считать нескольких заколок-невидимок. Душ не был огорожен занавеской, но на краю ванны директриса оставила маленькую розовую бритву. Не знаю почему, но мне показалась дикой сама мысль о том, что она брила себе ноги.
Ливай вошел в ванную и проверил, отключена ли подача воды. Вода все еще шла.
– Досадно, – сказал он.
Ванная была очень маленькой, так что чтобы выйти, мне пришлось протиснуться мимо него.
Я бы не смогла с уверенностью сказать, какая из комнат служила Банди спальней, но в самой большой из них двери гардеробной были отделаны зеркалами и имелся огромный встроенный книжный шкаф. Там, где раньше, по-видимому, стоял туалетный столик с зеркалом, обои выцвели немного меньше. И к стене была привинчена подставка для телевизора с плоским экраном.
Я подумала было послать сообщение Морган, но я не получала от нее вестей с самого момента нашей с ней переписки насчет отъезда Элизы. Не знаю почему, но это меня остановило.
Вместо Морган я послала сообщение Джесси:
«Догадайся, где я сейчас нахожусь».
«???»
«В доме Банди. Ну… в том самом, где она жила».
«Не может быть! Но почему?»
«Она уехала. Смылась из города».
«ТЫ ШУТИШЬ? Вот стерва!»
Я усмехнулась.
– Эй, я иду в подвал, чтобы проверить проводку, – сказал, заглядывая в ванную, Ливай. – Дай мне знать, если вдруг включится свет.
Я быстро спрятала телефон:
– Само собой. Как же иначе.
«Какой у нее адрес?» – написал Джесси.
Я замерла. Мне не хотелось, чтобы он приезжал сюда. Не тогда, когда я работала вместе с Ливаем.
«Не беспокойся. Я не явлюсь, как снег на голову, и не лишу тебя работы. Но у меня есть одна убойная идея. Ты будешь от нее в восторге».
Я не смогла удержаться от искушения и отправила Джесси адрес директрисы.
Ливай, топая, поднялся по лестнице из подвала:
– Она ничего не отключила… Не могу поверить.
– А я могу. Ей всегда явно было наплевать на всех, кроме себя. И это мое мнение обо всех, кто покинул Эбердин. Они все эгоистичные ничтожества.
– Ты же не знаешь, почему ей пришлось уехать, Кили.
– Она наш директор. Не кажется ли тебе, что она должна была оставаться здесь до последнего школьного дня? Что, она не могла подождать еще несколько дней? Да брось!
Ливай пожал плечами.
– Я только хотел сказать…
– Поверить не могу, что ты ее защищаешь. Ты прямо писал кипятком от злости на меня, когда мы проиграли дебаты в школьной модели Конгресса. Я тогда не сдалась, помнишь? Это она меня выперла. Ей тогда и дела не было до того, что лучше для нашей команды. И это все произо шло только потому, что ты наябедничал ей на меня, как двухлетний ребенок.
Щеки Ливая вспыхнули.
– Да, я действительно нажаловался ей на тебя. Потому что нам надо было тренироваться, а ты устроила весь этот цирк. Я просто старался нормализовать ситуацию.
– Добившись того, что меня выкинули из команды.
– Слушай, я понятия не имел, что она придет к нам и сделает это. Я потом чувствовал себя очень, очень виноватым, веришь? По правде говоря, я так расстроился, что не мог привести свои мысли в порядок и настроиться на соревнование. Вместо того чтобы сосредоточиться на происходящем, я все время думал о том, как ты сидишь в автобусе совсем одна и, наверное, горько плачешь. И я даже собирался извиниться перед тобой, но когда я вернулся в автобус, мне показалось, что тебе на все наплевать.
– О чем ты говоришь? Конечно же я была расстроена! Ведь я потратила целый год, готовясь к этим соревнованиям!
– Во всяком случае, ты только и делала, что демонстрировала свою дружбу с водителем и смеялась, как будто тебе было все равно.
– К твоему сведению, я действительно плакала, понял? Я прорыдала в этом автобусе целых два часа. Но я не собиралась демонстрировать это Банди.
– Ну, а мне откуда было это знать? Ты вела себя со мной как настоящая стерва. А потом ты все время смеялась и шутила и так… Ливай пожал плечами. – Вот я вроде как и подумал: «Забудь про эту девчонку. Ей на все плевать, так с чего беспокоиться мне?»
– Но мне правда было не наплевать, – сказала я. Я вдруг осознала, что вся дрожу. Я закрыла глаза и потерла руками виски. – Ладно, забей. Сейчас все это уже не имеет значения. Слушай, не могли бы мы на этом закруглиться? Я бы сейчас с удовольствием вздремнула.
Я открыла глаза, и увидела, что Ливай все еще смотрит на меня и что он явно обеспокоен.
– Хорошо, – сказал он. – Сейчас только схожу в подвал, принесу свои рабочие рукавицы.
Я не знала, что именно запланировал Джесси и чувствовала себя немного виноватой из-за того, что сейчас собираюсь сделать за спиной Ливая. И возможно, если бы я уже не сообщила Джесси адреса Банди, я не стала бы этого делать. Но поскольку я все-таки отправила ему сообщение с адресом, я отперла задвижку заднего окна, того, в которое можно было залезть с задней бетонной лесенки, потому что сделанного не воротишь.
* * *
После работы я решила пойти прямиком к Морган, чтобы удостовериться, что между нею и мной все по-прежнему.
Когда я вошла в их дом, миссис Дорси сидела на полу в салоне красоты. Ее парикмахерское кресло было перевернуто вверх ногами, и она пыталась отделить от пола его основание, но у нее все никак не получалось отвинтить некоторые винты, которыми оно было прикручено. Она была так занята своей работой, что не заметила, как я вошла. Я была обеспокоена – неужели мать Морган разбирает свое парикмахерское кресло, чтобы упаковать его? Я попыталась прокрасться мимо нее так, чтобы она меня не заметила, но миссис Дорси вдруг крикнула: «Черт!» – и отшвырнула, отвертку, и та покатилась по полу прочь. Тут она и заметила меня:
– Господи, Кили!
– Вам не нужна помощь?
К моему величайшему облегчению, миссис Дорси сказала:
– Нет. Это кресло давно уже меня достает. Подъемный механизм вечно заедает, и поскольку сегодня у меня была только одна клиентка, я и подумала: а не попробовать ли мне починить его самой? – Она вытерла вспотевший лоб рукавом. – Как видишь, я оказалась в этом деле такой ловкой, что просто ужас!
Морган была наверху – она лежала на кровати и молча смотрела на вентилятор, вращающийся на потолке.
– Привет, – сказала я. – Твоя мама там внизу так зла, что готова кого-нибудь пристрелить.
– Ага. Настроение у нее поганое. Знаешь, ведь после наводнения у нее
