Григорий Яковлевич встретил Надю и незнакомого ему парня, с которым она пришла, улыбкой; помог раздеться и провел в большую комнату, все видимее пространство которой было заполнено деревянными полированными болванками (рассеченными пополам для регулирования размера), с нахлобученными на некоторые из них шапками из рыжей лисицы, нутрии, норки…
– Григорий Яковлевич, познакомьтесь, это Сергей Малько, друг моего Влада… Вы не могли бы ему подобрать хорошую норковую шапку, но только не очень дорогую…
– Какой у вас размер? – Веллер смотрел на Сергея внимательно, словно прикидывая, тот ли это человек, о визите которого предупредила его по телефону Берта.
– Сережа, подождите меня здесь, пожалуйста, я вдруг вспомнила, что обещала Григорию Яковлевичу – зеленого чаю, да забыла… Я сейчас быстренько сбегаю и принесу, хорошо?
Она нарочно оставила их вдвоем, чтобы у Малько была возможность поговорить со скорняком без свидетелей.
Надя ушла, а Веллер, заперев обе двери на великое множество замков, вернулся в комнату и предложил гостю кофе.
– Я люблю только настоящий, в зернах… Я себе и кофеварку купил, удобная вещь…
– У меня к вам письмо от Берты Ромих… – Сергей достал смятый конверт и протянул его Веллеру. – Надя не знает, что я у вас по этому поводу…
– Да я так и понял. Больше того, молодой человек, я ждал этого визита. Ждал целых пять лет. Но для порядка вы уж покажите мне ваш паспорт…
Малько достал и паспорт, и удостоверение личности. Он понимал эту щепетильность и даже зауважал старика за это еще больше: ведь это означало, что он собирался рассказать ему нечто такое, чего не должны слышать чужие уши.
– А почему пять лет?
– Да потому, что они женаты уже пять лет, и я один был категорически против этого брака… Но Петр;, отец Берты, слишком любил ее и не представлял себе, чтобы она, его единственная дочь, оказалась женой НЕ РОМИХА… Да, он так и говорил: вот Ромих – он действительно ее любит и сделает счастливой, он постарше ее, у него есть дело, деньги… Я, конечно, понимал его, потому что видел, какой цветок рос в его саду, редкий цветок… Я имею в виду Берточку. Она же такая нежная, красивая… Но Петр сам виноват в том, что случилось…
– А что случилось? – Малько знал, что Веллер не в курсе трагедии, которая произошла с Бертой.
– Это вы у меня спрашиваете? Да это я у вас должен спросить, что произошло и почему они решили расстаться… Или я ничего не понимаю… – Он занервничал, словно сообразил, что сболтнул лишнее.
– Да нет, все правильно… – Малько понял, что Берта, позвонив Веллеру, сказала что-то насчет развода. Тогда непонятно, почему же она не предупредила об этом его самого, Сергея? – Да вы вскройте письмо и прочитайте…
– Да, действительно…
И Григорий Яковлевич, отойдя к окну, словно Малько мог заглянуть в письмо, вскрыл конверт, достал письмо и начал читать.
– Так я и думал… – сказал он в сердцах и тяжело вздохнул. – Я же говорил, говорил…
– Так ЧТО ЖЕ там, в письме, и зачем Берта попросила меня приехать к вам, неужели она не могла спросить у вас о чем-то, интересующем ее, по телефону?
– Она не предполагает, что мне что-то известно. В этом письме она просит, чтобы я ПОМОГ ВАМ разыскать людей, способных рассказать о прошлом Ильи… Но вам не надо никого искать, потому что эта история произошла на моих глазах и, можно сказать, на МОИХ РУКАХ… Видите ли, молодой человек, сейчас я скажу то, что известно всем, но никто почему-то не придает этому значения… Все тайное рано или поздно становится ЯВНЫМ. Это аксиома, и ничего с этим не поделаешь. Илья рос у тетки, моей давней знакомой, был хорошим мальчиком, у нее с ним не было никаких проблем… Пока не началась пора полового созревания. Илью было не узнать, он превратился в угрюмого и замкнутого мальчика, дерзкого, ленивого, начал прогуливать занятия… Тетка, ее звали Майя, отвезла его на лето в Ленинград, где жил ее брат – ювелир, который и пристрастил Илью к своему делу… Но по возвращении Илья стал еще более невыносимым, он словно назло Майе учился только на “отлично” и делал все, чтобы у нее не было повода для упреков… Но, за что бы он ни брался, чувствовалось, что в нем сидит какой-то бес или червь, который изнутри пожирает его…
– Так что с ним было-то? – не понимал Сергей. – Психическое заболевание?
