Когда я вошла, она подняла на меня взгляд. В ее глазах застыло странное выражение.
– Бедняжка Нелл, – произнесла она вместо приветствия.
– Какое унижение мне на этот раз уготовано? Что мне теперь предстоит? Рыть чайной ложкой тоннель под Аптекарским садом в лунную ночь?
Ирен вяло улыбнулась и провела рукой по шали, наброшенной на фортепьяно:
– Какой роскошный инструмент. Мне будет жалко с ним расставаться.
Я молчала, прекрасно понимая, что Ирен не надо торопить, она объяснится сама. Так, собственно, и произошло.
Подруга повела плечами, словно стряхивая с себя чувство веселья, которое при этом одновременно навевало на нее печаль.
– Боюсь, моя любезная подруга, нам снова предстоит поспешное бегство. На этот раз наш путь лежит не с континента, а на континент. Король в Лондоне, Шерлок Холмс – у меня на хвосте, а фотография и Бриллиантовый пояс в опасности. Мы с Годфри решили, что у нас нет другого выхода.
– «Мы с Годфри»?
Она медленно прошлась по комнате. Я не заметила в ней ни следа той лихорадочности и ярости, которую при схожих обстоятельствах наблюдала в Богемии.
– Как ты, наверное, догадалась, моя милая Нелл, мы с Годфри пришли… к взаимопониманию. – Она остановилась у окна и, подперев лицо рукой, замолчала, словно задумалась о чем-то другом. Наконец она повернулась, посмотрев на меня озабоченно и печально. – Мы должны быть готовы в любой момент уехать из Лондона.
– Вы с Годфри, – уточнила я.
– Да. – Ирен шагнула ко мне и вдруг остановилась. – Господи, да что со мной! После всего того, что мы вместе пережили, уж с тобой-то я могу быть откровенной. – Она резко опустилась на стульчик у пианино и провела пальцами по клавишам из слоновой кости, словно прикосновение к ним придавало ей сил и решимости. – Нелл… Ты лестно отзывалась о Годфри… И вот теперь я и сама поняла, как ты была права. Сейчас я, мягко говоря, более чем согласна с тобой на его счет… Хотя сперва я относилась к нему недоверчиво… да и не только к нему, ведь после истории с королем Богемии я вообще перестала доверять мужчинам… Так вот, несмотря на все это и невзирая на ограничения, которые накладывает на женщин замужество… Я вынуждена признать, что совершенно потеряла голову и готова связать себя брачными узами. Мы с Годфри решили как можно скорее пожениться. Нам предстоит бегство, так пусть хотя бы нас не будут тревожить всякие условности и глупое чувство неловкости.
– Так значит, ты вступаешь в брак по расчету, из соображений удобства, совсем как в тот раз, когда собиралась замуж за короля Богемии? – резко произнесла я.
За все время нашего знакомства я впервые увидела, как Ирен краснеет. Покраснела она сильно, так, что целиком порозовели щеки и лоб.
– Нет, Нелл, никакими соображениями удобства здесь и не пахнет. Годфри увлекся мной с момента нашего возвращения. Совершенно очевидно, что он относится ко мне чуть ли не с благоговением. Очевидным не было другое, причем, что самое интересное, в том числе и для меня: я и не подозревала, сколь глубоки ответные чувства, которые я к нему питаю. С ним не сравнятся даже шесть королей Богемии! – Глаза Ирен сияли. – Я даже толком не могу сожалеть о нашем печальном приключении в Праге, поскольку именно благодаря ему я поняла, как должен вести себя настоящий мужчина. Это называется силой контраста!
– Годфри очень чуток к женщинам. В этом с ним никто не сравнится, – тихо проговорила я, – он всегда очень деликатен и заботлив. Не понимаю, отчего ты оправдываешься. Я была весьма высокого мнения о нем еще тогда, когда ты не разделяла моих впечатлений.
– Именно потому я и чувствую такую досаду. Я… всемирно известная актриса, такая самостоятельная и независимая – не устояла перед самым предсказуемым из чувств. Нелл, я не смею просить тебя отправиться со мной и вновь подвергнуться опасности, но, с другой стороны, как мне тебя оставить? У меня разрывается сердце.
– Ничего. Я умею печатать на машинке, – немного резко ответила я. – Тебе незачем за меня переживать. Благодаря тебе и Годфри теперь меня знают в Темпле…
– Да мне прекрасно известно, что ты справишься без меня… без нас. Но справимся ли мы без тебя? Я чувствую, впереди меня ждут большие перемены в жизни. В некотором роде это меня пугает.
– Пугает? Тебя? После того как ты выходила на сцену перед полными залами? После того как тебе пришлось столкнуться лицом к лицу с вооруженными громилами? После того как тебе удалось сбежать от самого короля? Поверь мне, брак и общество Годфри, по сравнению со всем этим, выглядят далеко не столь пугающе. – Из столовой, будто в подтверждение моих слов, раздался вопль попугая. – В перспективе остаться в одиночестве меня ужасает лишь одно – райский голосок Казановы.
