стоит хотя бы появление призраков! Значит, они всюду возили с собой видеотехнику, кинопроектор… В голове не укладывается… Поразительно одно: как можно было так подставлять работающих на Милу людей и допускать, чтобы их убили… Взять хотя бы этого Игоря Воротникова, брата Матвея… Он что, не понимал, с кем связался?
Так вот, я немного отвлекся… Для того чтобы она увидела в бункере труп и приняла его за труп Милы, им пришлось вывезти из морга и привезти в бункер полуразложившийся труп другой Милы – Савченко, предварительно одев его в черную куртку Милы Рыженковой… Куртка была важной, узнаваемой деталью, ведь прежде ее носила сама Светлана… Поэтому то в тебя и стреляли, чтобы ты не оказался в бункере раньше времени и не спутал им планы…
С того дня, как Малько вернулся из С., прошло две недели. За это время Ромихи уехали из Москвы в неизвестном направлении, поручив Сергею по доверенности продать их квартиру.
Севостьянов вычислил наконец, где находится дача покойного Храмова, куда вели многие нити следствия, но, примчавшись туда с опергруппой, обнаружил в доме лишь два женских трупа: Светланы Веллер и Милы Рыженковой. Они были застрелены в упор… Создавалось впечатление, что женщины убили друг друга Одновременно: на двух пистолетах, валявшихся на полу рядом с трупами, были отпечатки пальцев убитых. И ни одного следа… Кроме толстой тетради с дневниковыми записями… Словно в доме, кроме них, никого и не было.
– Вы успели перехватить Гаэля Мартена и Пола Фермина?
– Это НЕ ТЕ ЛЮДИ, которых мы, простые оперы, могли бы перехватить… Они улетели в тот же день, когда прибабахнутые дамочки застрелили друг друга, но не в Лондон, мы проверяли, а в Нью-Йорк… Единственное, что я нашел в Шереметьеве-2, в мужском туалете, вот этот интереснейший документик… Смотри, похоже на смету… Нет, ты только погляди, почерк, будто у ребенка… “Использование видеотехники – $5000; Саше-фотографу – $1000; с-ский ресторан – $2000; гостиницы – $5000; Матвею Ворота. – $1000 (на памятник); билеты, телефон, пере-гов. – $20000; гримеру – $1000; патологоанат, морг – $1000; плотницк, раб. – $100”… Слушай, Серега, а что это за плотницкие работы?