– Если бы… – хмыкнул Веллер. – Просто мальчику исполнилось восемнадцать. Это был, как сейчас помню, 1967 год… И вот весной этого года Илюша снова стал прежним ласковым и покладистым мальчиком… Он менялся прямо на глазах… Майя приходила ко мне, рассказывала о том, как дружно они теперь живут и как строят планы на будущее, что летом, после выпускных экзаменов в школе, Илюша снова поедет к дяде в Ленинград и будет продолжать там учебу, только уже в техникуме… А потом, когда ВСЕ ЭТО обнаружилось, было уже поздно: девочка была на шестом месяце…
– У него появилась девушка?
– Не девушка, а именно – девочка. Ей было двенадцать лет. А рожала она в тринадцать. Вы, конечно, не можете помнить, какие это были времена, но для провинциального города это было бы скандалом… Майя взяла все хлопоты на себя, она очень переживала за Илью, за его будущее, ведь у нее, кроме него, никого не было, а рождение ребенка могло бы испортить ему жизнь… Словом, она с разрешения матери Анечки увезла ее в деревню, почти на год… Аня была развитой, крупной девочкой, и роды прошли, как сказала Майя, “по-книжному”, то есть без осложнений. Появившаяся на свет дочка Анечки оказалась на редкость здоровым ребенком… Вот такая история…
– Ну и что с того?
– Казалось бы – ничего… Но Майя так много перенесла за этот год, что вскоре умерла, а Илью взял к себе ее брат, тот самый ювелир из Ленинграда… И получилось так, что Аня осталась с грудным ребенком на руках… Ее мать, еще молодая красивая женщина, пошла работать официанткой в ресторан, чтобы в доме было что поесть… Вот так они и жили втроем: Аня – по сути, школьница! – ее крохотная дочка и мать…
– А вы?
– А что я? Я стал помогать Анечке и ее малышке. Но так как я в это время был сам женат, мне приходилось скрывать это… Какой женщине понравится, что ее муж помогает деньгами совсем юной девушке, да к тому же еще с ребенком на руках? Ведь она могла бы подумать, что этот ребенок МОЙ!
– И что же стало с ней потом?
– Ничего особенного. Дочка росла, у матери появился мужчина, который тоже стал им помогать… Он занимал высокий пост в городе, но был женат и тщательно скрывал свою связь с матерью Анны… Нет, это была не связь, это была страсть, любовь, которая длилась много лет, а потом совершенно неожиданно произошло нечто, что поразило даже меня, человека, который был женат четыре раза и у которого шесть детей!
– У вас?
– Представьте себе!
– Так что же произошло?
– Они сбежали! То есть мать Анны со своим любовником уехала.. Просто сорвалась и упорхнула, оставив дочь с маленьким ребенком, практически без средств к существованию… Они улетели, как птицы… Налегке. Говорили, что их видели в Крыму… И Аня тут же отдала малышку в детский дом, а сама устроилась на место матери в ресторан, официанткой. Казалось бы, история закончилась. Ее дочка росла в детском доме, Аня разносила водку с закуской, ее мать наслаждалась в Крыму рядом с любимым человеком… Но потом стало известно, что девочку взяла из детского дома одна бездетная семья: он – музыкант, она – учительница рисования в школе. Аня приходила ко мне, плакала и все просила меня узнать адрес Ильи… Она ненавидела его, она мечтала его найти и чуть ли не убить его… Но я, в память о Майе (я, признаться, любил эту женщину), не мог ей выдать Илью… Хотя прекрасно знал, где он и что с ним… Больше того, я и ему посылал деньги, поздравлял с днем рождения, с Новым годом… Но он мне не писал – я ему запретил. Я оберегал его, и мы часто переговаривались с ним по телефону. А однажды, спустя лет пятнадцать, уже ОН стал посылать мне деньги, а то и шкурки, потому что в Ленинграде они были дешевле, чем здесь…
– Они так и не встретились?
– Илья потом перебрался в Москву, где ему удалось устроиться в одну маленькую ювелирную мастерскую… И это все благодаря его дяде… У них в семье вообще все были людьми ответственными… Вот только сам Илья подкачал: уже взрослый, он признался мне, что никогда не любил эту девочку и что он и сам не помнит, как все это произошло в первый раз… Любопытство плюс животное желание… Больше того, он сказал мне, что даже лица этой девочки не помнит, потому что его интересовало только то, что находилось у нее ниже пояса. Он стыдился того, что произошло, но я ни разу, НИ РАЗУ не услышал от него о том, что он хотел бы увидеть своего ребенка, свою дочь… Словно бы ничего и не было. Впрочем, оно и понятно: ведь он тогда был еще слишком молод…
– Так что особенного произошло дальше?.. Вы начали рассказывать про ту парочку – мать Анны и ее любовника, того самого, который занимал высокий пост и укатил с нею в Крым…