– После того как мы устроимся, ты с Казановой сможешь приехать к нам за границу, – предложила Ирен, бросив на меня из-под ресниц испытывающий взгляд.
– Да, пожалуй, – задумчиво проговорила я. – Хотя бы на праздники. Все-таки вы с Годфри на тот момент будете уже респектабельной четой, состоящей в официальном браке…
Я не успела закончить, потому что Ирен весело расхохоталась:
– А вот респектабельности я тебе не гарантирую. Спешу тебя заверить, что мы с Годфри будем постоянно закатывать друг другу скандалы! Считай, что я тебя предупредила. Первым делом нам надо будет продать Бриллиантовый пояс.
– Продать?
– Нам понадобятся деньги. Время от времени я смогу давать концерты, точно так же, как и здесь. Что касается Годфри… – Она нахмурилась, но тут резко постучали.
Служанка открыла дверь, и к нам влетел Нортон, уже успевший снять шляпу и перчатки, которые теперь держал в руках. Швырнув их на полку, он кивнул мне в знак приветствия и, схватив Ирен за руку, потащил ее в гостиную. Я проследовала за ними как кошка – беззастенчиво, тихо, и всем своим видом выражая любопытство.
– Все как мы и ожидали, – объявил Годфри, меряя шагами комнату. – Я побывал на Бейкер-стрит и расспросил тамошних зевак. Позавчера вечером, примерно в то время, когда из особняка Уайльда стали разъезжаться гости, у дома двести двадцать один би по Бейкер-стрит остановилась изящная карета, запряженная парой рысаков, из которой вышел некий человек. По словам зевак, это был «цветущий великан» в сапогах до колена, а на его плащ «ушло столько меха, что хватило бы и на попону для лошади». На лице его была «очаровательная миленькая полумаска, совсем как у взломщика».
– Это точно был король! Значит, у нас совсем нет времени! – воскликнула Ирен.
– Я уже обо всем договорился в церкви Святой Моники. Если ты хочешь, чтобы мы официально стали мужем и женой, мы должны быть там к полудню.
– К полудню? – нерешительно переспросила Ирен. Она выглядела ошеломленной, что случалось с ней крайне редко.
– Именно. – Годфри замер. – Мне казалось, что мы обо всем договорились вчера вечером.
– Да, но… просто столько всего случилось… и так неожиданно. Нашелся Бриллиантовый пояс, приехал король, вмешался Шерлок Холмс… теперь венчание…
– Ирен… Ты не из тех женщин, что мнутся и колеблются.
– Вообще-то да, но… Годфри… Я со своим голосом смогу найти работу в любой стране. А ты? Что делать с твоей профессией? Ты же не сможешь заниматься юриспруденцией в Европе…
Нортон поднял руки, словно дирижер, призывающий к тишине:
– Законы есть в любой стране. Да и англичане сейчас живут повсюду. Не беспокойся, я найду, чем себя занять.
– Но тебе придется поставить крест на всем, чего ты успел добиться здесь, заплатив такую высокую цену… Экзамены на адвокатскую должность, работа в Темпле, имя… Столько потрачено сил – и со всем придется расстаться.
– Иными словами, ты говоришь, что мне придется распрощаться с респектабельностью.
– Думаю, да.
– Ну и черт с ней! Экзамены я на адвокатскую должность сдал? Значит, справлюсь и с другими трудностями. Когда ты бежала из Богемии, тебе пришлось проститься со всем, что у тебя было, – оперой, иллюзиями, даже одеждой! Думаешь, мне такое не под силу?
– Это моя битва.
– Именно. А значит, и моя. Она наша. Думаешь, я дам тебе сбежать в Европу одной, прихватив с собой Бриллиантовый пояс? Ведь это в том числе и моя семейная реликвия.
Несмотря на то, что Годфри заявил свои права на пояс в шутку, его слова отчасти успокоили тревогу Ирен. Подруга кинула на меня быстрый взгляд.
– Я уже сказала Нелл, что нас ждет в ближайшие день-два.
Годфри вытащил из кармана золотые часы и посмотрел на циферблат.
– У нас мало времени. Через двадцать минут жду тебя в церкви Святой Моники. Но сперва у меня есть дело на Риджент-стрит.
– Годфри… Двадцать минут? Тебе понадобятся крылья!
– У меня они уже есть, мой ангел! – Поспешно обняв Ирен, он выбежал в аванзалу. Мы услышали, как за ним захлопнулась дверь, после чего из-за окна донесся голос Нортона, обращавшегося к ожидавшему его кучеру: – Гони как дьявол! Сперва к Гроссу и Хэнки на Риджент-стрит, а потом к церкви Святой Моники на Эджвер-роуд. Полгинеи, если домчишься за двадцать минут!
