- Пока нет. От меня-то что требуется?
- Надо бумаги вернуть.
- Так давай вернем и - дело с концом, - охотно согласился Мороз.
- Правда?!
- Конечно. Только скажи какие. И - с моим удовольствием.
- Выдрючиваешься?! Эту охоту я у тебя быстро отобью. Не хитри со мной, Мороз, - Муслин погрозил пальцем. - Сам знаешь, какие. Те, что от Добрыни получил.
- Если б получил что, все у вас бы давно теперь было. Вы ж меня всего обшарили.
- Правильно. Только и он не дурак был, при себе держать. А вот где - наверняка сказал!
- С чего бы?
- А с того, что родич! А потом, если б не сказал, на кой ляд ему тогда было явку тебе писать?..Ой!
Несмотря на боль в груди, Мороз резко выбросил руку, сдавив локоть незванного визитера.
- Стало быть, нашли явку?!
- Не знаю ничего. Пусти же, черт! - Муслин рывком высвободился. Морщась от боли, отскочил, потираясь. - Ничего! Я тебе докажу, что на силу всегда другая сила найдется. Здесь при изоляторе пара спецзэков сидит. Очень даже умелые уговорщики. Как бы тебе с ними в камере не оказаться! Так что?!
- А ничего. Не о чем мне с тобой, холуй, говорить.
- Во даже как! Ну что ж, за холуя отдельно ответишь. А бумаги сдашь. Сдашь! Когда шкурой своей дубленой ощутишь, что колония для тебя - рай недосягаемый. Взвоешь. Приползешь. А я соглашусь. Только условия тогда другие будут. Не понимаешь по-человечески. Так я тебя утрамбую!Мы тут, кстати, у тебя в квартире с обыском были. - Да? И много нашли?
- А это как посмотреть. Девочка там сидела, как царевна в тереме. Все горевала, куда же это дорогой её Виталик сбежал. Как бы ей по твоей вине совсем плохо не стало.
Муслин быстро отбежал к двери.
- Что зыркаешь? Волк! Отзыркался! Теперь даже не свобода на кону. Жизнь твоя!
- И твоя.
- Что?!
- Знаешь, почему я выживу? Очень к тебе вернуться хочется. И к хозяевам твоим. До зуда хочу. Веришь?
- Верю. Потому и не выживешь.
16.
В августе того же, 1996 года поздним вечером в уютном холле губернского банка расположились трое. Один с потемневшим лицом нервно перелистывал разложенные перед ним материалы. Двое других, мужчина и женщина, были, казалось, всецело увлечены изучением рекламных проспектов. Однако быстрые взгляды, которыми они изредка, скорее даже против воли, обменивались, выдавали крайнее напряжение.
Наконец начальник УВД Андрей Иванович Тальвинский оттолкнул от себя газетные вырезки. С ненавистью скосился на тома уголовного дела с отметками судебного архива.
- Кто все это организовал? Ты? - неприязненно обратился он к отмалчивающемуся в угловом кресле Муслину.
- Он только выполнил свою работу, - сочла своевременным вмешаться Панина. - Пойми, Андрей Иванович, как бы плохо ты о нас ни думал, но есть факт - Мороз за нашей...за твоей спиной поддерживал негласные контакты со своим родственником. И взят он был при попытке организовать бегство Добрякова. Хорошо еще, что удалось предотвратить.
- Откуда это известно? Мороз и - организация бегства преступника! И кто это там собирался арестовывать Добрыню? Будяковское бычье? Кому вы тут мозги вправляете?
Тальвинский обвел обоих тяжелым недобрым взглядом.
- Да, вижу: Мороз оказался вместе с Добряковым. Но где хоть одно доказательство, что он и прежде был с ним связан, а не вышел на него, чтобы задержать? Я знаю Виталика Мороза! Предать он не способен органически.
- Должно быть, потому там и оказался, - не отрываясь от чтения, предположил Муслин. - На каком-то этапе просто определился, что богатый родственник Добрыня ему ближе, чем разваливающаяся система. Как волка ни корми...
- Я полагаю, Муслин, что нам дальше не сработаться, - процедил Тальвинский.
- Как скажете, Андрей Иванович.- Замнач УВД поднялся, вытащил из папочки приготовленный рапорт об увольнении, положил перед шефом и вышел, коротко кивнув ему и Паниной.
- Я его к себе забираю - вицепрезидентом, - пояснила Панина.
- Так заслужил!
- И даже больше, чем ты думаешь. В какой степени Мороз на самом деле виноват, то не мое дело. Для этого есть суд. Он все вердикты и раздал. А вот то, что Добрыня перед смертью передал твоему любимцу материалы, компрометирующие Кравца, - об этом мы получили информацию достоверную. И если б Мороз не оказался так удачно изолирован, сейчас бы и тесть твой не стал губернатором. Да и нам бы с тобой схудилось. Так-то. Хочу, кстати, напомнить, Андрей Иванович, что губернатор поручил мне срочно привести тебя к нему в администрацию. Нехорошо так к родственникам относиться. Второй день как вернулся, и до сих пор с тестем повидаться не удосужился. А нам одно общее дело делать. Область-то, Андрюшенька, теперь под нами. Большие многобюджетные дела начинаем... Да, кстати, держи.
Панина с небрежностью кинула перед колеблющимся Тальвинским несколько заполненных бланков.
- Что это? - брезгливо оттолкнул он их от себя.
- Копия твоего банковского договора и выписка со счета.
- Какого еще?!.. Семьдесят тысяч долларов?!
- Это в связи с твоим Костиком.
- Ты ж говорила, что все технические вопросы решишь сама.
- Я и решила. Видишь ли, по правилам консервативных британцев, чтобы ребенок учился у них, нужно подтверждение благосостояния родителей - не меньше двадцати тысяч фунтов стерлингов на счете. Пришлось открыть. Ну, не на твою же бывшую было такие деньги оформлять. А потом - провели несколько удачных операций. Вот и - пополнилось.
- Как это называется, погоди? - Андрей припоминающе прикрыл глаза. - Подцепить на крючок? Так, кажется?
- Брось, Андрюша, мне голову морочить. Во-первых, ты с этого счета ничего не брал. Так что хочешь - порви и забудь.
- Ну да. И мой сын не учится в Англии.
- Во-вторых, счет этот, чтоб ты не дергался, из числа наисекретнейших. Доступ к нему имеют один-двое из самых надежных. А, в-третьих, - Панина вздохнула, - надоел ты мне, Тальвинский, если по правде, хуже любого Мороза и Добрыни, вместе взятых. Ну, чего ты выеживаешься? Ты вот со своими коллегами -начальниками УВД регионов общаешься? Говорили они тебе, какие "бабки" имеют?
- Такие разговоры не приняты.
- Это точно. И без того все ясно. Ну, а о домах, квартирах, машинах, о бабах, наконец! Об этом вы говорили?.. Небось, у всех джипы да коттеджи. А тебе, наивняку, и невдомек, откуда все. Так, что ли?
- Ну, положим.
- А не хрен тут класть! Все имеет рыночную цену. И цены эти известны. Твоя, например, должностенка идет на уровне с начальником таможенного управления и стоит где-то в районе двухсот пятидесяти тысяч баксов.
- Положим, от трехсот.
- То есть приценивался?
- Ориентировался.
- И правильно. Так вот тогда я тебя, счетовод, спрашиваю: если столько платят, чтоб должность занять, то сколько с нее имеют?
Она покачала удрученно головой, нетерпеливо глянула на старинные часы:
- Ну, все. Довольно рефлексий, генерал. Поднимайся живо. И без того с полчаса заставляем губернатора ждать. А ему еще в Москву сегодня лететь. Да хватит же, говорю! Мужик ты или нет? Сейчас не девяносто первый, Андрюша. А девяносто шестой! Можно, конечно, до конца жизни целочкой прикидываться. А можно - и нужно - жить так, как живут все нормальные люди вокруг тебя. Иначе, извини, - не поймут!
ГОД 2001, февраль(окончание). Зачеркнутому - верить.
* * *
- И все-таки ты везунчик: такую жену отхватил, - Тальвинский приподнял стаканчик, салютуя Виталию, и с удовольствием сделал крупный глоток.
Неожиданный маневр подействовал безотказно: жесткие черты Мороза сами собой разгладились.
- Это и впрямь нечто, - охотно подтвердил он. - Представляешь, она ведь, оказывается, последние шмотки продала, чтоб адвоката нанять. А после приговора прорвалась - буду, мол, ждать. Ну, насчет ждать, тут я, как понимаешь, иллюзий не испытывал, - чего не ляпнешь в запале. И вдруг в конце девяносто шестого заявляется на зону и требует срочно нас расписать, поскольку-де от меня беременна. По-моему, все так опешили, что никто не удосужился элементарно подсчитать. Маленькая авантюристка. В лице Мороза проступило растроганное выражение.
- Все знаю. Девочке поначалу действительно здорово досталось. И из квартиры твоей выгнать хотели. Да и на саму крепко насели. Думали, знает что-то. Хорошо - я вовремя вернулся. Хоть здесь вовремя.
- Хоть здесь, - эхом повторил Мороз. - Ты не думай: за Марюську, что под опеку взял, я тебе благодарен. Может, потому и пришел.
- Да и ты, Виташа, можешь верить или нет. Но ждал я тебя. Потому что сохранить хочу. И для начала - помочь адаптироваться. Хочешь по старой линии вернуться?
- В ментовку?! Упаси Господь.
- Ну, это после пяти лет заключения и мне не пробить. А частное сыскное бюро - это бы твое. Дел поначалу подброшу. Кражи, угоны - обычная уголовка, без всякой политики. А там - развернешься. Клиентура пойдет. Заодно и моих поучишь. Совсем никакие стали, - он заново огорчился. - Так как?
